Из грязи и золота (СИ) - Баюн София - Страница 16

Между ладоней медленно появлялась толстая колода карт.

Это Айзек тоже сам придумал. Как и палатку. За это Поль Волански и сделал его хедхантером. Айзек был собой очень доволен — теперь его карьере угрожает только способность Дафны понимать метафоры, а эта занудная дура нихрена не понимала в метафорах.

На самом деле Айзек просто спер устаревшую психологическую методику с ассоциативными картами и адаптировал их под антураж, но идея хуже от этого не стала. Матушка бы одобрила.

— Предскажи, получу ли я работу, — глухо сказал мужчина.

— Какую работу ты хочешь? — спросил Айзек, протягивая ему колоду.

Мужчина стал молча перебирать карты. Айзек не торопил — он вполуха слушал его досье. И пока не видел соответствия — этот Клавдий Франг рисовал аватары. А Айзек не искал художника.

В профиле нет нарушений, редкие штрафы, графики рейтингов все в зеленых и желтых линиях, без просадок в красную зону.

Наконец, Клавдий начал раскладывать карты.

«Стена» — белая кирпичная кладка, заросшая вьюнком. «Граница» — нить тумана, перечеркивающая ночное небо и залитый солнцем голод. «Трещины» — груда белого кирпича, похожая на гору черепов. «Город-Вечер» — дом без окон.

«Помогу искать пути обхода системы безопасности Младшего сегмента».

Айзек кивнул. Карты были подписаны, только дурак бы не сообразил, какие показывать. А дураков он не нанимал.

— Что умеешь?

Клавдий уже быстрее разложил карты.

Рядом с трещинами — карту с настороженной ищейкой. Рядом с Город-Вечером — «Стражу», а поверх — «Плута».

— Что, правда? — любопытство в голосе Айзека не сочеталось с инфернальной модификацией, но Клавдий, казалось, не обратил внимания.

Клавдий показал рукой «не уверен», а потом вытащил еще одну карту: «Долгая дорога». Постучал кончиком пальца по карте, недалеко от рамки, будто показывая, что прошел две трети пути.

Это значило, что он почти нашел способ обмануть охранную систему. Если он не врал, если не ошибался, и если это был не один из тех способов, которые давно использовали — цены такому соискателю не было. Поль Волански будет доволен.

— Что хочешь взамен?

Клавдий Франг был дорого одет. У него была хорошая модификация Дафны, и, судя по всему, она хорошо следила за его питанием и режимом сна. Дешевые модификации часто ошибались или легко обманывались, но Клавдию не позволяли саморазрушения. Или он сам себе не позволял.

В любом случае, вряд ли он из-за денег решил нарушить закон.

«Ключ». «Сломанный замок».

«Нужно взломать рейтинг».

Клавдий вдруг усмехнулся и стал раскладывать карты вертикально — так раскладывали, когда на самом деле гадали.

На месте сигнификатора «Отец» — старик во главе пустого накрытого стола. Под ним «Возвращение» — опечаток ладони на серой домашней пыли, покрывающей пустую полку. И «Оруженосец монет» — девчонка, переодетая мальчиком.

Клавдий поднял глаза, и Айзек увидел, что бесстрастности и насмешливой уверенности на его лице не осталось. Они сменились колючим отчаянием в глазах, усталыми глубокими морщинами между бровей и вокруг рта.

Клавдий развел руками, показывая, что открывается. А потом быстро перебрал колоду.

«Бездна» — черная карта, означающая, что у человека не осталось ничего. Он снова взял отцовскую карту и положил рядом с черной. Между ними — Оруженосца.

И лицо Клавдия снова стало прежним. Разгладились морщины, вернулась спокойная уверенность во взгляде.

Айзек уже видел его профиль, даже смог восстановить случившееся по последним операциям. И он даже посочувствовал Клавдию, вот только он аватары оживлял — небось знает, как заставить аватар корчить такие рожи.

Но зачем ему приходить, если он врет? Карабинеры прислали? Вряд ли. Дафна не умела играть в игры — если бы кто-то прокололся — она бы об этом сообщила. Влепила бы репорт, сама бы вызвала карабинеров. Но по отчетам Дафны все было в порядке.

— Вы… один? — туманно спросил Айзек, показав карту «Семья» — три золотые чаши, перевитые алой нитью.

«Королева монет» — блондинка в белом, вместо глаз — золотые диски с черными пятиконечными звездами.

Поверх Королевы монет легла черная карта с черепом, пересеченным черной трещиной.

Значит, жена ушла, забрав дочь, и система отрезала половину семейного рейтинга, посчитав его виноватым в разводе — а системе обязательно было считать кого-то виноватым. А потом жена умерла, а дочку ему уже не вернули, потому что рейтинг восстановить он не успел.

Странно только, что систему безопасности он взломать может, а собственный рейтинг — нет. Может, он случайно нашел какой-то способ, или умеет работать только по-крупному. А может, у него в профиле скрытая пломба от властей, и он не может обойти ее самостоятельно. Но откуда у человека, который рисует лица аватарам, такая пломба?

Айзек нахмурился, но лицо аватара осталось бесстрастным. По остальным критериям идеальный кандидат — с личной заинтересованностью. Будет молчать, не будет дергаться, еще и платить ему небось не придется — только взломать рейтинг аккуратно, чтобы Дафна не заинтересовалась. Персонал в приюте или куда там девчонку отправили, конечно, может насторожиться, но проверку должна инициировать Дафна.

Но слишком уж хорошо все складывалось.

— И кто тебя привел?

На этот раз Клавдий думал долго. Видно, история была непростая и с помощью карт ее рассказать не получалось.

Наконец, он вытащил карту, и Айзеку она не понравилась.

«Плут». Грязный красный камзол, синие пуговицы вместо глаз и черный, ехидный разлом рта.

Какая-то ерунда. Все слишком хорошо складывалось, только в последняя карта тревожила, а матушка, вечно юная Хенде Шаам, говорила «если что-то выглядит, как свежий финик, пахнет, как свежий финик и само идет в руки — значит, никакой это не финик». А еще она говорила, что если что-то выглядит, как дерьмо и пахнет, как дерьмо, то это точно дерьмо и есть.

Но Айзек не мог понять, на дерьмо это собеседование похоже или на финик. Айзек верил Клавдию, хоть и знал, что это ничего не значит.

В конце концов у него оставалось всего четыре дня. Пусть Поль Волански сам разбирается с его мотивами и пломбами. В конце концов, Поль со своей чудесной помощницей просто втихую прирежут его после переговоров. Нет человека — нет правительственной пломбы на профиле.

— Вы получите работу, — глухо сказал Айзек, а потом отключил модуляцию. — Приходи к реке на рассвете, там слева от третьего причала… Ничего нет, но ты где-нибудь там стой.

Он снял очки. Абра покачивалась у пристани. Грейс сидела рядом, от нее мятно пахло эйфориновыми каплями. Контейнер — мокрый и грязный — она прижимала к груди.

— Все хорошо? — спросил Айзек, радуясь, что голос теперь звучит нормально.

— Ага, — безмятежно ответила Грейс, а потом нахмурилась: — Слушай, а если меня карабинеры завтра остановят?

— Зачем? — не понял он. Паранойя Грейс переставала быть забавной. И, пожалуй, начинала раздражать.

— Ну-у-у… остановят. Спросят: чем вчера вечером занималась? И анализаторы включат, чтобы не соврала. Мне чего отвечать?

Глаза у нее были ясные и честные. Айзек смотрел на нее и мучительно соображал, чего ей надо-то вообще, а в ясных и честных глазах Грейс все больше читалось разочарование.

И Айзек понял. Улыбнулся, подался вперед и поцеловал ее. Контейнер с глухим стуком упал на дно и закатился под сидение.

Обязательный блок социальной рекламы

Город — это вы.

Для чистых улиц.

Для обновляющейся иллюминации.

Для снижения рекламного шума.

Для поддержки солнечных фильтров и системы кондиционирования.

Для каждого из вас.

Для всего, что делает город лучше: фонд благоустройства имени К. Цаханассьян.

Фонд благоустройства К. Цаханассьян: в скрытой вкладке всего одно условие.

Глава 5. Настоящий звук

Младший Эддаберг по-прежнему дрейфовал где-то в пустоте. Арто не смогла найти ни одной карты, только схематичные наброски с намертво заблюренными подписями. Раньше ее мир состоял из цепочки городов Низшего сегмента — Эддаберг, Эльбейн, Валейн, Дабрин. Где-то — далеко, куда не хватит рейтинга добраться — Охло, Нибиз, курортные Лорло, Стольхейм и Наррат. Теперь цепочку словно подняли, а потом бросили на стол — она сложилась в другие узоры и петли. Младший Стольхейм стал Средним, а за ним Охло и Дабрин.