Издатель (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 37

— Кто ее спрашивает?

— Старый друг... очень старый. Боря меня зовут.

— Секундочку, Борис.

Возникла пауза во время которой Борис Дмитриевич слушал легкое шипение в трубке. А потом трубку взяли.

— Ало, я слушаю.

— Наташа?

— Да, кто это?

Сивый почувствовал как внутри него все напряглось — он слышал голос Наташи. И не понимая, что делать с этим, положил трубку. А потом ещё несколько минут сидел пялясь на телефон.

Глава 17

С женой как-то не очень вышло честно говоря. Захотелось даже самому себе крепкую оплеуху отвесить за подобное поведение. Профилактическую так сказать. Чтобы в следующий раз неповадно было глупостями заниматься.

«Слабости минутной ты подался, Борис Дмитриевич», — решил Сивый, самую малость этому огорчаясь. — «С каких пор ты такой сентиментальный стал?».

Головой Борис Дмитриевич быстро отогнал наваждение, кольнувшее в сердце. Ну что может выйти толкового — с Наташкой то? Он ведь жену бывшую как пять пальцев знает, как облупленную все равно что. Ну ка, двадцать лет считай под микроскопом разглядывал. Потому и понимал, что ничего толкового у него с бывшей женой не выйдет. За десятилетия брака ничего не вышло и закончилось тоже известно чем, а тут прям разогнался...

А вот бестолковое выйти может. Очень даже легко и нервов по второму кругу хорошенечко помотать.

Люди совсем не меняются, кто бы что не говорил. И если ты нехороший человек, редиска блин, то нехорошим по жизни и останешься, чего душой кривить. Можно поработать над привычками, над подачей, маску на время нацепить, чтобы хорошеньким побыть, но куда ж денешь то, что внутри тебя сидит? Оно рано или поздно проснётся и наружу вылезет, потому что это и есть нутро. Любая маска всегда слетает. Потому что твоё нутро, как бы ты глубоко его не засовывал — это и есть сам ты, кто бы чего не говорил.

«И вот это вот начнётся по новому кругу пилежка, делёжка, крики-оры и скулёж», — Сивый тяжело вздохнул. — «Оно тебе надо, Борь?».

И не сказать прям, что во всем только Наташка виновата, он сам тоже ещё тот молодец, но ну его на фиг. Как говорит Тамара Семёновна — жопка о жопку и кто дальше отлетит. Ну не сошлись характерами с бывшей супругой, что тут ещё говорить? А чувства... давить придётся, как навязчивую вошь.

Однако мысли о жене не зря в голову пришли. Пока Борис Дмитриевич прошлое ворошил, вспомнились заодно и некоторые другие важные сейчас детали этого самого прошлого. Так припомнилось сразу и то, что один из ребят его давнего делового партнёра Магомеда был земляком Бориса Дмитриевича, о чем ему постоянно говорил. Звали того паренька Зелимхан, родом из Дагестана, борец вольник со серьёзными спортивными регалиями — на союзный чемпионат ездил даже. И это именно Зелимхан было время помогал Маге и Сивому разного рода вопросы урегулировать в бизнесе. Понятными способами физического воздействия на непонятливых. В начале нулевых спрос на таких ребят все ещё имелся.

Сейчас в свете того, что у Сивого существовали неразрешенные вопросы с Чкаловскими, услуги Зелимхана и его сорвиголов могли прийтись как нельзя кстати ко двору. Понятно, что Зелим образца 2001 года и 1991 года это две большие разницы и чем он занимается в нынешнее время достоверно неизвестно, но Борис Дмитриевич все же решил борца вольника найти, чтобы переговорить. Молодой он сейчас, наверняка ещё занимается борьбой и о светлом будущем мечтает, но пуля то в голове у Зедимхана наверняка сидит. Страна то в яму катится и отсидеться на жопе ровно в качестве спортсмена — не получится.

С этими мыслями Борис Дмитриевич открыл телефонный справочник. Но потом минуты две тупо на него пялился, ничего не предпринимая.

«Фамилию его че то не впомню», — понял Сивый, как белое пятно в памяти.

Зелим Борец, да Зелим Борец погоняло у него было в своё время, предпочитал пацан не светится особо, даже среди своих... а вот как полностью звать с фамилией и именем отчеством? Кто ж вспомнит — договоров с Зелимханом не заключали в принципе, расчёты налом всегда велись. День в день по факту.

«Хотя... Магомедов у Маги кажись фамилия была. Точно, Магомед Магомедов», — смутно припомнил Борис Дмитриевич созвучную фамилию своего давнего делового партнёра.

Мага Зелима Борца младшим братом называл, а если так, то и фамилия у них стало быть одинаковая.

С этими мыслим пошерстил телефонный справочник, поискал лиц с фамилией Магомедов, нашёл почти сразу. Другое дело, что Зелимхана Магомедова среди них не нашлось.

«Абубакар, Хабиб, Саид...», — все не то, хотя все они Магомедовы зовутся.

Потом появилась догадка, что Зелим по всей видимости ещё не обзавёлся собственным жильем и в 1991 году он молодой пацан, который живет в квартире с папой и мамой. А может вообще в общаге пока что живет, если учиться сюда приехал из деревни. Ну и к тому же кавказцы часто себя братьями называют, хотя по документам такими не являются.

Короче ничего путного не вышло.

Сивый закрыл справочник, часы показывали начало седьмого — время на литературный кружок идти. С Зелимом и его фамилией решил разобраться позже, например для профилактики стоит звякнуть по указанным в справочнике номерам городских Магомедовых и заодно поинтересоваться — обычно ребята каквказцы друг друга плотно знают, обдаются.

Но прежде заглянул к дяде Славе сантехнику, который свою сегодняшнюю работу закончил и уже собирался уходить.

— Ну как оно идёт, дядь Слав?

-Полным ходом, все разобрал, старьё поснимал и к монтажу подготовил. Ещё пара дней и будет готово, — пояснил сантехник. — Ты деньги готовь, Борька.

— Деньги будут... а у меня такой вопрос к вам. Вы про Чкаловских слышали?

Дядь Слава поначалу насторожился, заслышав про бандитов, потом расслабился все же. Сивый сунул пару рублей ему в карман, чтобы язык развязать.

— Слышал, кто ж не слышал, че тебе надо...

Поговорили чутка, Борис Дмитриевич интересующие его вопросы задал, ответы получил.

Потом дядь Славу до порога проводил и сам засобирался. Ещё раз звякнул Ленке и сказал, что через пятнадцать минут ровно будет ждать девчонку у подъезда ее дома.

— Не опаздывай, дорогая, уже выхожу, — сказал он, укладывая трубку на рычажки.

Ну а через десять минут как штык стоял у подъезда Семейки, прихватив с собой рублей на карманные расходы.

Девку уважить нужно и поощрить.

Хочет мороженое — будет мороженое, какие могут быть вопросы. Тем более Ленка заслужила мороженое куда больше, чем бондариха, которую Сивый сводил в целый ресторан, потратив среднюю недельную зарплату простого советского работяги.

В 1991 году дверей с домофонами и даже с примитивными кодовыми замками ещё не было и в помине. Заходи в подъезд — не хочу, хлипкая деревянная дверь на соплях всегда открыта на распашку, камешком подперта, чтобы не закрывалась. Поэтому стоя у подъезда, Сивый сразу услышал топот на лестничной клетке, как будто бежал по лестнице целый гиппопотам. А через мгновение из подъезда уже вылетела Ленка, видать боялась опоздать.

В нос сразу ударил едкий запах дешёвеньких мамкиных духов Семейки. Ленка капитально надушилась по технике «облако Монро», правда с той небольшой разницей, что Мэрилин пользовалась Шанель шанс пятеркой, а не вот этим вот освежителем воздуха с запахом ель...

Губы Семейка тоже накрасила ярко, в ядовитый красный цвет хищницы. Стрелочки на глазах тушью подвела. Возможно из-за того, что Сивый ей совсем не оставил времени на сборы, вышло самую малость корявенько.

Зато сарафан Ленка одела классный, облегающий и подчёркивающий все достоинства ее фигуры, а недостатков у Семейки так-то не было. Цвета сарафан белого в большую чёрную точку.

Выглядела она как Наталья Варлей в Кавказской пленнице.