Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 21

С тех пор за успехами и поражениями дона Мезенгарда я слежу чуть пристальнее, чем за другими студентами. Разумеется, я никак не выказываю своей заинтересованности и стараюсь обращаться с ним так же, как с остальными, но что-то в этом ребенке есть такое, что забавляет меня и вызывает любопытство. Мне интересно, кем он станет, когда вырастет, во что трансформируются те черты, которые я в нем вижу сейчас.

В академии проверка, а троица второкурсников устраивает побоище в коридоре. Нет, это никуда не годится. Если эти веселые товарищи попадутся ректору под горячую руку, он вполне может и отчислить их, лишь бы не подводить всю академию под удар. Благо большинства больше, чем благо меньшинства. Простая арифметика. Мне необходимо убедиться, что подобные выходки не повторятся, потому что если эти студенты выкинут что-нибудь еще, дело может обернуться плохо и для них самих, и для Форише Глас.

Итак, нужно разобраться в причинах конфликта между Гаредосом, Мезенгардом и Кензари, а раз уж сами драчуны не торопятся вводить преподавателей в курс дела, придется действовать окольными путями. О Гаредосе знает все донна Первис. Он с первого курса пытается добиться ее внимания и, кажется, начинает делать успехи на этом поприще. Эта девушка наверняка знает, что произошло. Пожалуй, пришло время побеседовать с ней.

У каждого преподавателя есть приемные часы. Это не добро, и не зло, а суровая реальность. Приемные часы нужны, чтобы студенты могли задать вопросы, уточнить какие-то непонятные вещи, договориться о дополнительных занятиях или попросить о пересдаче. На самом же деле это время, когда я могу тихонько сидеть в пустом кабинете и самозабвенно… проверять студенческие работы, потому что хотя учебный год только начался, у меня столько непроверенных письменных работ, что временами кажется, будто я утону в них и тело мое найдут только через неделю, закопанное в доклады и контрольные.

Сегодня приемное время я проводила не в одиночестве. Первокурсник дон Хаксли стоял у меня над душой уже пятнадцать минут и гнусаво ныл, настаивая на перепроверке своей работы.

— Профессор Маккой, ну почему же такая плохая оценка? — настойчиво подпихивал мне студент проверенную работу. — Я все делал по инструкции, не понимаю, почему два.

— Потому что это не ваша работа, Хаксли, — невозмутимо ответила я и росчерком пера вывела изящную пятерку на работе донны Фелос. Удивительно хорошая работа с источниками. Доклад о создании заклинания обездвиживания масштабных стихийных бедствий получился на славу. Если эта девушка не утратит серьезного отношения к учебе и изобретательности, то через несколько лет она вполне может занять неплохую должность в министерстве погодных явлений. Возможно даже в секторе ураганов и цунами. Может, еще плюсик дописать? Впрочем, нет, на пятерку с плюсом ее работа все же не тянет. Не хватает ссылок на работы Виолетты Бредингорд — до недавнего времени малоизвестной ученой, внесшей колоссальный вклад в изобретение погодных заклинаний.

— Как не моя? Моя? Клянусь богами, моя! — дон Хаксли мусолил и без того измятое и пожеванное сочинение, уставившись куда-то в пол. — Ну, честное слово, моя. Всю ночь писал. Профессор Маккой, ну не ставьте два. Пожалуйста.

Я сняла очки и устало потерла переносицу. Давно пора записаться к врачу и исправить зрение. Сейчас уйма заклинаний есть для таких дел, а я все тяну. Наверное, потому что знаю, на это уйдет минимум неделя, а таким количеством времени я пожертвовать просто не готова. Даже сегодня мне надо еще досидеть приемные часы, проверить три стопки письменных работ, доработать лекцию на завтра, добавив более свежие данные, и поговорить с донной Первис о сегодняшней драке в коридоре. Радует, что хотя бы проректор Каллахан отныне в курсе удручающего положения академии. Уж эта женщина точно не даст нашему кораблю сгинуть в безвестных морях.

— Дон Хаксли, — утомленно взглянула я на студента, — если хотите пересдать работу, то я могу вам предоставить такую возможность. Если же вы желаете оспорить свою оценку, то я жду более серьезной аргументации, чем «ну, честное слово, я сам писал».

— Ну, профессор, — вновь затянул ту же песню он.

Первокурсники… Еще ничего не знают о студенческой жизни, но уже пытаются жульничать. Бедолага еще не понимает, что библиография по узким направлениям не балует нас разнообразием.

— Дон Хаксли, минимум семьдесят процентов вашей письменной работы вы, как бы выразились ваши коллеги, «содрали» с чужой работы.

— Что? Но я не…

— Согласна, я тоже предпочитаю более мягкую формулировку: позаимствовали. Итак, вы позаимствовали чужой труд и выдали за свой. Осмелюсь предположить, что в качестве источника вы использовали реферат «Лингвистические особенности создания заклинаний разрушения». Я права?

— Я бы никогда…

— И вы бы никогда не стали так уверенно доказывать свою невиновность, если бы не просто откопали в библиотеке не самый свежий реферат на нужную вам тему, но и изучили внимательно титульный лист работы, которую берете в качестве основного источника.

— Профессор…

— А на титульном листе написано, — безжалостно продолжала я, — что работу выполнила студентка второго курса Мередит Маккой. Знакомая фамилия, не так ли? Выходит, что оценку нам должно разделить на двоих. Поскольку семьдесят процентов вашей работы принадлежит мне, то и оценку делим соответственно. Вам достается тридцать процентов от вполне заслуженной пятерки. А тридцать процентов это… — я задумчиво прищурилась, подсчитывая, — полтора балла. Однако поскольку вы так хорошо все переписали вашим изящным почерком, я накинула вам еще полбалла. Итого, ваша оценка это двойка. Желаете оспорить ее?

— Нет, профессор.

Студент побагровел и не поднимал взгляда от своих ботинок, рассматривая их с невиданным интересом.

— Я так и думала, — кивнула я. — Еще что-нибудь?

Он замотал головой, пробормотал что-то невразумительное и вывалился прочь из кабинета.

— Первый курс, — хмыкнула я сама себе, пожала плечами и вернулась к проверке работ.

Надо будет рассказать об этом профессорам Уэсливеру и Шикоби. Митч Уэсливер относится студентам как к своему собственному развлекательному шоу или тем рассказам с продолжением, что ухитряются выбивать из читателей и смех, и слезы, и яростные выкрики. Митча можно было бы назвать сплетником, но он слишком добродушен для этого, так что, полагаю, он просто любопытный человек, живущий в закрытой магической академии, где не так уж много развлечений. Думаю, история о студенте, который подсунул преподавательнице ее же собственную работу, развлечет Уэсливера. Не то чтобы это что-то новое для преподавательской среды, такие истории происходят сплошь и рядом, но лицо дона Хаксли… Это уморительно.

Я тихонько фыркнула от смеха, вспоминая, как бедный студент выглядел, когда узнал, что реферат, которым он воспользовался, принадлежал мне._____________________________________________________* Аликанто — персонаж чилийской мифологии. Большая золотая птица с оперением настолько ярким, что можно ослепнуть. Питается золотом и серебром.

Глава 21.

Покончив с проверкой, я бросила быстрый взгляд на настенные часы. Приемное время подошло к концу. Отлично! Теперь можно и с донной Первис побеседовать.

Студентку я нашла в библиотеке. Она прилежно пялилась в книгу и выводила карандашом незамысловатые узоры на клочке бумаги. Я остановилась в дверях библиотеки, окинула ее взглядом. Джин Келли махнула мне рукой из-за стопки книг ростом практически с нее. Она ловко раскладывала книги по местам при помощи чар. Заклинания Джин всегда были такие же хорошенькие и добродушные, как она. Чувствовалось в них что-то такое приветливо-ласковое, но вместе с тем профессионально-отточенное. Я невольно залюбовалась плавными изящными движениями ее рук. Люблю смотреть, как люди красиво колдуют. Для меня это всегда было чем-то вроде искусства. Впрочем, сегодня я здесь не для того, чтобы таращиться на магию Джин. Меня ждет разговор с одной второкурсницей, которая может что-то знать.