Наемники бродячих островов. Том 3 (СИ) - Греховны Фэва - Страница 24

В общем — путаница ещё та!

Парня внезапно осенило. Он рассеивает собственную роту, лишая её единственного преимущества — количества при бое лоб в лоб.

Как бы это ни звучало, но попав в окружение, более умелые воины пустынников получат возможность атаковать во все стороны. При этом, нигде не имея перед собой плотного строя.

А значит, их нужно превзойти и в силе!

— Построиться! — командовал юный наёмник новообразовавшимся отделением. — Копья на изготовку! Пошли!

Плотная коробка вынырнула с фланга бедуинов. Длинные копья несколько усложнили разворот порядка, но противник всё равно не сумел адекватно отреагировать. Их передние ряды были заняты потасовкой с ополчением, а задние — напирали на передние. Кто-то из командиров успел отдать приказ, и враги попытались вытолкнуть на фланг воинов со щитами…

ДУХ! ДУХ!

На этот раз двустволка рявкнула с некоторой заминкой. За то, каждый выстрел был выверенным. Дробь прошлась по плотному строю целым роем разъярённых пчёл, жалящих лица и головы. Зачастую — насмерть!

Оказать сопротивление дерзкому отделению не удалось! Всё из-за проклятого латника со скорострельным дробовиком! Он ломал любой приём строевого боя, известный командирам пустынников. По крайней мере, пристрелить его по-быстрому возможности не было.

Когда дошло до столкновения, Макс уже перекинул отцовское ружьё за спину и занял место во втором ряду.

В висках привычно застучало, а следом забарабанил град ударов оружия по доспехам и друг о друга.

Тычок мечом снизу — глубокая колотая рана! Бородатая физиономия напротив скривилась от боли. Щит слишком высоко, да и панцирь низ живота не закрывал… Но бедуин падать не спешил, завалился на ополченца первой линии и сумел его блокировать. По голове островитянину сразу же прилетело булавой на длинной рукояти.

Макс выдернул меч, протиснулся мимо сцепившихся раненых и столкнулся со следующим противником.

Совсем молодой пустынник, может даже младше своего визави, растерялся при виде блестящих доспехов. Неуверенный удар его ятагана пришёлся по шлему и соскользнул на кирасу. Наёмник даже защищаться не стал. Перехватил клинок латной варежкой и, пользуясь превосходством в силе, двинул обухом прямо по лицу мальчишки. Последовал ещё один тычок мечом и противник молча осел.

За то рядом взвыл кто-то из взрослых соратников раненого. Возможно — родственник или наставник.

Увы, его возмездие было настолько неумелым, что Максу даже выдумывать ничего нового не пришлось. Прикрылся сверху наручем, подшагнул, чтобы уменьшить силу возможного удара, и точно также пырнул мечом снизу. Клинок вошёл аккурат под стальной нагрудник.

К моменту, когда враги опомнились — отделение во главе с латником уже успело наворотить дел. Под их натиском, пришлось отступать, а строй ополченцев наоборот — пошёл внахлёст.

Об окружении речь не шла исключительно в виду огромных сил защитников на центральном направлении атаки. Так что, надо было что-то делать!

А именно — избавляться от наиболее опасного противника на участке.

Сквозь гомон и грохот сражения донёсся боевой клич на общепринятом наречии:

— Свет велик!

Боевой клич подхватили десятки глоток. Раздались ещё какие-то приказы и команды, но уже на диалекте вторженцев. Макс безуспешно попытался выявить горластого командира, как вдруг, на него самого обратил внимание чуть ли не весь стан врага!

Удары посыпались один за другим. Бедуины целились в смотровые щели шлема, в горло, в подмышку… Взметнулась к небу и опустилась та самая булава! Попала в наплечник, но всё равно весьма ощутимо. Слава Свету, что не по шлему!

А ещё, светило Архипелага следовало восхвалять за отсутствие у врага длинных копий!

Апогеем неравнодушия к командиру островитян, стали попытки ухватить его за снаряжение. С металла доспехов пальцы срывались. Да по загребущим рукам пару раз прилетало! И от соседей, и от самой цели.

Но вот, кто-то удачливый нащупал ремень двустволки! В попытке свалить ненавистного латника на землю, в него вцепились ещё несколько пар рук!

И-и-и…

Ружьё соскользнуло и улетело куда-то в гущу разноцветной массы бедуинов.

Ружьё.

Отцовское ружьё!

Незримым миражом, перед глазами проявилось лицо отца. Его испуганный взгляд. Последний, прежде чем он отдал оружие и бросился на помощь к маме и сестрёнке Кристине.

Макса захлестнула обида. Не кроткая и холодная, как положено взрослым, а едва ли не детская до слёз. В кадык изнутри словно упёрся какой-то комок и мешал вздохнуть. Это чувство никак не вязалось с образом воина. С образом смелого мужчины, пришедшего на помощь простому люду! И от того стало ещё горче!

Как же хорошо, что его лицо было скрыто забралом…

Пелена адреналина, застилающая глаза, внезапно прояснилась. Руки окрепли. Твердь под ногами стала надёжнейшей из опор.

Лёгкие сдавил болезненный спазм. Весь воздух вышел из них в единственном надрывном вопле:

— СУКА!!! — взревел юный воин и бросился прямо внутрь строя врага.

Те, кто ещё мгновение назад пытались вытащить его на себя, растерялись. За то, не растерялись свои!

Десятки голосов подхватили матерный боевой клич. И в следующий миг, ополченцы снова пошли в атаку.

С самого начала боя, пустынники сосредоточили всё внимание на окопе Даджоя.

Артподготовка — туда.

Наиболее плотная коробка — тоже пошла туда.

А стоило обозначить позицию выстрелом крепостного ружья, так и вовсе — приклепались! Начался самый настоящий огненный шторм с волнами из земли и осколков. По всей видимости, артиллеристы признали в крупном облачке дыма своих коллег и попытались их выбить.

Но не тут-то было!

Траншеи привнесли в опыт пушкарей бедуинов сплошное разочарование.

Это же чувство познала и подошедшая пехота. В траве обнаружились сразу две линии укреплений со стрелками всех мастей. Град стрел и болтов посыпался ещё на подходе. И если навесная траектория хоть как-то гасила убойность стрел, то болты летели более полого и были куда тяжелее своих стройных подружек.

Затем, когда воинство вторженцев подошло под самый склон — утратили свою актуальность бревенчатые заслоны. Как на зло, стрелки пустынников сориентировались даже без команды! Специально ли, или нет — не ясно, но дым поставили такой, что не разберёшь, где там кто.

Что правда, и самим себе обзор загородили.

Когда был открыт ответный огонь, всё ещё ничего не было видно!

Да и стреляли ополченцы так себе. К тому же, зона поражения быстро сократилась. Не дурак же противник, в самом-то деле, чтобы под огнём сидеть? Вовремя сообразили уплотнить строй! Тем не менее, задние ряды порядков успели понести небольшие потери.

И вот началось восхождение на холм!

Когда дистанция сократилась — в ход пошли гранаты. С обеих сторон полетели тяжёлые снаряды. Пока Джой примерялся с одной болванкой, рядом с ним дважды прогремели взрывы. Осколки броню не осилили. Великан прицелился и метнул железную дуру на деревянной ручке прям в бревенчатый щит. Щитоносца смело вместе с ним, а хлопок раздался со слишком долгой задержкой. По всей видимости, мощный удар о преграду повредил замедлитель. Со второй гранатой огромный наёмник церемонился уже меньше и просто запустил её напротив собственной позиции. И тоже опрокинул щитоносца. Ох и сюрприз прилетел к его соратникам!

Следующим шагом, Батя вывел людей за траншею. Всё равно, расстояние между армиями уже гарантировало страховку ополченцев от артиллерии. Так что, перед сечей осталось воспользоваться последним рубежом в виде импровизированного рва. Да, неглубокого и неширокого, но всё же!

Увы!

И ещё раз — увы!

Командиры, сержанты или офицеры (бездна их разберёт), пустынников сообразили, как можно использовать в сложившейся ситуации осадные щиты. Одним слаженным движением по всей линии конфронтации, их превратили в настил через траншею.

Воины, лишившись защиты, ринулись по мостам на ополченцев. Те, в свою очередь, выдали залп из мушкетонов. Но бедуины словно не заметили потерь — пошли прямо по телам павших.