Никогда с тобой (СИ) - Черно Адалин - Страница 45

— Прости за то, что увидела. Я вообще не знал, что она здесь.

— А что если…

Во взгляде Сони проносится такой вселенский ужас, что у меня в груди все холодеет.

— Дверь была не заперта.

— Нет, все в порядке. Мы бы услышали, как она входит.

Успокаиваю ее, конечно, а сам понимаю, что нихрена я бы не услышал. Мне кажется, если бы Авдеенко ржала там за нашими спинами, до меня бы не сразу дошло, так сильно я был увлечен, буквально поглощен Соней.

— Ладно, — выдает она снисходительно. — Я правда собиралась поесть. Будешь?

— Да, только гостью выпровожу.

— А вот и она, — Соня кивает за мою спину и, гордо развернувшись, уходит в столовую.

Вот чего-чего, а умения вести себя ей не занимать. При виде Златы она словно меняется. Высоко задирает подбородок, выпрямляет спину. Уверен, тут еще сказывается стычка, которая у них произошла в первые дни в универе. Такое ощущение, что это было слишком давно, а времени прошло всего ничего.

— Поверить не могу, что ты с… этой.

— У нее есть имя, — выдвигаю уже со злостью. — Я повторю свой вопрос еще раз – какого хера ты забыла в моем доме, и кто тебе дал право вести себя так, словно ты здесь хозяйка?

— Я уже сказала, что соскучилась, а на другой вопрос я уже отвечала.

— Домработница, да, я помню. Хорошо, что сказала, больше у тебя возможности попасть к нам не будет.

— Как грубо, Тан… — наигранно дует губы. — А я ведь со всей душой к тебе.

— У тебя есть душа? Я думал, у дочерей дементоров ее не бывает.

Чтобы не препираться и дальше, обхожу Авдеенко и собираюсь пойти к себе, но она, вопреки ожиданиям, следует за мной.

— Что еще, Злата? — останавливаюсь у подножья лестницы, ведущей на второй этаж.

— Ты правда с… этой?

— А если и да? Тебе что?

— Ты ведь помнишь, как я говорила, что со мной нельзя спать просто так?

— Я с трудом вспомнил твое имя, — спускаю ее с небес на землю, хотя о тех словах помню.

О них мне, кроме самой Златы, благополучно напоминал еще и Ким. Капал на мозг, указывая на связь, которую в принципе не стоило начинать.

— Так вот, я не шутила, Тан. Со мной так нельзя, и с этой… я тебе быть не позволю.

— Че, блядь? Я у тебя разрешения спрашивать буду?

Она по-настоящему выводит меня из себя этими словами. Блядь, вот не привык я к тому, чтобы мне указывали. Всякие там прокурорские дочки – уж тем более. Да хоть президентские, блядь, я не мальчик, чтобы мною помыкать.

Хватаю ее за руку и веду на выход. Насрать мне в этот момент абсолютно на все. На то, кто она такая – уж тем более. Пусть хоть беременность себе мнимую присобачит и мне ее припишет. Насрать. Я прекрасно знаю, что трахал ее в презервативе, да и в принципе детей у меня быть не может. Пусть на хер идет со своими планами.

— Отпусти меня, — возникает уже у двери. — Ты оставишь на моем теле синяки!

— Снимешь побои, папочке будет чем заняться, или такой мелочевкой он не промышляет? Берет сразу рыбок покрупнее, да? С которых можно что-то поиметь?

— Ты пожалеешь, — переходит на угрозы.

— Да мне насрать. Да, мы переспали, — понижаю голос до шепота, хотя уверен, что Соня не будет подслушивать. — Ты дала, я взял, какие могут быть вопросы? Не раздвигала бы ноги перед каждым встречным, меньше было бы идиотов, которые между ними устроились.

Она отвешивает мне пощечину, я улыбаюсь.

— Можно считать, один-один, да? — хмыкаю. — Мы в расчете, Авдеенко. По оргазмам, помнится, ты мне даже задолжала.

Она больше ничего не говорит. Разворачивается и уходит, а я с удовольствием захлопываю за ней дверь и иду к Соне. В планах – пообедать, а затем найти домработницу и сделать выговор. Уволить ее я, к сожалению, не могу. Таких полномочий у меня нет, зато я все еще могу запугать ее до полусмерти, а это работает куда лучше увольнения.

Глава 49

Соня

Когда мама возвращается, я, несмотря на то, что мы немного отдалились с момента переезда, бросаюсь ей на шею и крепко-крепко обнимаю. Очень сильно соскучилась. Ее не было две недели, так что за своей радостью я даже не сразу замечаю, что для человека, который все это время провел на отдыхе, выглядит она неважно. Слишком бледная и с залегшими под глазами синяками. Я, честно говоря, шарахаюсь, потому что так мама выглядела только после смерти отца.

Позади меня стоит Богдан Петрович. Тоже ждет своей очереди обнять будущую жену. Я внимательно за ними наблюдаю. При виде него мама не шарахается, не отходит в сторону и обнимает его с искренней улыбкой на лице. Тана, конечно же, с нами нет. Ему нет нужды встречать мою мать и как-то с ней контактировать, как и мне с его отцом.

— Хорошо, что ты приехала, — говорит Богдан маме. — Я успел соскучиться. Как отдых? Выглядишь бледновато.

— Этот перелет дался мне тяжело, — поясняет мама. — Я все время провела в туалете, и стюардесса от меня не отходила.

О том, что мама плохо переносит перелеты, я знаю. Когда-то давно мы летали на отдых в Грецию. Путевка была не слишком дорогой, потому что тогда мы не могли себе позволить что-то дороже. В полете туда мама была спокойной, но нас изрядно потрясло, и во время возвращения у мамы началась едва ли не истерика. С тех пор мы никуда не летали, хотя были возможности полететь еще. Мама боялась и предпочитала отдыхать на одесском пляже, несмотря на толпы туристов и ставшие уже постоянными крики продавцов пахлавы, горячей кукурузы и холодного пива.

— Мам… — вступаю нерешительно. — Нам нужно поговорить.

— Я отдохну после полета, малыш, и поговорим, ладно?

Я с готовностью киваю. Не уверена, что то, что я хочу рассказать, ей понравится. Скорее нет, чем да. Думаю, она может даже расстроиться, но я слишком сильно уверена в своих чувствах, чтобы не поделиться ими с мамой. Когда-то давно мы с ней пообещали друг другу, что будем всегда откровенны. Мне стоило поговорить с ней раньше, но я решила, что разговор по телефону – не лучшая идея. А вот теперь, дождавшись ее возвращения, трясусь от страха.

Маме не нравится Тан. Я знаю это, и она сама просила меня держатся от него подальше. Вот только… только он на самом деле не такой плохой, как она считает. Да, своеобразный, да, со своими тараканами, но у кого из нас их нет? Взять даже Богдана Петровича. Разве он идеальный? А его отношение к собственному ребенку? Я такое в страшном сне не могла представить, а в итоге увидела воочию.

Мама уходит на второй этаж, а я иду в свою комнату. Решаю отрепетировать и подобрать слова, которые скажу маме. За этим занятием меня и застает Тан. Он абсолютно бесшумно заходит в комнату и обнимает меня со спины. Я вздрагиваю, но не могу сказать, что это для меня – неожиданно. В последнее время он делает так довольно часто, и я уже привыкла к тому, что он может пробраться ко мне незаметно.

— Привет, — его горячее дыхание задевает мочку уха. — Чем занимаешься? Бубнила что-то непонятное и неуверенное.

— Я хочу поговорить с мамой.

Мы с ним это обсуждали. Несмотря на то, что Тан не понимает моего стремления, как он выразился, “ударить челом перед родителями”, идее не противится, но и не поддерживает. Лишь пожимает плечами, когда я завожу этот разговор.

— Как хочешь, — делает это снова.

— Ты должен поговорить с отцом.

— Я ему ничего не должен.

— А мне?

— Ты мной манипулируешь, — по-доброму усмехается.

— Я просто хочу, чтобы они знали. Пожалуйста… так мне будет спокойнее.

— Хорошо. Ладно. Я скажу ему.

Вижу, что идея ему не нравится, поэтому пытаюсь сгладить острые углы поцелуем и объятиями. Тан почти сразу заводится. Забирается руками под мою футболку, добирается до груди.

— Прекрати.

— Я соскучился.

— Сегодня в доме родители.

— И что? Мы же все равно им расскажем.

— Да, но будет лучше, если они сначала узнают о наших отношениях, а уже потом их увидят.

Тан глубоко вздыхает, но не спорит со мной. Кивает, хоть и вижу по взгляду, что не соглашается.