Нерушимые обеты (СИ) - Акулова Мария - Страница 22

Просто чтобы раз за разом же убеждаться: у их ребенка не было множественных патологий. И за две недели они просто не могли развиться.

Отец обманом заставил её избавиться от здорового ребенка.

И если она узнает – не переживет.

Глава 14

– Слушаю тебя, Гаврила, – после того вечера их разговоры с Полиной стали ещё более осторожно-отстраненными. Гавриле казалось, что Полина и его боится, и ранить боится. А ещё, что ей стыдно за срыв.

Ему стыдно за её срыв не было совершенно. Даже наоборот – он добился от неё человечности. Его любимая Полюшка вылилась из высушенной горем Полины ужасными слезами.

Но что делать со своим новым знанием дальше, Гаврила долго не знал.

Ему убить хотелось её отца. Он заслужил. Он не ему жизнь испортил, он жизни лишил его будущего сына или дочь.

Мразь сдохнет, тут без сомнений, и не только он, но Поля…

Что делать с Полей?

Ей правду говорить нельзя. Но и калечить себе жизнь из-за страха перед отцом ей тоже позволять нельзя.

Эта старая собака не имеет права ею распоряжаться. Полина зря себя убедила в обратном.

– В десять вечера в номере, – в ответ на вроде как приказ Гаврилы Полина долго молчит. Она явно не ожидала. И явно же сомневается.

Она продолжает играть по сценарию. Она дает понять поведением – ей легче сдаться, чем сопротивляться.

– Это поручение Кости? – Полина спрашивает осторожно, готовясь отказать, если речь не об инициативе Гордеева.

Его требования и приказы она продолжает исполнять исправно. Исправно же отчитывается перед Гордеевым и самим Гаврилой.

Только теперь эта её обреченная исполнительность уже не травит душу ядом, а убивает болью. Она винит себя в смерти их ребенка. Все эти годы винила. Его, но больше все равно себя. Мысленно поставила на себе же крест. Сделала главной мечтой – просто спокойно жить.

Она действительно не заслуживает презрения. Пусть с опозданием, но она заслуживает от него большего, чем то, во что сама верит.

– Жди в номере, Поль, – она снова молчит. Дальше вздыхает:

– Гаврил… Не надо… – просит шепотом. Что «не надо», он и сам знает. Она больше не хочет ни говорить, ни выяснять.

Ей стыдно, что обвиняла всё это время его, не разобравшись. Но разобравшись – ей не легче.

Теперь она знает, кто враг. Это её родители. А сама она – поверившая в ложь наивная дурочка.

– Жди в номере, Полина, – только Гавриле не нужны её самобичевания. Он в себе уверен. И в неё готов поверить. Только одно узнает – и готов. В глаза посмотрит – всё поймет.

– Тебя или Костю?

– Сказано – жди.

Гаврила скидывает, не дождавшись внятного ответа. Зависает взглядом на парковке через лобовое джипа.

Фото кольца – уже в её Инстаграме. Эту отчаянную ничего не остановит.

Только он. И чего это будет ему стоить на сей раз – даже предположить сложно.

Но он её никому не отдаст. Даже Косте Гордееву. Даже из благих побуждений.

Полина прекрасно знала, что могла бы встать в позу, воспротивиться и никуда не поехать.

Это не Костя её вызывает. Костя занят со своей… Наверное, возлюбленной. Она у него есть. Он где-то с ней отдыхает душой. Поля же – удобная ширма.

Она так и не разобралась, что там за девушка такая, что ее он замуж взять не может. Но это ведь правда не её дело.

А её – исполнять указания.

Костины ли, Гавриловы ли, не важно. Она – всего лишь пешка на шахматной доске.

Когда-то давно Гаврила был такой же пешкой, их партию разыграл отец. Теперь играет уже сам Гаврила. Но она всё там же – на доске.

Полина не встречалась с отцом и не выясняла. Понимала – бессмысленно. Он не признается, да и что ей даст его признание? Ей просто хочется теперь, чтобы он… Поплатился.

Это ужасно, но она ненавидит собственного отца. И мать тоже ненавидит.

Раз за разом возвращается воспоминаниями в те страшные дни и понимает, какую ужасную глупость совершила, им поверив.

Узнав о том, что она связалась с водителем-Гаврилой и что забеременела от него, отец пришел в бешенство. Впервые ударил Полину. Закрыл в комнате и запретил её покидать. Через несколько дней вернулся уже совсем в другом настроении. Его вроде бы отпустило… Он вроде бы немного её понял, решил простить…

Тогда всё выглядело так, а на самом деле это было не прощение. Просто в его голове сложился план.

Сделать злом Гаврилу. Дать Полине почувствовать себя преданной. Показать дочери, что её семья всегда на её стороне, а он… Не семья. Потому что бросил. Что бы ни обещал – очень легко её бросил.

И она поверила. Долго сопротивлялась, но в итоге сдалась.

Новость о том, что её ребенок родиться не сможет, стала вторым сильным ударом. Убийственным. Но первый нанесла новость о том, что Гаврила игрался с наркотиками.

Теперь-то ей понятно – стресс, страх, беременность снизили её способность мыслить критически. Но тогда… Она под сомнение не поставила. Она поверила. У нее до сих пор перед глазами бегают строчки из того досье.

Оказалось же, что над ними поглумились, обвели вокруг пальца и разбросали…

И становится безумно больно из-за того, что не только она все эти годы забыть не могла, что он не подал ей руку, как пообещал. Она ведь ему тоже не подала.

Он нуждался не меньше, а карабкался сам. И его дно… Оно было еще страшнее, чем то, на которое спустили её.

Он думал, она просто от его ребенка избавилась, и от него избавилась.

Концентрация боли в крови у Полины теперь почти такая же, как тогда. Сложно даже шевелиться. Движения мучают душу. Она больше не знает, как правильно, поэтому плывет по течению.

Скидывает звонки отца. Отчитывается Косте о проделанной работе. Боится брать, когда звонит Гаврила.

Плетется в гостиницу, бесконечно ежась. Ей больно от мысли, что нужно будет разговаривать с Гаврилой о чем-то их не касающемся. Еще больней, если он снова не сдержится – заденет сокровенное.

Полина ждет в дальней спальне с множеством зеркал и широкой кроватью, на которой ей несколько раз приходилось ночевать в одиночестве.

Слыша движение в холле номера, уже знает, что пришел Гаврила. Она научилась различать их шаги.

Костя бывал здесь намного реже. Приезжал на несколько часов и для поддержания легенды. Они расходятся по разным помещениям и занимаются каждый своим.

Наверное, и их "совместная" жизнь тоже будет выглядеть так.

Хотя это и неплохо.

Для неё готова комната в его доме. Ещё немного, и можно будет всерьез заняться пекарнями. Заполнить душу неважным и ненужным барахлом, чтобы не болела.

А ещё ждать… Бесконечно ждать, когда она случайно узнает, что у Гаврилы кто-то появился. И убеждать себя, что он заслуживает. Он заслуживает, а она – нет.

– Привет, – на каждом из его шагов Полина вздрагивает. Услышав приветствие, оборачивается. Коротко улыбается, а потом опускает взгляд вниз. Ей сложно даже смотреть на него. Вот зачем он приехал?

Это всё так больно, что она не смогла поделиться даже с любимой Сабой.

– Я отправила Косте ссылку, но он не ответил. Всё хорошо? – Полина отчитывается вроде бы Гавриле, а выглядит так, будто полу.

Вскидывает взгляд, только заметив движение в свою сторону.

Гаврила подходит ближе. Она смотрит с опаской.

– Для тебя правда «не считается», Поль? – задавая свой вопрос, Гаврила будто в упор стреляет. Его не останавливает просьба взглядом.

Он продолжает приближаться, заставляя отступать.

Страх встречи тел нерациональный. Гаврила не причинит ей физической боли, Полина понимает это прекрасно, а всё равно боится.

– Не подходи, – она просит уже словами, вжимаясь бедрами в угол туалетного столика и выставляя перед собой руку. Её тело бьет крупная дрожь. От Гаврилы исходит жар.

Он всегда был напористым. Она всегда ему сдавалась.

Она хочет ему сдаваться. Хочет-хочет-хочет. Бесконечно.