Княжич Соколов (СИ) - Саваровский Роман - Страница 50

— Отнюдь, — выдохнул я, — и вообще, Камила сама решила подобраться к своей ненаглядной наставнице через меня. Как тут было устоять. Столичные аристократки могут быть весьма убедительными.

— Так я тебе и поверила, Соколов.

— Я абсолютно серьезно, — приготовился оскорбиться я, — Камила действительно много о тебе говорила. Но у нее было весьма яркое и развязное поведение, благодаря которому нас заметили и запомнили пьяной парочкой первокурсников, отмечающих день знаний. Согласись, это куда лучше звучит в отчетах наблюдателей чем одинокий подозрительный княжич, приехавший в два часа ночи в центр города чтобы поесть лобстера и уехать. К тому же, у Камилы был личный водитель, куча охраны и личный номер с мягкой кроватью в защищенном как крепость общежитии, — добавил я и тут же нахмурившись добавил, — хотя, последнее сомнительно, раз ты здесь.

— Ага, трахнуть ты ее решил именно из-за наличия водителя, — закатила глаза Анна Зверева.

— Каюсь, тут виноват отдел евгеники рода Озерецких. Выведение такой красоты заслуживает щедрого пожертвования в их благотворительный фонд. Как думаешь?

— Решил платой за секс выставить старшую внучку адмирала Российского флота проституткой? — подняла бровь Зверева, — тебе врагов мало, Соколов?

— Да я же не в этом смысле, — обиженно отмахнулся я.

— Ты точно сумасшедший, — потирая виски тяжело выдохнула Анна Зверева, — зачем ты вообще полез к Артуру Холмскому в одиночку?

— Вообще-то, — поднял я палец, — со мной были гвардейцы.

— Соколов!

— Ладно, — вздохнул я и усилил давление эфира на окружающий воздух до максимума, — Юрий Ноготков, Тарас Суворов, Архип Лыков, Глеб Одоевский — все как один молодые и недолюбленые внутри своих родов детки. Можно сказать, изгои без талантов и каких-либо перспектив получить влияние внутри собственных же семей. Слишком амбициозные, чтобы с этим смириться, и слишком недалекие, чтобы не оказаться под влиянием того, кто сможет это использовать. Ими просто двигали как пешками и без зазрения совести скинули с доски, когда они стали не нужны. Поэтому я копнул глубже в поисках того, кто ими двигал и вышел на Артура Холмского.

— Думаешь, ему никто не указывал? — разумно усомнилась Анна Зверева.

— Конечно указывал, — продолжил я, — Артур Холмский уже не разменная пешка. Скорее слон. Но взглянуть выше с моими нынешними возможностями я не могу. Не дотягиваюсь. Пока что.

Услышав мои слова, Анна Зверева, едва заметно отвела взгляд, что, разумеется, не ушло от моего внимания.

— Отец дотянулся, — утвердительно констатировал я, — и что успел узнать князь Соколов за ночь?

На пару секунд Анна Зверева замялась и виновато потупила взгляд, словно попавшийся на лжи подросток, но отрицать очевидное вмешательство отца не стала.

— Пока ничего конкретного, — честно ответила Анна Зверева, — только подтвердил, что ты оказался прав. Артур Холмский действительно замешан.

— Конечно прав, — разочарованно выдохнул я отсутствию новой информации, — наживку я Артур Холмскому кинул сочную. Дождемся пока наш слон начнет суетиться и оставлять следы.

— Не начнет, — сухо заметила Анна Зверева, — не после того, как Сергей Леонтьевич продемонстрировал что дар Соколовых способен доставать до столицы.

— Начнет, начнет, — не согласился я, — когда узнает, что я отправлюсь завтра в Прагу. Такой шанс Артур Холмский не упустит.

— Он уже узнал. Утром. Твою заявку официально одобрили и внесли в базу. А оттуда информация пошла уже во все федеральные каналы. Поздравляю, Соколов, ты снова звезда дневной повестки всех СМИ.

— Серьезно? Как же скучно они тут без меня жили, — с сочувствием тяжкой доле местных журналистов выдохнул я.

— Полагаю жили добро и счастливо, как и я восемь лет назад, — язвительно хмыкнула Анна Зверева и выйдя из помещения общежития вдруг повернула налево.

В абсолютно противоположную сторону от центрального учебного центра царского лицея.

— Куда мы идем? Занятия в другой стороне, — заметил я с ноткой любопытства.

— Ты освобожден, — тут же пояснила Анна Зверева, — вместе с внесением в базу боевых троек тебе оформили временное свободное посещение.

— Не закрыли курс экстерном? — разочарованно уточнил я.

— Размечтался, — ухмыльнулась Анна Зверева, сделала очередной поворот и, приложила серебристую ключ-карту с символом домика к специальной выемке возле кованных высоких ворот.

Магический барьер рассеялся и массив двинулся влево, открывая проход из парковой зоны в квартал, усеянный однотипными двухэтажными домами из белого камня и темно-коричневой черепицы.

Мини-особняки с панорамными окнами и богатой наружной отделкой были отделены друг от друга высокими заборами и снабжены индивидуальными системами защиты, а отличить их друг от друга можно было только по гербу на массивной двери калитки.

Вопросов я Зверевой задавать не стал и просто молча пошел следом, с любопытством прощупывая напичканные повсюду датчики и стационарные эфирные связки.

К своему неудовольствию отметил, как минимум пять домов, проникнуть в которые моих нынешних запасов эфира не хватит.

Обидно. Резонанс не панацея, пора двигаться дальше и вплотную заняться расширением источника.

Спустя десять минут петляний по благоустроенному жилому району царского лицея, мы остановились у серебристой калитки с гербом рода Суворовых. Зверева невозмутимо приложила свою индивидуальную ключ-карту к терминалу и дверь характерно щелкнула, сняв все защитные барьеры.

Покачивая бедрами в облегающей черной юбке, Анна Зверева вальяжно проследовала к уже раскрывшейся двери мини-особняка и, по-хозяйски, шагнула внутрь.

— Вот значит как, — посетовал я, войдя следом в уставленный картонными коробками светлый холл, — а твой княжич, значит, должен себе искать ночлежки.

— Твоя комната угловая наверху, княжич, — отозвалась Анна Зверева и кинула мне точно такую же серебристую ключ-карту, — на заднем дворе тренировочный полигон. В подвале за выходные оборудуем узел связи. По правилам лицея, сюда разрешено заселить пятерых слуг. Как только утвердишь список, дай знать.

— Стародубский чересчур щедр, — подозрительно покручивая ключ-карту в руках, отозвался я.

— Это не только его инициатива, — кивнула Анна Зверева, — в этом доме много лет проживал Тарас Суворов и формально их род мог долго упираться за дом, но после разговора с тобой, Борис Борисович Суворов отказался от притязаний и лично настоял чтобы его передали тебе.

— Тем не менее, Стародубский был не обязан соглашаться.

— Верно. Поэтому вот тут без щедрого пожертвования в фонд царского лицея никак не обойдешься, — добавила Анна Зверева, скидывая с себя пиджак, туфли и расправляя волосы.

— Этого будет недостаточно, а Рюриковичи никогда и ничего не делают просто так.

— Фактически, на время пользования, территория этого мини-особняка становится собственностью проживающего аристократа со всеми вытекающими отсюда гарантиями конфиденциальности и дворянской неприкосновенности, — терпеливо сказала Анна Зверева, — но ты бы и так это знал, если бы не шлялся по ночам провоцировать Рюриковичей и удосужился просмотреть почту.

— И ты действительно веришь в конфиденциальность на чужой земле? — скептически усмехнулся я, проигнорировав едкую ремарку.

— Ты за кого меня держишь? Разумеется, не верю, Соколов. Поэтому я лично ее обеспечила, — с нескрываемым чувством гордости пояснила Анна Зверева, демонстративно вскинув концентрированный поток обжигающего пара над собой, — не только ты работаешь по ночам.

Обеспечение безопасности проживания было одной из первостепенных задач личного телохранителя и в этом вопросе Зверева никогда меня не подводила. Поэтому раз Анна сказала, что тут безопасно, я ей верю.

На девяносто девять процентов можно быть спокойным.

Недостающий процент я добью только тогда, когда самолично пройдусь «Оком» по периметру. Потому что у того, что Демьян Афанасьевич так охотно согласился поселить нас на территории царского лицея должна быть причина.