Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей - Страница 129

Через несколько минут он уже обсуждал с командирами рот, как лучше всего это сделать.

Глава 64.ОПЕРАЦИЯ С ПЕРЕОДЕВАНИЕМ

Бой за Щедрино длился весь день — только к вечеру последние немецкие части удалось выбить с окраин поселка. Потери советских войск оказались немалыми — пять тридцатьчетверок, из них только две можно было вернуть в строй в полевых условиях. Взвод ИСов, поддерживающий средние танки и пехоту, отделался небольшим повреждениями — разбитые фары, пробитые внешние топливные баки, разбитые перископы.

Дорога на Кострому теперь была открыта. Оставив сильный заслон в занятом Щедрино, на пересечении Ярославского и Костромского шоссе, Говоров после ночного отдыха двинул войска дальше. Все понимали, что Кострому надо брать — этот город, в отличие от Ярославля, не обойдешь.

И ключевым объектом в городе был железнодорожный мост через Волгу — единственная надежная транспортная артерия, соединяющая правый и левый берега.

В штабе Говорова исходили из того, что немцы уже разгадали основную цель его наступления — бои у Щедрино наглядно это показали. Следовательно, командование противника понимает стратегическое значение моста, и будет его оборонять — или, в крайнем случае, уничтожит. Такой исход для советских войск был крайне нежелателен, поскольку даже в случае успеха наступления ставил под угрозу связь между основной территорией Восточного Союза и западного анклава во главе с Москвой.

Простой способ предотвратить уничтожение моста не просматривался, требовался нестандартный подход — даже на фоне операции, которая сама по себе была нестандартной. Решение пришло откуда не ждали. Штаб Говорова с самого начала наступления наладил тесное взаимодействие с местными партизанскими отрядами, получившими указание из Челябинска максимально содействовать регулярной армии. При отсутствии возможности вести авиационную разведку помощь партизан, докладывавших о передислокации подразделений вермахта, имела огромное значение. И вот, получив одно из таких сообщений, начальник штаба Говорова решил напрямую доложить о нем командующему.

— Товарищ генерал, — обратился он, — немецкое командование подтягивает резервы в Кострому, в том числе по железной дороге.

Говоров, рассматривающий карту боевых действий, оторвался от нее.

— Этого следовало ожидать. — Говоров усмехнулся. — Видимо, шоссе они бояться использовать.

— Вероятно, так, — согласился начштаба. — Из штаба партизанского движения сообщает, что в Космынино спешно собирают румынские части, отступившие от Ярославля, и готовят эшелон в Кострому.

Говоров внимательно посмотрел на своего заместителя.

— Почему это важно, Василий Евгеньевич? — спросил он. — Вы бы не стали докладывать мне об этом просто так.

Тот почесал затылок, не зная, как лучше начать. Выступать с инициативой начштаба не привык — он всегда был исполнителем искрометных замыслов генерала.

— Тут такая мысль появилась, — неловко начал он. — А что, если мы захватим эшелон и переоденем наших бойцов в румынскую форму?

— Вот!

Говоров, стукнув по карте в том месте, где было Космынино, возбужденно зашагал туда-сюда вдоль карты. Мысль начштаба он понял и принял сразу же.

— Прекрасно, Василий Евгеньевич! Очень рад, что вы, наконец, проявили инициативу. И как вы предлагаете это сделать? Уже есть соображения?

Соображения были.

Следующие полтора часа командующий и его заместитель провели в обсуждении дерзкой и рискованной операции — имевшей, однако, шансы на успех. Приказы частям начали поступать немедленно, и уже через пару часов колесики на местах завертелись…

Олег Орловский, командир соединения партизанских отрядов, действовавших севернее и восточнее Москвы, родился в конце 19 века, в Слонимской губернии, в многодетной крестьянской семье. В 1915 году его призвали в армию. Там Олег дослужился до унтер-офицера, а после Октябрьской революции и начавшейся гражданской войны перешел на сторону красных. Именно тогда Орловский приобрел первый опыт партизанской борьбы против кайзеровской армии — земли западнее Брест-Литовска отходили Германии, и мириться с тем, что на его родной земле хозяйничали захватчики, Орловский не собирался. Он собрал партизанский отряд и несколько лет сражался сначала с кайзеровскими оккупантами, а потом с польскими захватчиками в землях Западной Белоруссии.

После окончания гражданской войны Ордовский поступил на учебу в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада имени Мархлевского, где много времени проводил в библиотеке, изучая историю, главным образом военную. Затем он вернулся в Белоруссию, где ему поручили возглавить подготовку партизанских кадров на случай войны империалистических держав против СССР. Подготовка эта велась основательно — будущих партизан обучали прыжкам с парашютом, минно-взрывному делу, готовили снайперов и пулеметчиков, радистов.

В конце тридцатых Ордовский отправился в Испанию, где работал советником в диверсионно-разведывательных отрядах. Здесь он занялся тем делом, которое хорошо знал — возглавив небольшой отряд, члены которого были отобраны им лично, совершал длительные рейды по тылам франкистов, где взрывал мосты и пускал под откосы железнодорожные эшелоны. Франко объявил награду за поимку командира дерзкого отряда, но настичь его не мог никто: так же, как и в двадцатые, Орловский прекрасно ориентировался в сложной обстановке и умел принимать неожиданные и в то же время верные решения.

После поражения республиканцев Орловского направили в Китай для создания советской агентурной сети в преддверии войны с Японией. Троцкий, во внешней политики которого Китай занимал особое место, уделял этой работе большое внимание. На востоке Орловский и встретил начало Великой Отечественной войны. С конца сорок второго он занимал пост заместителя начальника Штаба партизанского движения в Челябинске, где использовал свой огромный опыт для организации подрывной и диверсионной работы на временно оккупированных территориях. Два раза он с риском для жизни пересекал линию фронта, и лично встречался с командирами отрядов — прямо под носом у немцев. Визиты легендарного партизана поднимали дух бойцов и вселяли уверенность, что захватчики будут изгнаны с родной земли.

Орловский быстро понял, что кабинетная работа в Челябинске, да еще и рядом с высшим партийным начальством, ему не подходит, и он начал проситься на фронт — или, если точнее, за линию фронта. Наконец, его отпустили, и летом сорок третьего Орловского направили в северо-восточные области Европейской части РСФСР для организации там партизанского движения — довольно слабого на тот момент. Орловский эту ситуацию быстро исправил — уже через две недели после того, как он с небольшой группой приземлился с парашютом в предместьях Ярославля, первый эшелон с техникой вермахта полетел под откос.

К августу сорок пятого, когда войска генерала Говорова начали наступление в регионе, Орловский командовал целым партизанским соединением, насчитывающим несколько десятков отрядов различной численности. Именно от Орловского начштаба Говорова получил информацию о формировании эшелона румынской пехоты в Кострому, и при общении со знаменитым партизаном и родилась идея дерзкой операции.

По разведданным, румынские части, собиравшиеся в Космынино, не имели тяжелого вооружения, только стрелковое, что неудивительно — крупнейшая магистраль региона, Ярославское шоссе, контролировалось советскими войсками, так что при поспешном отступлении под натиском советских танковых колонн румыны вынуждены были просто бросать технику. От агентурной сети, действовавшей во всех городах и поселках региона, Орловский знал, где именно останавливались на ночь румынские солдаты. Предполагалось внезапной ночной атакой захватить их врасплох и взять в плен. Далее, переодевшись в румынскую форму, на следующее утро партизаны должны были погрузиться в уже приготовленный состав и двинутся в строну Костромы. Главное — беспрепятственно пройти мост и захватить плацдарм на том берегу, который следовало удерживать до подхода основных сил.