Из грязи и золота (СИ) - Баюн София - Страница 72

— Не хочу, — с отвращением сказали все трое. — Это будет обезболивающее? Или яд?

Арто медленно обвила папку холодной, сворачивающейся в спирали чернотой щупалец. Прижала к груди.

Растаяли два лишних аватара. Мигнув, исчезли щупальца.

На диване осталась одинокая женщина в черной куртке. Голова была наклонена так низко, будто решение, которое она должна принять, давило ей на затылок.

Арто уже знала, как поступила бы Марш, и чем бы это закончилось, поэтому ей оставалось только изображать тяжесть решения.

…

Рихард проснулся глубокой ночью, когда в шум реки и далекий вой города, замешанный на ночной тишине, вплелся выбивающийся из ритма шорох.

— Пистолет верни, — потребовал он, не открывая глаза.

Раздался смягченный ковром металлический стук.

— А ну стоять! Подними и положи, где взяла, — проворчал Рихард, садясь на кровати.

— Вы меня не заставите остаться, — прошипело из темноты. — Я могу вообще никого не слушаться!

— Да-да, молодец, ты не видишь, где там мой халат?

Тамара несколько секунд поколебалась, а потом сняла с вешалки халат, который Рихард прекрасно видел, и подала ему.

Рихард только вздохнул. Везде молодежь одинаковая — готовы руку с браслетом отгрызть, чтобы «никого не слушаться», а потом приносят тапочки.

— Ну и зачем тебе пистолет? — поинтересовался он, затягивая пояс. — Хм, а где же тапочки…

Тамара даже не задумалась, прежде чем толкнуть их ему под ноги.

Нужно будет поговорить с Клавдием об устойчивости его дочери к бытовым манипуляциям. Рихард представил, какая у Клавдия будет рожа, когда он возьмется давать советы по воспитанию. Потом вяло поправил себя: «полрожи», но не нашел эту шутку достойной того, чтобы усмехнуться.

— Пойдем на улицу, — предложил он. — Я хочу с тобой поговорить.

— Говорите здесь. Мне нельзя на улицу, — ощерилась Тамара.

— В этой комнате четыре камеры и шесть микрофонов, — терпеливо объяснил Рихард. — Все давно спят, на улице нас не увидят. А если и увидят — сбежать будет проще, чем метаться по коридорам лаборатории.

Она кивнула почти сразу. Нет, с Клавдием точно придется поговорить.

Они вышли из лаборатории под звездное небо, качавшееся над пустыней. Рихард, безмятежно глядя на звезды, начал заливать в курительную колбу эйфориновый концентрат.

— Так нельзя делать, — угрюмо сказала Тамара.

— Правда? — заинтересовался Рихард. — Удивительно, сколько у вас условностей.

— Так эйфорины быстрее всасываются в кровь и быстрее наступает передозировка.

Он даже не поленился понимающе покивать.

— Что ты собираешься делать, Тамара? — спросил он, делая первый вдох — эвкалиптово-маслянистый и искристый, как небо над головой.

— Дождаться, пока… ну станет понятно, кто что собирается делать, а потом… ну, если понадобится, убить Поля. Ну или кого там понадобится… — неуверенно пробормотала она.

Рихард молча протянул ей колбу. Тамара отшатнулась и спрятала руки за спину.

— Дыши, — с нажимом сказал он.

— Не буду, — она тряхнула головой. — Нельзя так, и папа говорил плохо будет…

— То есть ты боишься подышать эйфоринами, которые тебе и так кололи несколько месяцев, но собралась стрелять в людей? Клавдий не говорил, что потом тоже будет плохо?

Тамара стояла, опустив голову. Шея и правая рука были обмотаны черной тканью с вышитыми серебристыми спиралями — кажется, раньше это была рубашка Айзека.

— Вам не интересно, как я сняла браслет? — спросила она, вскинув голову. Как же, девчонке явно не терпелось похвастаться.

— Нет, — твердо ответил Рихард. — Знаешь, почему? Потому что это не такой хитрый фокус, как тебе кажется. Фокус в том, чтобы надеть его обратно.

— Я не буду надевать его обратно!

Он только пожал плечами. Ну конечно, взрослые всегда идиоты. Пусть Клавдий ей объясняет, как вести себя в приличном обществе и почему снимать браслеты — дурной тон.

Правда, он ни разу не видел, чтобы кому-то удавалось снять браслет. Но каким надо быть идиотом, чтобы его снять?

— Где ты прячешься?

— Не скажу.

— Ну конечно, не скажешь, — подтвердил он. — А солнца там нет? Твой папа расстроится, если ты обгоришь.

— Нет, там нет солнца.

— И не душно? — участливо поинтересовался Рихард.

— Нет, там вентиляторы… — ответила Тамара. Потом раздраженно фыркнула и отвернулась. Теперь Рихард почти точно знал, что ответить ее отцу, если спросит, где носит его дочь.

Все-таки у «Сада» было преимущество — родители пациентов никогда не вмешивались. С другой стороны Тамара не пациентка и, если с ней что-нибудь случится, Рихарду даже не придется делать вид, что он расстроен.

— Не надо тебе убивать Поля, — вздохнул он. — Вообще никого не надо. Просто сделай так, чтобы когда я соберусь увозить тебя и твоего отца в город, не пришлось ловить тебя по всему лагерю. Я вообще-то уже набегался за…

— Папе нельзя в город, — вдруг всхлипнула Тамара. — Ему никто не вернет лицо…

— Ну конечно, не вернет, — мягко ответил Рихард, покрутив колбу, чтобы пар загустел. — Никто и не обещал, что ему вернут лицо.

— Но он ведь не сможет жить в городе, если ему не сделают операцию до того, как Дафна его увидит… она же уронит ему медицинскую страховку, и ему даже витамины никогда не продадут…

— Если он сделает, как я скажу — сможет жить в городе, — равнодушно сказал Рихард, прикрывая ладонью горлышко колбы и делая еще один вдох. — И даже витамины в аптеке покупать. Давай ты не будешь мне мешать? Могу тебе еды достать, хочешь? Может, эйфоринов?

Тамара мотнула головой и упрямо поджала губы.

— Я вам не верю. И пистолет все равно украду.

— На, — пожал плечами Рихард. Протянул пистолет рукоятью вперед. — Забирай.

Она действительно забрала. Рихард этого не ожидал, но с интересом наблюдал, как Тамара вертит его в руках. Несколько раз направила на себя, несколько раз на него. Попыталась нажать на спусковой крючок.

— Там штучка есть, над рукояткой, — подсказал он. — Ага, вот ее опусти. И вот на эту штучку… да, правильно. Ну… стреляй.

Тамара, зажмурившись, направила пистолет в песок. Раздался едва слышный щелчок.

— В сеть не можешь выйти? — сочувственно спросил Рихард. — Браслета нет, доступа к аккаунту нет, никто не может объяснить, как этой штукой убивать Поля?

— Я бы разобралась, — мрачно сказала Тамара.

— А ты знаешь, что выстрел — это громко? — уточнил он. — Нет? У вас даже звуки цензурят в старых записях, вот ведь городишко…

— Что надо сделать, чтобы он выстрелил? — упрямо спросила она.

— Зарядить, — с готовностью ответил Рихард.

— А какой у него аккумулятор?

— Сегментированный. Много маленьких штучек в рукоятку вставляются.

Тамара с ненавистью посмотрела на пистолет. Вернула предохранитель и швырнула его Рихарду под ноги. Такая милая все же девочка, заботится о безопасности.

— Ты браслет так же сняла. Не сложно снять. Не сложно украсть пистолет — сложно научиться стрелять, а еще сложнее — выстрелить в человека.

Она развернулась и молча побрела куда-то по холодному песку. Рихард молча подобрал пистолет и спрятал в карман.

Вряд ли она сможет сидеть тихо. Главное, чтобы не попыталась удавить Поля во сне.

— Приходи завтра, — сказал он ей в спину. — Я тебе хоть планшет найду без доступа в сеть.

Тамара остановилась. Кивнула, не обернувшись, а потом бросилась бежать.

Рихард вернулся в комнату и обнаружил, что паршивка сперла топор.

…

Клавдий стоял перед витринами с орхидеями, которые снова завяли и не желали побеждать смерть, когда пришел Гершелл, и, не дожидаясь пока он снимет очки, заявил, что Тамара сбежала.

Секунду назад Клавдий думал, как же он устал, как всех ненавидит и завидовал цветочкам, которым можно оставаться дохлыми, и Клавдию было хорошо. А теперь приперся этот старый козел. Интересно, Марш расстроится, если он скормит Гершеллу ее паучка?