Мне все равно (СИ) - Блио Элен - Страница 59

Не хотелось ничего. Хотелось спать. Потому что во сне я…

Во сне ты, Ромка, катал меня на машине. И мы целовались. И ты говорил – мне нужна ты, мне нужна ты, мне нужна ты… и читал свои стихи. И сочинял на ходу. И целовал. И говорил, какая я твоя. Вся твоя. А потом была наша свадьба. И я была в белом. И твои восхищенные глаза сияли. Ты в черном фраке ждал меня на улице, с друзьями. Звал. И я вышла на балкон, и ты полез ко мне. И сказал, что я самая красивая Джульетта в мире. И мы опять целовались. Потом стояли и выслушивали важные слова, которые говорила строгая дама, о верности и новой семье. Она спрашивала, является ли наше желание добровольным. И мы сказали «да» одновременно. Хотя спрашивали сначала меня, а потом тебя. Ты одел мне колечко на палец. Очень красивое, гладкое, широкое. А я одела тебе. И ты меня поцеловал. Нежно. А глаза пели о любви.

А потом… потом я проснулась. И плакала. Пила воду. Вышла в коридор. Там сидела какая-то девица. Начала меня расспрашивать, почему я реву. Я ничего не сказала, но разве не ясно? И как-то она очень противно смеялась, повторяя «несчастная любовь». Сказала, что я просто дура.

- Нет любви, забудь. Себя люби. Себя надо любить. Не будешь любить себя – никому не будешь нужна.

Любить себя. А я разве не люблю?

Неделя в клинике. Ни строчки от Ромки. Хотя я ему написала.

«Я тебя люблю».

А потом удалила.

Потом написала, что у меня небольшие проблемы и я уезжаю с родителями в Хайфу, вернусь к ЕГЭ тогда, наверное, и увидимся.

Он не ответил.

Вот и всё, да?

Я прощаюсь со всеми. Пишу сообщения. Коршуну, Селене, Да Винчи, Анфисе. Прошу просто меня понять. Мне нужен перерыв.

Я выключаю телефон. Вернее, покупаю новую симку, уже в Израиле.

Мы с мамой много гуляем. Я читаю. Занимаюсь онлайн. Как сумасшедшая пишу тесты. Решаю варианты ЕГЭ. Разных годов. И разных предметов. Даже ненавистную физику. Просто так.

В общем, перегружаю мозг, чтобы не думал о том, о чем не хочу.

Почему Ромка мне так и не ответил? Это я виновата, да? Я все прекратила? Но разве он не знал, что я в больнице? Или не знал? Я сама сказала Коршуну, чтобы он… была гонка. А после…

Нет, я же не сразу телефон выключила? Он бы мог написать…

Физика не помогает. Ничего не помогает. Я всё равно думаю.

Неужели это всё?

Нет. Совсем не всё.

Совсем.

Миронова.

Марина Миронова, ненавистный Мирон присылает мне письмо на почту, которой я сто лет не пользуюсь. Как нашла? Ах-ах! Оказывается, я когда-то писала с этой почты нашей классной, Ольге Александровне, какие-то проекты отправляла. И почта осталась у тех, кому классуха делала рассылку.

Я не хочу читать. Но тема – Щепка и Тор всегда вместе… Зачем?

Я все-таки открываю письмо. Сразу нахожу ошибки в первых предложениях. Но дело не в этом. Дело в том, что она пишет. Почему я сдалась? Как я могла? Как могла отдать Тора этой… что? Как я могла бросить его в беде? Когда он…

И ссылка. Видео гонки.

Мне нельзя это смотреть. Но я смотрю. Еще и еще раз. Лезу в интернет. Нахожу всю информацию. Читаю десяток статей – везде одно и то же.

Его обошли на старте, но он продолжал бороться за первое место. Был в тройке. Выезжал с пит-стопа после замены резины – это стандартная история на таких гонках, это я знаю. Попал в замес.

Не он был виноват. Он пытался уйти от удара. Это чудовищно. Один пилот погиб. Трагедия, которой еще никогда не было в этом классе гонок.

Ромка жив, но попал в больницу. Перелом ключицы, руки, сильные ушибы. Как так-то? Там же должна быть защита? Он столько раз повторял, что это безопасный вид спорта, и травмы случаются крайне редко, и даже при столкновении с другим болидом или с ограждением пилот защищен.

Он поэтому мне не ответил? Тогда? Просто не мог? А потом?

Потом я выключила телефон. Но он ведь мог со мной связаться?

Но Миронова же вот, нашла способ? Если бы хотел…

Значит, не захотел?

А мои родители? Они же знали? Почему мне не сообщили?

Я всем сказала, что мне нужна пауза. Да. Понятно.

Но не в такой же ситуации, да?

- Мам… вы знали?

Мама сразу всё понимает. И теряется. Становится беспомощной. Слишком много говорит. Главное – когда у тебя будут свои дети, дочь, ты меня поймешь. Мы с папой думали, как будет лучше тебе. Мы думали…

Они думали обо мне.

А о чём думала я?

На видео, там, после аварии, когда его достают из покореженного болида к нему бежит Таша… ну да, она же в команде, она вполне могла прорваться на трассу. И потом, в больнице – если видео. Она рядом. На пресс-конференции она его обнимает. И там написано – невеста Романа Торопова, Наталья Энгель…

Я очень хочу ему написать. Наизусть помню номер. Набираю и стираю, набираю и стираю… много-много раз…

Месяц почти набираю и стираю сообщения. Пока не чувствую, что выгорела совсем.

А в конце мая я приезжаю в Москву. Надо сдавать экзамены. Ну и… последний звонок услышать.

И я знаю, что Тор тоже приедет.

Мой Ромка. Чужой Ромка.

Или… всё-таки мой?

Неужели я вот так просто его отдала? Неужели я сдалась?

А он? Он сдался?

Глава 56

Скрежет, визг, лязг, грохот. И запах. Запах гари и смерти.

Кончился. Кончился? Нет еще повоюем, поверьте.

Любовь оказалась сном и просто проверкой на вшивость.

Я тебя люблю все равно, я так хочу, чтобы ты мне приснилась…

Треш…

Привычный и приятный даже запах бензина и выхлопа реал отдает гарью и смертью.

Мы все, кто попал в тот замес – просто тупеем от этого. Смерть.

Погиб наш коллега, приятель, соперник, друг. Отличный гонщик, лидировавший несколько гонок, прошлый чемпионат закончивший с титулом вице-чемпиона. Ему было всего двадцать лет.

Двадцать.

Мои травмы просто ерунда, конечно. Но в голове откладывается многое. И готов ли я продолжать, если могу вот так, в один миг? Да, это единственная смерть, впервые за всю историю гонок. Но она есть.

Вообще я не лукавил, когда говорил Лерке о том, что гонки более безопасный вид спорта чем даже те же бои ММА. Там ты можешь получить нокаут, а после – необратимые изменения головного мозга. Не знаю, как правильно сказать, но… Сломанные носы и челюсти – вообще фигня и не считается.

Кстати, рэп тоже не безопасен. Там можно в фанатские разборки попасть. Ну, это я уже шучу, конечно. Мы же не гангстеры…

Да, гонки по итогу выбрал не я. Отец. Но я не просто смирился. Я рассуждал, думал и понял, что папа был прав.

А теперь…

Да еще и после всего, что случилось с Лерой.

А что, собственно, случилось? Я не уверен, что понимаю. Не знаю. Она сообщила всем что уезжает. Что ей нужно время.

Она не ответила мне. Ну, телефон я разбил. А потом… Я ей писал. Длинные письма. На бумаге. В свой дневник.

Писал и пишу.

И жду. Осталось совсем не много времени.

Я провалялся в больничке неделю. Потом гипс еще, реабилитация. Можно было бы полететь домой, но смысл? Лерки там нет, она в Израиле.

Круто так нас с ней раскидало. Но я знаю, что она приедет на экзамены. И я тоже приеду.

Сцепив зубы.

Я решаю дать ей время. Пусть. Поживёт немного на свободе. Без душного Тора. Попробует. Поймет. Плохо ей или лучше?

Если поймет, что лучше – что ж…

Я не думаю об этом. Это больно так думать. И не хочется в это верить.

Я мечтаю…

Мечтаю, как увижу её и она полетит мне на встречу. И я её поймаю, а дальше мы полетим вместе. Навсегда.

Мечтаю, как подъеду в белом кабриолете к её дому, к бамперу будут привязаны пустые банки, чтобы на всю столицу гремело.

Я залезу к тебе на балкон, Джульетта.

Ты будешь в белом.

Я подарю тебе мир, Джульетта,

Ведь без тебя он не будет целым.

Я возьму тебя осторожно,

Чтобы не помять платье.