Вся мощь Моонзунда (СИ) - Ангелов Августин - Страница 31

Несомненно, эта комиссия, намечая строительство укреплений, пользовалась старыми планами, разработанными еще царскими военачальниками. Новая дислокация батарей на Моонзунде мало отличалась от плана адмирала Эссена. Лишь минно-артиллерийские позиции красные теперь называли оборонительными секторами. Редер точно знал, что на Балтике перед войной с Германией русские сформировали Кронштадтский, Выборгский и Гогландский сектора обороны, которые подчинялись Кронштадтской военно-морской базе. Также красные сформировали Прибалтийскую военно-морскую базу с Ирбенским, Эзельским и Либавским секторами обороны. А еще у русских имелась Таллинская база с сектором обороны на финском полуострове Ханко.

Редер даже располагал сведениями о том, как шло у русских строительство на Моонзунде. Они начали строить новые береговые укрепления в конце 1939-го года. Агентурой Абвера были добыты сведения о том, что народный комиссар военно-морского флота распорядился создать Особые Стройотделы, которые подчинялись Управлению главного военно-морского строительства. Им и предписывалось начать работы по возведению береговых оборонительных сооружений и сопутствующих объектов в Прибалтике по заказу Главного инженерного управления советского ВМФ.

Русские предполагали строить в довольно хорошем темпе. Эстонцы выделили им почти семь тысяч своих строителей. К тому же, русские использовали свои инженерные батальоны. Для строительства стационарных береговых батарей открытого типа они отводили шесть месяцев. А для создания батарей башенных предполагали не больше года. Начав работы довольно быстро по этому плану, первую очередь объектов русские военные строители должны были закончить к сентябрю 1941-го, а полностью завершить строительство всех объектов предполагалось до середины 42-го года.

Но, похоже, русские уже за месяц до войны что-то почуяли, а потому невероятно ускорились, завезя на архипелаг, помимо штатных военных строителей, многие тысячи заключенных, которым поставили задачу завершить строительство в кратчайший срок. В сущности, у русских имелось совсем немного времени. Но, перестрелка, произведенная «Тирпицем» и «Шарнхорстом» с батареями Моонзунда показала, что русские успели воплотить свои планы. Более того, на островах они установили достаточно серьезную и дальнобойную артиллерию, имеющую современную систему управления огнем.

Но, с начала июня русские приняли срочные дополнительные меры и установили еще какие-то батареи. Вот только немецкая агентура Абвера на архипелаге оказалась вычищена, что мешало точно узнать новую конфигурацию островной артиллерии. И тогда гросс-адмирал попытался наладить разведку самостоятельно. Вот только разведгруппа Макса Бауэра так и не вышла на точку эвакуации. А потому Редеру предстояло утвердить план десантной операции без доразведки.

Глава 17

Время лечебных процедур и оздоровительных прогулок пролетело быстро, и настал день, когда за Сергеем Платоновичем Малевским прислали машину с шофером прямо к Военно-медицинской академии. А в главном штабе флота его уже ждали Трибуц, Пантелеев и комиссар Лебедев.

— Просим возглавить нашу стаю «Красных волков», — сказал Трибуц сразу после приветствий, вопросов о самочувствии выписавшегося и официального провозглашения Малевского контр-адмиралом.

— Что за соединение? — заинтересовался Сергей Платонович.

— Это особая ударная группа легких сил, которою военным советом флота решено сформировать из новых эсминцев, — пояснил комиссар Лебедев.

— Мы тут в штабе решили, что просто патрулировать в сложившихся условиях уже недостаточно, надо пробовать атаковать противника на море, вот и создаем новую стаю морских хищников, «Красных волков», — дополнил начальник штаба Балтфлота Пантелеев.

— И сколько выделяете мне кораблей? — спросил Малевский.

Начштаба объяснил:

— Стае «Красных волков» передадим восемь эсминцев. Половина из них совсем новые: «Скорый», «Статный», «Страшный» и «Свирепый» только недавно с верфей. А также в соединение войдут «Сильный», «Сердитый», «Славный», «Смелый». Этот отряд предназначен для атак противника и активной обороны с базированием на Моонзунд. Кроме того, легкие силы будут нести ответственность и за оборону водного района сектора Ханко. Там сейчас базируются лидер «Минск» и пять эсминцев: «Гордый», «Сторожевой», «Стойкий», «Сметливый» и «Стерегущий».

— А какие эсминцы тогда останутся с эскадрой главных сил? — поинтересовался Малевский.

— Вместе с «Маратом», с «Октябрьской Революцией» и с крейсером «Киров» оставляем все наши сохранившиеся «Новики», переделанные в эсминцы ПВО, а также «Гневный» и «Грозящий». Да и лидер «Минск» все-таки предполагаем передать Раллю для усиления, — сказал начальник штаба.

А Трибуц подвел итог:

— Значит так, под ваше командование, товарищ контр-адмирал, передаются легкие силы флота в составе особого ударного соединения «Красных волков» из восьми эсминцев и отдельного отряда сектора Ханко, состоящего из пяти эсминцев. Всего тринадцать боевых кораблей.

Немецкие диверсанты обрадовались, заполучив пограничный катер без потерь. Решение пойти на абордаж оказалось удачным. Весь экипаж удалось быстро нейтрализовать. Радист ничего не успел передать прежде, чем его застрелили следующим после командира катера. Трупы выкинули за борт, а оставшихся краснофлотцев заперли внутри. И наверху остались лишь немцы, в полном распоряжении которых находились рубка, ходовой мостик и вся палуба с двумя пулеметами и носовым 45-мм орудием. Обычно МО-2 оснащались еще и кормовой пушкой, но на этом вместо нее имелся увеличенный запас глубинных бомб для борьбы с подводными лодками.

Вскоре «Морской охотник» скрылся из зоны действия берегового прожектора и взял курс в сторону открытого моря. Вот только не знали немцы, что внутри под задраенными люками происходит самое настоящее вооруженное противостояние двух разных половин экипажа. Мичман Семен Скляров, как член партии, поднял комсомольский актив на настоящий большевистский мятеж против машинной команды, возглавляемой мичманом Миколой Прокопенко, который приказывал молодым мотористам выполнять указания машинного телеграфа, передаваемые с ходового мостика немцами, захватившими катер.

Численный перевес оказался на стороне машинной команды вместе с примкнувшими к ним матросами. Но, Скляров и несколько краснофлотцев получили преимущество, захватив оружейку, находящуюся рядом с кубриком в носу катера. И это решило исход мятежа против коллаборантов. Наставив оружие на предателей, коммунисты и комсомольцы победили. Они арестовали мичмана Прокопенко и заставили мотористов саботировать управление катером. Машинный телеграф больше был им не указ. Игнорируя приказы немцев, они с помощью машин пытались развернуть катер к берегу. Но, поскольку никаких приборов для ориентации у них не имелось, решили все-таки действовать по-другому, похитрее, хотя некоторые горячие комсомольцы и предлагали сразу поджечь топливо и сгореть на катере вместе с немецкими гадами.

Немцы, конечно, сразу почуяли неладное, когда катер внезапно перестал слушаться управления и начал рыскать из стороны в сторону, а потом начал описывать циркуляцию. До этого Вальтер слышал внизу в глубине катера приглушенную русскую матерную ругань. Он понимал, что краснофлотцы ссорятся между собой. Но, предмет спора уловить не удавалось из-за шума машин. Вальтер начал кричать им, чтобы прекратили, и стучать ломом по люку. Это подействовало. И контроль довольно быстро восстановился. Штабсбоцман никак не думал, что дело дойдет до крайности, тем более, контроль над управлением вернулся, и пленные матросы снова послушно исполняли команды.

Вот только те, кто руководил наблюдением за берегом с высокого мыса в ночи при помощи прожектора, сразу обратили внимание на странное изменение курса «Морского охотника», как и то, что катер перестал выходить на связь, да и вспышки от выстрелов и от разрывов гранат они заметили еще раньше, хотя ветер, шум моря и расстояние глушили звуки. По всему району акватории объявили тревогу. Майору Широкину и пограничному начальству немедленно доложили о происшествии. А следователь из ГБ сразу подумал, что это и есть тот самый катер, управляемый вражескими агентами, который должен забрать диверсантов с архипелага, и пленный Макс Бауэр говорил именно о нем. А вспышки выстрелов могли наблюдаться из-за того, что немцы убирали свидетелей. Потому операция по пресечению действий вражеских лазутчиков перешла в новую фазу. И вскоре два скоростных торпедных катера уже летели на глиссаде, взбивая в ночи морскую пену в попытке догнать пограничный кораблик, самовольно уходящий в открытое море.