Мой истинный дракон (СИ) - Север Кая - Страница 15

Замечала ли я прежде, что от него так…приятно пахнет? И что его тело настолько горячее, что ощущается даже через одежду? Сердце начинает биться быстро-быстро, а меня снова бросает в жар…

…В следующее мгновение, как только мы оказываемся за воротами, моему сердцебиению приходится ускориться еще сильнее, ведь Кассар резко пришпоривает лошадь и мы мчимся вдаль чуть ли не галопом. Испуганно взвизгнув, я зажмуриваю глаза и прижимаюсь к мужу еще сильнее. Открываю их, только когда мы наконец останавливаемся — спустя целую вечность, по моим подсчетам.

Спустившись вниз, Кассар помогает и мне слезть с лошади, и даже придерживает первые мгновения после, потому что я словно бы совершенно забыла, как ходить по твердой земле.

— Где мы? — тихо спрашиваю я, оглядываясь вокруг.

Безлюдно, темно и тихо. Сплошь степь и пустошь, а вдали виднеются невысокие постройки, впрочем, их сложно различить в такое время суток.

— Всего лишь одно из моих многочисленных владений. Идем.

Взяв меня за руку, Кассар следует вперед, пока мы не заходим в странного вида пещеру. Внутри он активирует какой-то механизм, и от каждого лязга и скрежета я вздрагиваю, потому что никогда не бывала в подобных местах. С помощью огромной металлической клетки мы спускаемся куда-то под землю… Шахты. Я никогда не читала об этом, и даже не видела ничего похожего, но разум услужливо подкидывает нужное определение.

Все это время мы не говорим друг другу ни слова. Я — потому что слишком боюсь непривычной обстановки и до сих пор не понимаю, зачем Кассар привез меня сюда. Он… Достаточно один раз взглянуть на его лицо, чтобы понять — мысли его сейчас занимают не самые приятные. Отнюдь. Так что же все-таки происходит?..

Внизу, в подземельях, в которых мы оказываемся, как ни странно, светлее, чем наверху. Повсюду горят необычные, встроенные в каменные штольни источники света, магические, очевидно, озаряя все вокруг бледно-оранжевыми всполохами, мерцая на горной породе россыпью мелких бриллиантовых крошек. Стоит нам пройти несколько десятков шагов вперед, как я замечаю в новом коридоре вырубленные в стенах пещеры с решетками… Темница.

Кассар привез меня в подземную тюрьму.

От ужаса я тут же замираю и вцепляюсь ему в руку, отказываясь идти дальше. Генерал оборачивается ко мне, и на его лице написано удивление.

— Чароит, мы почти на месте.

— Кассар, прошу тебя… Не оставляй меня здесь… Я сделаю все, что ты скажешь! Больше никогда не обману тебя! Пожалуйста!..

Его глаза округляются от удивления еще больше.

— Успокойся, птичка, — мягко отвечает он, накрыв мои пальцы на его предплечье своими, — Я бы никогда так с тобой не поступил. Как ты можешь думать, что я запру собственную жену в подземелье?

— Я не…

Не успеваю закончить мысль. Вздрагиваю, потому что из дальней темницы вдруг доносится глухой голос:

— …Меня кто-нибудь слышит? Эй! Прошу! Спасите меня!..

Голос кажется мне знакомым. А вот лицо Кассара, на которым еще мгновение назад красовалась теплая улыбка, подаренная мне, тут же мрачнеет.

— Не показывайся ему, — говорит он мне, решительно шагая вперед, — Оставайся в стороне, так, чтобы он тебя не видел. И слушай внимательно все, что он скажет.

Я медленно следую за Кассаром, пока еще боясь поверить в догадку, что вдруг возникает в голове. Пока он открывает ключом решетку, заходя внутрь, я стараюсь делать так, как было сказано — держусь чуть поодаль, дожидаясь, пока клетка снова захлопнется. Пленник что-то нечленораздельно стонет и кричит, увидев своего визитера, а я уже знаю, кого там увижу, когда делаю последние шаги, выглядывая из-за небольшого каменного выступа.

Натан.

Он скован цепями, от него неприятно пахнет, а еще он весь покрыт ссадинами и кровавыми ранами. Я не могу оторвать взгляда от его покалеченного тела, и с каждой секундой мне становится все страшнее и больнее.

Это Кассар. Кажется, он пытал его.

Так вот откуда была та кровь на воротнике…

22. Неприятная правда

Я усилием воли заставляю себя остаться в сознании и не упасть в обморок. А еще — как-то нужно справиться с накатывающей тошнотой. С моего угла обзора все слишком хорошо видно, особенно то, как с противным скрежетом генерал крутит колесо механизма внутри клетки, отчего цепи на руках Натана натягиваются, вынуждая его подняться с пола и зависнуть в вертикальном положении, едва касаясь ногами пола.

— Прошу…

— Сегодня будет куда проще, щеночек, — от интонаций Кассара, жестоких и безэмоциональных, мне становится еще хуже, — Хочу, чтобы ты повторил все, что сказал прежде.

— Я же во всем признался… Не надо…

— Давай еще раз. С самого начала. Что ты сделал в ту ночь, в первую очередь?

Зачем ты это делаешь, Кассар?

— Я не… Я не хотел…

— Говори.

— Я… Ее…

— Дам подсказку. Ты ее ударил, да? Вот этой самой рукой?..

Вижу, как генерал берет правую руку Натана — и бедный парень начинает скулить, явно от боли. Пальцы сломаны… Тошнота накатывает с новой силой.

— Да… Да, я ее ударил… — кажется, Натан плачет, — Прошу, не надо…

— Что было потом? — от жестких, хлестких интонаций Кассара даже мне становится очень страшно.

— Я… Порвал платье… Я не хотел…

— О, нет, щеночек. Ты хотел. Очень хотел. Правда?

— Да, я хотел… Но я же не смог! Я тысячу раз повторял! Отпусти меня, больной ты подонок… Я был пьян!..

— Повтори еще раз, — Кассар отпускает руку Натана, но только для того, чтобы выудить спрятанный в ножнах на поясе кинжал, поднеся ее к лицу моего друга детства.

Я уже не могу оставаться в стороне, ожидаемо дергаюсь вперед, преодолевая расстояние до решетки в пару быстрых шагов, вцепляюсь в нее пальцами и отчаянно кричу:

— Не надо! Кассар, отпусти его!

— Чароит! — Натан тут же оживляется, а в его глазах появляется надежда, — Чара, скажи ему! Скажи ему, чтобы отпустил! Я никому не скажу!..

Кассар, стиснув челюсть так, что даже желваки заходили, снова убирает кинжал в ножны. А потом все так же невозмутимо спрашивает, обхватив лицо Натана пальцами и вынуждая смотреть на меня:

— Повтори ей все, что сказал тогда мне.

— Я… Я же ничего не сделал, Чароит! Я ничего не сделал! — вижу по глазам Натана, как ему больно, и не могу думать ни о чем другом, даже смысл его слов до меня не сразу доходит, — Я же не смог! Ты же знаешь это, да?..

— Кассар, отпусти его… — только и могу промолвить я.

Это все слишком. Как он может поступать так с живым человеком… Каким бы подонком он ни был, Натан не заслуживает того, что Кассар с ним делает.

— Она этого не знает, — брезгливо оттолкнув от себя свою жертву, все с теми же тяжелыми интонациями в голосе заявляет генерал. Шрамы на его лице в это мгновение выглядят особенно страшно. — Чароит знает лишь то, что ты ударил ее. Порвал на ней платье. А после, да простят меня боги, запустил свои руки туда, куда не следует. Снял штаны и пытался воспользоваться своим вялым последствием алкогольного опьянения, недоносок. Так для невинной девушки выглядит бесчестье и сломанная жизнь. Она даже решила, что может быть беременна от тебя, щенок.

С последними словами Кассар дергает рычаг, прикрепленный к стене, и Натан тут же падает на пол, рухнув на него со всеми цепями, что сковывают его, жалобно поскуливая и рыдая.

— Я не хотел… — продолжает он свои жалкие попытки оправдаться. — Чара, прости…

До меня только сейчас начинает доходить все сказанное. Из всего потока грязи и ругательств я все же выуживаю одну истину — Кассар добился от Натана признания, что он ничего со мной не сделал. Хотел, но не… Я пока все равно не до конца понимаю, да и мне не до того, честно говоря. Я думаю лишь о том, как убедить это чудовище в роли своего мужа отпустить пока еще живого человека, которого он держит здесь уже много дней. Сколько их еще? Таких же замученных, искалеченных, убитых?..