Новые Боги (СИ) - Коротков Александр Васильевич - Страница 22

— Что же с тобой произошло?!

— О, ничего особенного. Просто теперь я могу не пресмыкаться перед кем бы то ни было и действовать так, как мне заблагорассудится.

— Но откуда такая мощь??

— Это дар истинных повелителей иных планов. У меня с ними сложилось выгодное сотрудничество.

— И что же они запросили за свою помощь?

— Малость. Уничтожить Олимп.

Вирису показалось, что он ослышался — столь шокирующей была эта информация.

— Не делай этого, кириос! Отступись. Откажись от этого договора!

Серые вихри в глазах Джамала сощурились:

— Зачем мне это делать? Ради твоей прихоти лишиться могущества?

Вирис хотел взять союзника за плечи, но в последний момент передумал и начал говорить, от избытка чувств активно жестикулируя:

— Это не моя прихоть! То, что ты собираешься сделать — чистое безумие! В недрах Олимпа заточены те, о ком лучше даже не вспоминать. Если они вырвутся на свободу — привычный нам с тобой мир окажется разрушен!

— Привычный мир уже разрушается. И я не хочу, чтобы меня погребло под камнепадом. С гораздо большим удовольствием я буду стоять у истоков этих изменений.

Вирис неверяще покачал головой, не в силах понять, как его собеседник не понимает очевидного.

— Очень надеюсь, что ты образумишься и поймешь, что тебя просто используют. В любом случае, я не собираюсь в этом участвовать.

Маг воды шагнул в сторону выхода, но не успел сделать и пары шагов. Джамал лениво шевельнул кистью и появившиеся из воздуха электрические цепи обхватили его запястья, резко раздались в стороны, обездвижив Вириса. Маг воды с ужасом понял, что его источник оказался заморожен. Он поднял взгляд и увидел, как Джамал неторопливо выходит у него из за спины, с интересом наблюдая за обездвиженным Плойгосом.

— Что ты делаешь, Джамал? Освободи меня немедленно!

Но Фтеротос его словно не услышал, с любопытством смотря на тщетные потуги освободиться:

— Знаешь, в одном я с тобой соглашусь. Ты действительно не будешь участвовать в разрушении Олимпа.

Джамал снял перчатки. Плойгос пораженно уставился на состоящие, казалось, из чистой магии Воды руки Фтеротоса.

— Да кто же ты такой?!

— Сейчас это должно интересовать тебя меньше всего.

Руки мага неожиданно стали удлиняться. Пальцы слились, разом став похожими на отвратительные щупальца, а затем, резко устремившись к груди Вириса, врезались тому в грудь. Маг воды почувствовал, как его источника касается что-то инородное, жутко холодное и могучее. А затем пришла боль. Он попытался закричать, но смог лишь беззвучно открыть рот, чувствуя, как Джамал выкачивает из него саму суть магического источника, а вместе с ней и жизненные силы...

Спустя несколько секунд к ногам Фтеротоса упало высохшее посиневшее тело.

Джамал невозмутимо натянул перчатки, перешагнул через труп и вышел на солнечный свет. Не обращая внимания на побледневших стражников, приказал одному из них:

— Доведи до командиров. Пусть готовятся. Завтра мы выступаем.

* * *

Прометей чувствовал, как по его вискам катятся крупные капли пота, ничего общего не имеющие с усталостью. Для титана не составило особого труда преодолеть примерно девять тысяч ступеней, выдолбленных прямо в стенках колоссального широкого колодца, ведущего в недра Олимпа. Сама гора чувствовала кровь титана и незримым прессом давила сверху, стремясь не выпустить носителя синей крови наружу, ибо в этом было ее тайное предназначение. Впрочем, Прометей знал — тому, кто находится в эпицентре давления, приходится гораздо хуже. Именно для этого он сюда и пришел.

За несколько тысяч лет преддверие Тартара ничуть не изменилось. Если лестница, ведущая вглубь бездны, была грубой, с неровными ступенями, то здесь, возле врат, все менялось.

Огромная пещера правильной квадратной формы, чьи своды подпирают исполинские, но вместе с тем изящные колонны с резными капителями. Стены пещеры инкрустированы тысячами драгоценных камней, изображающих самые значимые и трагические вехи гигантомахии. Положа руку на сердце, Прометей мог признать, что никогда не видел ничего более красивого, и вместе с тем тревожного. Даже дворцы на поверхности Олимпа проигрывали этой пещере в величии.

И, как венец творения, в дальней стене располагались золотые ворота. Монументальные, высотой в два десятка метров, с барельефами, изображающими троицу верховных богов — Зевса, Посейдона и Аида.

— Приветствую тебя, Бриарей! — Прометей поприветствовал шагнувшего к нему гекатонхейра.

Внешний вид Бриарея мог повергнуть в шок кого угодно. Огромный, в три человеческих роста. С крепкими, похожими на колонны ногами и широченным бочкообразным торсом, из которого, помимо двух могучих основных рук, торчало еще девяносто восемь маленьких конечностей, шевелящихся, словно волосы у Медузы Горгоны. Венчала все это шевелящееся месиво широкая шея, из которой, словно грибы из трухлявого пня, росли пятьдесят одинаковых голов. За много тысяч лет Прометей так и не понял, как подобные чудища могли уродиться на свет.

— Зачем явился, Огнедар?

— А что, не могу я, что ли, просто так навестить дальних родственников? Неужто вы не надоели друг другу за столько тысяч лет?

Прометей посмотрел на стоящих суть поодаль Котта и Гиеса, братьев Бриарея, но ни на одном из ста пятидесяти лиц не появилось ни намека на эмоции. С чувством юмора у этих ребят всегда было крайне паршиво. Именно поэтому в свое время Зевс и поручил могущественным уродцам охранять ворота в Тартар. Убил двух зайцев, так сказать.

Титан вздохнул:

— Я просто хотел проверить, что створки незыблемы.

Все сто рук гекатонхейра зашевелились:

— Мы помним и чтим свой долг. Проигравшие останутся взаперти покуда стоит Олимп. Твоя забота — проследить, чтобы никто не покусился на вековые устои, зевсоубийца.

Возможно, уродец вкладывал в это слово какое-то скрытое оскорбление, но Прометею наоборот понравился подобный «титул». Звучит!

— Что же, не смею вас отвлекать. Увидимся в следующем тысячелетии. Вам что-нибудь принести? Ну, нет так нет.

Не дожидаясь ответа, титан повернулся, с содроганием представляя дальнейший путь. Как жаль, что нельзя воспользоваться магией Пространства — сила горы разорвет подобного идиота на клочки. Придется подниматься.

Спустя, два часа, выпотрошенный скорее морально, чем физически, а оттого злой на весь свет Прометей достиг нижнего уровня Золотого дворца. Лишь для того, чтобы почувствовать мощнейший магический фон, который мог означать только нешуточную схватку.

Прометей выругался, используя весь свой накопленный за тысячелетия цветистый словарный запас. Кто здесь, в обители богов, может сражаться?!

Ответ мог быть только один. Поэтому титан поспешил на верхние уровни, туда, где отглолоски применяемой магии были особенно сильны. Прометей нисколько не удивился, когда понял, что магическая драка происходит внутри главного зала Золотого дворца.

Могучие створки разлетелись в щепки, не выдержав магического удара титана. Ворвавшись внутрь, он почти сразу увидел окровавленного Ареса, который отбивался от атак сразу нескольких циклопов во главе с Бронтом. Одного взгляда хватило, чтобы понять — дела у сына Зевса плохи. Не будь тут царя одноглазых — и он бы раскидал великанов секунд за десять, но теперь был вынужден лишь отражать сыплющиеся на него со всех сторон магические оплеухи, уйдя в глубокую оборону.

— Что здесь происходит?!

Прометей усилием воли разрушил последнюю волну атаки, позволив Аресу вздохнуть чуть свободнее.

— И ты имеешь наглость спрашивать подобное?!

Голос Бранта могучим эом отразился от стен Золотого зала. Единственный глаз циклопа уставился на титана, грозя испепелить в любую секунду. Впрочем, Прометея подобными штучками было не пронять:

— Еще как имею! Какого Зевса тут творится?! Что вы не поделили? Очередной кусок магической породы? Арес, не вздумай! И ты, Бронт, не испытывай мое терпение!