Адвокат-дьявол или любовь требует справедливости (СИ) - Грей Мая - Страница 16

Но я не знала, что ей сказать. Вернее не знала, как отказать. В этот дом я точно не могла пойти.

— Но… разве вы не живете в Нью-Йорке? — спросила я.

— Живем, но мистер Джонс старший уже не в том возрасте, чтобы жить на два города. Если мы с Говардом останемся в Майами, то он уже никуда не захочет уезжать отсюда. А мы в Нью-Йорке только из-за Ричарда. Дик уже взрослый парень и не нуждается в нашей опеке. Если вы согласитесь жить в нашем доме, то я по крайней мере точно не вернусь в Нью-Йорк жить.

— Миссис Джонс, огромное вам спасибо за ваше предложение. Оно действительно очень щедрое! Но боюсь, я не заслуживаю такого доверия с вашей стороны, — я не знала, как продолжить. Не сказал еще, не значит, что не скажет никогда. Когда они услышат от него, даже боюсь представить что подумают обо мне. Может, лучше самой первой все объяснить, и пусть думают, что хотят, — Мистер Рэй Джонс наверняка будет против, ведь я… — я запнулась.

— Рэй? — удивилась она, — почему он должен быть против? Что-то случилось во время банкета?

— Нет, то есть да… — я не знала, как теперь выкрутиться, — я просто, не знала, это получилось случайно… — мне хотелось сказать, что я не знала в чей дом я шла на подработку.

— Понятно! — остановила она меня. — Я даже не удивляюсь, с Рэем всегда что-то происходит. Наверное нечаянно задели его и опрокинули на него, — предположила она, а я закивала как болванчик, — но удивительно то, что он нам ничего не сказал. Уж он не упустил бы момент в очередной раз упрекнуть персонал, раскритиковать его работу и так далее. Очень капризный человек.

— Миссис Джонс, прошу вас, умоляю, не говорите ему ничего, не спрашивайте у него про меня. — взмолилась я.

— Господи, девочка моя! Не переживайте вы так! Ничего я не буду ему говорить? Он даже не живет в этом доме. Очень редко останавливаются у нас, предпочитая жить в гостинице. Если вы боитесь общения с Рэем, то я вас уверяю, он даже не узнает, что вы работаете у нас. Я запрещу всем остальным говорить ему об этом. Если вдруг он наведается, то сделаю все, чтобы вы не встретились, — она взяла мои ладони в свои и дружески их пожала.

— Миссис Джонс, я просто растеряна. Даже не знаю, что вам сказать.

— Дорогая моя, я не тороплю вас с ответом. Подумай хорошенько. Вот вам мой номер, — она протянула мне свою визитку.

Миссис Джонс любезно предложила довести меня до садика Рейчел, а потом и до дома. По дороге домой женщина действительно расцвела от общения с малышкой. Она звонко смеялась, забавляясь ее речью.

— Миссис Джонс мне неудобно от того, что не могу пригласить вас на чашечку чая…. — начала я извиняться, когда мы подъехали к дому.

— Луиза, я надеюсь вы будете угощать меня чаем в моем доме, — вежливо перебила она меня. Ее деликатность была как никак, кстати. — Не буду вас задерживать, да и мне уже пора, — сказав, велела водителю трогаться.

Было какое-то странное ощущение. День радости и печали. Радости за маму, за таких людей как миссис Джонс, что Господь мне послал и печаль за свое положение. За то, что я воспитанная самой Беатрис Фернандес, опустилась до статуса шлюхи и даже не чувствую угрызения совести. Я начала потихоньку себя ненавидеть. Если бы не дежурство Эстер, побежала бы сейчас к ней и вдоволь наревелась бы ей в жилетку. Вместо этого лежу возле спящей дочери и тихо реву в подушку. Моя реакция на мое грехопадение оказалась запоздалой. Если целый день я парила как бабочка, пока не увидела сообщение адвоката, то после этого, я почувствовала, как обрезали мои крылья. А сейчас, вспоминая все детали прошлой ночи, чувствую лишь пустоту и тяжесть. Эх, миссис Джонс, почему вы не позвонили на день раньше. Вы бы непременно помогли мне с деньгами, которые я отработала бы у вас меньше чем за год. И сейчас я бы не была вот в таком состоянии.

****

— Эстер, ты проснулась?

— Да, — сонно ответила она.

— Ставь чай, мы идем к тебе.

— Только не говори, что ты идешь чтобы узнать, что там пишет твой ненасытный Хосе Игнасио.

— Нет, я иду не за этим. А что, он пишет? И почему Хосе Игнасио?

Хотя последний вопрос был лишнем. Эстер, любительница мыльных опер, любила присваивать всем имена героев. В одно время я у нее была «набожная Гваделупе», а Гарри «святой Хуан». Хуан со временем исчез, а «святой» остался.

— Ой, у нас вчера, после того, как ты ушла, такой аврал начался. Массовое отравление в каком-то заведении.

— Ого! Не повезло! — я имела ввиду пострадавших людей.

— Не говори! Ночь была сумасшедшая! Я там только и успевала, что тазы подносить, да системы ставить, а еще клизмы по плану для операционников. Ну так вот, он начал долбить мой телефон. Звонит и звонит. Я ему пишу, что мол занята, клиентов много. Бестолку, все равно звонит. Пришлось поднять трубку. В этот момент наш Ковальски с третьей палаты, которому я как раз делала клизму, как заорет, да еще так громко: «Давай, детка, не отвлекайся! Чего стесняешься? Я уже задолбался задницу тебе светить!» Это я то стесняюсь! Я ему так и говорю: «я таких задниц, знаешь сколько за свою жизнь перевидала! Давай расслабься, войдет как по маслу, почувствуешь сейчас кайф! В космос улетишь!» и все это, конечно же, слышит твой ненасытный! Потом ему говорю: «говори быстрее, что хотел? У меня тут клиентов дохрена!» а он так спокойно: «ты знаешь, что я хочу», я ему: «Ты увидишь Луизу только через мое тело, дорогой» ну не говорить же ему «через мой труп».

— И что, он согласился на вариант с тобой? — меланхолично вздохнула я.

— Представляешь, да! Только при условии, что третьей будешь ты. Ну там, короче, мы еще долго с ним переписывались, хорошо хоть перестал звонить. В общем обсуждали детали нашего трой…

— Ой, ладно, все, не рассказывай! Что-то это мне все не нравится и просвещаться я в это не хочу.

— Да шучу! Я шучу! — послышалось в телефоне, а в голове пронеслась мысль: «сейчас мы умрем».

В этот момент мы как раз уже подходили к дому Эстер, как увидели, что со стороны главной дороги на нас несется мотоцикл. Он останавливается буквально перед нашим носом и сбивает нас с ног. Сам же мотоциклист тоже не справляется с управлением и залетает прямо во двор подруги, снося перегородку и декоративные статуэтки.

— Ты ошалел что ли? — закричала я, как только поняла, что произошло.

Мотоциклист, кряхтя и пыхтя, поднялся и начал стряхивать с себя землю из клумб Эстер.

— Ох, ну и скорость у этого жеребца, — из шлема послышался знакомый голос.

Это оказался Мигель.

— Привет, Луиза! — сняв шлем придя в себя, произнёс мальчишка.

— Привет, Мигель, — радостно завопила Рейчел.

— Привет, пупсик! — ответил он ей.

— Ты что, угнал мотоцикл? — первым, что пришло мне в голову.

— Не угнал, а нашел, — деловито ответил тот. — Сама знаешь, в нашем районе, что упало, то пропало.

— Ты ненормальный? Через пять минут здесь соберется целый кортеж мигалок и сирен! Хочешь опять в тюрьму?

— Что здесь происходит? — выбежала Эстер.

— Он угнал чей-то мотоцикл! — возмущенно ответила я, указывая на подростка.

— Господи, я-то думала, вор проник в мой палисадник, — вздохнула та, чем ошарашила меня больше своего братца.

— Тётя Эстер, он твои статуэтки разбил, — воскликнула Рейчел.

Лицо Эстер изменилось, она злобно прошлась взглядом вокруг.

— Ах, ты засранец! — подруга взмахнуло кухонным полотенцем, с которым выбежала во двор.

Парнишка отмахнулся, затем, не зная куда бежать, рванул на задний двор. Эстер, не жалея весь запас отборного мата, ринулась за ним. Моя малышка уже знала, что делать — закрыла ладошками ушки. Ее детское любопытство взяло вверх и заставила прям так, закрывая уши, бежать за ними.

Подойдя к мотоциклу, я попыталась его сдвинуть с цветочных клумб и это практически мне удалось, но, потеряв равновесие, не удержалась на ногах и вместе со стальными конем сама свалилась на эти клумбы, уткнувшись лицом в них.

— Не двигайся! — тихо, прямо мне в ухо прошептал приятный мужской голос.