По прозвищу «Малюта» - Берг Александр Анатольевич - Страница 18

Надеюсь, что хоть немного времени у нас есть, тут весь вопрос в том, знает кто, что смена пошла, или нет. Вернее, есть ещё кто бодрствующий, кого заинтересует, а куда это разводящий со снятыми с поста часовыми делся? Не желая гадать, поторапливаю своих бойцов.

Вследствие того, что противодействия республиканцев нет, снаряды складированы прямо рядом с орудиями. Быстро запихиваем в стволы орудий по снаряду, еще по нескольку вместе с пороховыми зарядами кладем возле орудий, прямо под зарядными каморами и по шашке тротила с электровзрывателем. Со штабелями снарядов поступаем проще, тут даже свою взрывчатку с детонаторами не используем, экономим, а используем бикфордов шнур. Из артиллерийских зарядов быстро сооружаем импровизированную мину, вернее запихиваем их в снарядный ящик и туда же втыкаем бикфордов шнур, а сверху, на крышку ящика кладём снаряды, и сам ящик стоит в окружении других ящиков со снарядами и зарядами. Хоть орудия и стоят рядом, но стопроцентной гарантии, что штабели снарядов сдетонируют от взрыва орудий, нет, так что немного подстрахуемся.

Кстати, и сами орудия выглядят комично, старьё старьем, но стреляют, это уже позже я узнал, что это было наследие Первой мировой, старые, но не ставшие от этого менее смертоносными, французские гаубицы системы Шнайдера, модели 1917 года. Лягушатники их много наклепали. И где только они ни стояли на вооружении[8]. К нашему счастью, больше никто не вышел, а потому, подсоединив провода к зарядам, даю отмашку, и бойцы поджигают бикфордовы шнуры, а мы уже укрылись подальше, только два сапёра залегли в паре сотен метров от позиций в специально отрытом окопчике. Ну как окопчик, только чтобы залечь и попа сапёра не возвышалась над уровнем земли. Сапёры крутанули подрывную машинку и нажали кнопку, тряхнуло, не сильно, всё же в общей сложности в орудии и под ним штук по пять снарядов, а вот спустя минут пять грохнуло так, что саперы подскочили в своем окопчике, это уже снаряды сдетонировали, что рядом с орудиями лежали.

Всё же полностью игнорировать технику безопасности франкисты не стали, и снаряды хоть и были рядом с орудиями, но какой-никакой, а защитный вал отсыпали, вот при подрыве орудий снаряды и не сдетонировали, зато от дополнительных мин рванули, как только огонь по бикфордову шнуру до ящика с порохом добежал. Палатки с артиллеристами просто сдуло, они, кстати, как только орудия рванули, в панике наружу высыпали, в основном все в нижнем белье, даже не оделись. Их взорвавшиеся орудия тоже почти не задели, зато снаряды смели вместе с палатками, так что думаю, выживших нет, если только каким-то чудом кто уцелел. Всё же палатки метрах в ста от орудий, а расчёты как раз к ним и бросились, вот и попали под подрыв ящиков со снарядами.

Собравшись, мы побежали, до наступления утра нам надо вернуться, а дневать здесь я не хочу. Надо ведь и перед начальством отчитаться о выполненной работе.

Незадолго до рассвета добираемся до линии фронта и снова тихо её переходим, всё, считай дома. До казарм, где нас расквартировали, доезжаем на машинах, они так и простояли всю ночь неподалёку от передовой, дожидаясь нас. Двигаемся в столовую, где нас кормят, после чего бойцы идут в казарму и заваливаются спать. Я тоже ложусь, вот только мне через несколько часов вставать, надо доложиться начальству, так что удаётся поспать всего пару часов, после чего, наскоро умывшись и побрившись, еду к высокому начальству. В штабе кроме испанского начальства и наше, в виде военных советников. Докладываю о выполнении задания, все орудия уничтожены, расчеты в основном тоже или уничтожены, или получили ранения и контузии. А чего вы хотели, когда считай почти рядом несколько тонн тяжелых снарядов рвануло, и пускай они не все вместе были складированы, но зато рванули почти одновременно и были разнесены, так что досталось большой площади. Выслушиваю благодарность и поздравления, после чего получаю разрешение удалиться, и слава богу, спать хочется сильно, считай вторые сутки не сплю.

Возвращаюсь в казарму и снова заваливаюсь спать, только подремать удаётся часа четыре, поднимают по тревоге. Время уже два часа дня, и франкисты идут в наступление, а сил у республиканцев мало, хорошо хоть, что мы дивизион тяжёлых орудий на ноль помножили, но наступление поддерживают полевые орудия, и республиканцам тяжело, того и гляди побегут. На тех же машинах нас быстро привозят к месту атаки противника. Хоть мы и не штурмовики, но тоже много чего можем, бойцы уже отрабатывали такой сценарий, теперь как раз закрепят его в реальном бою. Отряд разбивается на отделения и разбегается. Спустя минут десять начинаем работать, снайперы выбивают офицеров и унтеров, а пулемётчики начинают гасить простых солдат. Вот когда пригодилась новая насадка на оружие, пламешумогаситель, хоть звук выстрела он гасит немного, но главное, нет выброса пламени, а значит, засечь стрелка трудно.

Мы все не просто в камуфляжной форме, но еще и в маскировочных накидках, а значит, засечь нас очень трудно. Бойцы заняли места не в окопах, а немного не доходя да них, благо укрытий хватает, и теперь азартно ведут огонь по противнику. Пока кроме снайперов и пулемётчиков огонь ведут бойцы с СКС, а автоматчики молчат, для них еще далековато, так что лучше поберечь патроны и не жечь их впустую. Надо отдать должное франкистам, даже несмотря на то, что мы выбили у них почти весь командный состав, они продолжают идти вперёд, и только когда они подошли метров на сто до позиций, мои автоматчики открывают огонь; теперь дистанция вполне это позволяет, и противник, не выдерживая, начинает откатываться назад. Отбились, но это тут, а если где так же в другом месте будет или одновременно в разных местах? Короче, моя задача обкатать моих ребят в боевых условиях и показать своему начальству наши возможности и перспективы, ну и, разумеется, постараться всеми силами избежать собственных потерь.

Ближе к вечеру снова возвращаемся к себе, ужинаем, а потом все дружно чистят оружие. Только собираюсь отдохнуть, как снова вызов к начальству.

– Товарищ Алехандро, – а что вы думаете, у меня тоже свой позывной здесь, как и у всех наших советников и более-менее значимых фигур, а я, как командир спецгруппы, как раз к ним и отношусь, – знаем, что вы вчера ночью не спали и были на боевом выходе, да и днём толком вам отдохнуть не удалось, но ситуация критическая. Сегодня к противнику прибыло подкрепление, бронетанковый батальон, который они намерены уже завтра использовать в штурме города. Вы можете что-то сделать, как с артиллерийским дивизионом?

Да, хрен редьки не слаще, вчера магнитофон, сегодня медальон, но начальство право. В открытом бою мы кровью умоемся, без потерь точно не обойдёмся, если работать танкистов, то только сегодня ночью, тогда есть шанс сработать без потерь.

– Есть данные о месте расположения противника?

– Да, вот здесь, рядом с деревней, вернее на её окраине.

Склоняюсь к карте, на которой мне указывают место нахождения противника. Ну что сказать, расположились всего в паре километров от передовой, а главное, можно перейти линию фронта в том же месте, что и сегодняшней ночью. Конечно, не очень хорошо пользоваться одними и теми же маршрутами, но пока лох непуганый, а мы вроде чисто переходили, по крайней мере, нам не мешали при переходе и в спину не палили, так что считаем, что противник ничего не знает. Надеюсь, людей, умеющих читать следы, у них нет, да и ждать нас на следующий день снова в том же месте вроде как не должны, это уже наглость. Но у нас в любом случае нет другого выхода, тут хоть уже немного знаем местность, а переходить линию фронта в другом месте наобум, не имея ни малейшего представления об обороне противника, ещё опасней.

– Сделаю всё что в наших силах.

Представляю, как «обрадуются» мои ребята, они, небось, уже спать намылились, а тут такой крутой облом. Но делать нечего, а потому, прибыв в казарму, строю бойцов и сообщаю боевую задачу. Снова грузимся в те же грузовики, их, похоже, намертво закрепили за нами, и снова выдвигаемся к той же точке перехода. В этот раз переход проходит не так гладко, приходится одного франкиста снимать, зашхерился гад, что не видно, и в момент перехода он нарисовался, оказывается, поср… выходил, так что выхода другого у нас нет. Правда, оставлять его на месте мы тоже не стали, а прихватили с собой. Это хоть на время, но замедлит понимание противника, что произошло. Раз тела нет на месте, то, может, он сбежал. Короче, пока начнут разбираться, пока поймут, в чём дело, если вообще поймут, а то тут, я уже говорил, полный бардак с обеих сторон. Отбежав на километр от передовой, сваливаем труп в небольшой ложбинке и наскоро забрасываем его камнями, если повезёт, то его ещё не скоро найдут. Затем марш-бросок, и наконец мы на месте, тут хоть времени у нас чуть побольше, а потому внимательно изучаем диспозицию.