Мой сводный чёрт (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 49

— Я никому, Тош. Я клянусь, — пообещала, так и не поднимая глаз.

— Поможешь? — тихо, срывающимся голосом.

— Конечно, — я с готовностью подалась ближе, вскинув глаза.

— Ключи в куртке. Открой дверь, пожалуйста.

— Конечно.

Рукой нырнула в его куртку и достала ключи. Пошла за парнем, несущим на руках мать, которая, кажется, была без сознания. Парень остановился у железной двери подъезда, я поспешила открыть домофон и пропустить его вперёд. На лифте поднялись на четвёртый этаж. В тесной кабинке старалась не смотреть на него, чтобы не заставлять и без того униженного Тошу чувствовать себя хуже. И старалась не морщиться от неприятного запаха немытого тела, исходящего от его матери. Открыла дверь с третьей попытки. Не дожидаясь разрешения, вошла следом и помогла Антону сняв с него кроссовки. После помогла раздеть его мать и уложить в чистую постель, пахнущую кондиционером для белья.

— Прости за это, — Тоша провёл по ёжику волос.

— Не за что просить прощения. Я уже говорила, что мы не выбираем родителей.

Тогда я ему рассказала про свой подростковый возраст. Про приставания отчима, про булимию, про анорексию, про издевательства в школе. Настолько я не открывалась никому — ни психологу, ни Роме, ни Олегу Леонидовичу. Отчего-то я знала, что только Тоша мог понять меня. Не жалеть менять, а понять, что всё можно пережить. Со всем можно справиться.

Антон стал мне другом. Самым близким другом, после Ромочки.

И, что самое странное, Рома не ревновал. Видел, что часто я с Тошей провожу часы в библиотеке или хожу с ним гулять. Но ни разу ничего не сказал. Он верил мне. Он доверял своему другу. Чем заставил меня полюбить его ещё сильнее.

— О чём думаешь, моя маленькая чертовка? — родные руки скользнули на талию, прижали к груди, где спокойно стучало сердце.

— Мне кажется, что твой отец влюбился, — взглядом указала во двор, где Олег Леонидович смотрел слишком знакомым мне взглядом чёрных глаз на свою сиделку.

— Уже полмесяца кажется, — хмыкнул Рома, глядя в окно.

— И ты не… ревнуешь? — уточнила, поворачиваясь лицом к парню.

— Странно, но нет. Мне нравится Карина.

— Мне начать ревновать? — наигранно нахмурилась.

— Хм… Интересно посмотреть, как ревнует моя любимая жена, — обхватил лицо ладонями и коснулся губами носа.

— Никак не могу привыкнуть к этому, — призналась я. — Кстати… Ром, я вчера смотрела университеты.

— И что решила?

— Направления, которое я хочу, нет в нашем городе.

— Где есть? — выгнул смоляную бровь.

— В С., но я тогда другое выберу направление.

— Нет, — покачала головой. — Полина, ты пойдёшь учиться туда, куда ТЫ хочешь.

— Но это четыре года в другом городе.

— И что тебе мешает?

— Я не хочу оставлять тебя, — несмело улыбнулась.

— Так тебе и не придётся. Я поеду с тобой.

— Правда? — чуть не подпрыгнула на месте.

— Нет, фыркнул. Пошутить решил.

— Я так сильно тебя люблю, — чмокнула его в губы несколько раз.

Декабрь

— Слушай, мне кажется, что батя скоро женится, — Рома валялся на моей кровати, разглядывая меня из-под полуопущенных ресниц, пока я терпеливо наматывала волосы на бигуди.

— Я очень рада за него, — искренне улыбнулась парню через зеркало. — Карина любит его. Хоть у них и разница в тринадцать лет, они смотрятся вместе восхитительно.

— Батя счастлив, это самое главное. Честно говоря, — парень сел на кровати, — боялся немного, что свалю в другой город, а батя останется один. Карина… она смотрит на батю, как на Бога. Любит, я это вижу. И он её любит. Не так, как любил мать. Немного иначе. Но сильно. Он не забывает маму, помнит. И Карина не пытается заставить его забыть. Короче, не знаю, как объяснить.

— Я тебя поняла, — закрепила последнюю бигуди. — Будет очень здорово, если она родит ему ребёнка.

— Дочь, — Рома потянул меня за руку на себя. — Батя очень хочет дочь.

— Раз хочет, значит, будет, — с уверенностью сказала я. — Мать звонила.

— Снова? — руки на талии сжались. — Что хотела?

— Сначала прокляла десяток раз. Потом поздравила с новым годом. Потом снова прокляла. Потом сообщила, что сошлась с бывшим отчимом.

— Что? — Рома был в шоке.

— Он в тюрьме. Его посадили за совращение малолетних.

— Малыш, я заблокирую твой телефон и запрещу общаться тебе с этой больной, — Рома сел и меня на коленях своих устроил.

— Я сама уже не отвечаю на её звонки, — пожала плечами, погладив его по щекам. — Себе только хуже делаю.

— Дети, — в дверь постучались, — ёлку идёте украшать?

— Идём, батя, — крикнул Рома.

Февраль

— Рома, — ворвалась в комнату к парню и тут же обвила его шею руками, — ты не поверишь, что я в ванной нашла.

— Что же?

— Тест на беременность. Положительный. Кариша беременная, — я захлопала в ладоши.

— Батя будет рад, — любимый повернулся ко мне.

— Знаешь, я злая, но мне так хочется сообщить об этом матери, чтобы она побесилась. Но понимаю, что она может гадость сделать. Она не может видеть чужое счастье. Кстати, Снежана почему-то перестала здороваться, — немного расстроено прикусила губу.

— Не злись, малыш, — Рома за талию притянул меня к себе.

— Я не на неё злюсь, а на Игната. Почему он такой дурак? Почему смотрит на неё так, а с другой встречается? Он же любит Снежану!

— Давай, мы не будем вмешиваться, — парень покачал головой. — Они разберутся сами. Игнату нужен хороший пинок под зад. Ты думаешь, мы не ржали с него? Не тыкали носом в его влюблённость? Он отрицает. Он ссыт. Я даже могу понять — мы друзья, столько лет вместе росли. Игнат думает, что если Снежка не ответит взаимностью, потеряет дружбу.

— Он слепой? Не видит, как Снежана на него смотрит?

— Не знаю, малыш. Либо Снежка найдёт себе парня, либо до Игната дойдёт. И он перестанет тянуть кота за яйца.

— Надеюсь, что этот момент поскорее настанет…

Май

Снова танец на школьном дворе. Крепкие руки сжимают талию, а чёрные глаза смотря в любовью. За девять месяцев всё изменилось. Я стала его женой, перестала вздрагивать от каждого шороха, стала спать по ночам, узнала, что значит любовь. Что такое семья. И настоящая дружба. В толпе вижу счастливые лица Олега Леонидовича и Карины. Посылаю улыбку мужчине, которого стала называть папой. Этот мужчина дарил мне ту заботу, которой мне не хватало всё детство.

Отпускаю в небо шарик, я закрываю глаза и мысленно говорю:

— Спасибо за всё. Я счастлива.

Мне нечего просить. У меня всё есть. Я счастлива. Я люблю. И я любима.