Жена по контракту (СИ) - Манило Лина - Страница 36

— Вы с ней иногда снова… трахаетесь?

Я запустил пальцы в её шелковистые светлые волосы, отливающие платиной и серебром, чуть потянул назад, открывая доступ к шее и, мягко поцеловав, прошептал на ухо:

— Ни разу за все эти годы. У меня не встаёт на чужих жён.

— А на кого у тебя встаёт? — спросила так же шёпотом, хотя нас не могла услышать ни одна живая душа.

— На тебя… и только на тебя.

Слегка толкнул Лану, и она упала на спину, а я опёрся руками по обе стороны от её головы, заглядывая в глаза.

— Я хочу разорвать это чёртово платье и сжечь его, — прохрипел, потому что ревность всё ещё клокотала во мне, а после рассказа Ланы она стала ещё сильнее.

— Рви, — кивнула и хотела было протянуть ко мне руки, но я обхватил ладонью её запястья, заводя их над головой Ланы. — А я сожгу рубашку, на которой следы её пошлой помады.

— Замётано, госпожа Шахова.

Светлые волосы разметались по покрывалу, в комнате нестерпимо пахло какими-то цветами, но плевать.

Отпустил Лану, встал на колени и одним резким движением разорвал подол до талии, открывая самые красивые ноги на свете.

— Мать его, Лана, твоё тело меня погубит, — выдохнул, глотая слюну, чёрт возьми. Точно не ел месяц, а теперь передо мной поставили самое вкусное блюдо во Вселенной.

Вещи разлетались во все углы, а когда мы остались полностью голыми, Лана обхватила моё лицо ладонями, серьёзная и собранная.

— Я хочу, чтобы ты мне верил: я сопротивлялась до последнего. Я его укусила! — начала сбивчиво объяснять, словно боялась, что я не понял с первого раза. — А потом я его била, толкала… понимаешь меня? Мне противно было, мерзко. Лучше умереть, чем с ним снова… вообще с кем-нибудь, кроме тебя.

Бабах! В сердце рванула бомба, расплёскивая по кровотоку дикую нежность, почти невыносимую.

— Тсс, успокойся, — попросил, покрывая поцелуями лицо и тонкую шею. — Я верю тебе. А ты?

Развёл её бёдра в стороны, наслаждаясь открывшимся видом, провёл пальцами по влажным половым губам, а Лана вздрогнула, когда ввёл один — медленно и осторожно — в неё.

— Да, — выкрикнула, выгибаясь дугой, а я добавил второй палец, наслаждаясь звуками её стонов. — Ох, Арманд, не останавливайся, пожалуйста…

И при всём желании я не смог бы остановиться.

— Ты такая красивая, когда кончаешь, — прошептал я, входя в Лану одним резким движением. Замер, понимая, что такого кайфа не испытывал ни с кем в своей грёбаной жизни. — Охрененно красивая.



Лана сфокусировала на мне мутный взгляд и улыбнулась, закусив нижнюю губу, а у меня пар из ушей готов был повалить, настолько это невинное действие казалось сексуальным. Самым сексуальным, мать его, что видел в своей кровати.

Когда после, уставшая, но довольная, Лана чертила круги пальцем на моей груди, я почувствовал, что вот сейчас готов рассказать о себе то, о чём старался не вспоминать, чтобы не сходить с ума.

— Помнишь, ты спрашивала о лимонах? Почему я не люблю их запах?

Лана вскинула на меня взгляд и кивнула. Замерла, приготовившись, а я накрыл её голову своей ладонью, снова прижимая к груди.

— Когда-то давно я был женат. Веришь, я уже почти и не помню, каким был в то время, как умел радоваться всякой ерунде… Оля была чудесной: очень светлой, ласковой. А ещё она обладала феноменальным талантом — она умела быть счастливой.

— Ты любил её?

— Очень, — ответил без запинки, поражаясь, насколько легко мне делиться с Ланой этой болью. Наверное, Судьба послала мне эту женщину, чтобы я наконец-то смог примириться с тем, что так долго мучило. — Она, правда, была необыкновенной.

— И что… что случилось?

— Мы поженились, она забеременела — обычная история, простая и нормальная. До родов оставалась пара недель, и Оля ночью захотела лимонов. Беременные вообще чудные, и моя жена не была исключением: поедала эти проклятые цитрусовые килограммами.

Лана молчала, а я всё глубже погружался в события той ночи — самой страшной ночи в моей жизни.

— И я рванул на поиски, потому что Оля не могла спать. Не знаю, сколько ездил, потому что ночных супермаркетов тогда было не так много, если вообще были… искал, но всё-таки нашёл, мать их. Пришлось поднять на ноги приятеля, что торговал овощами и фруктами на фермерском рынке. Но вот лучше бы я ноги себе переломал, но не уезжал тогда за этими лимонами.

Я купил килограммов пять, не меньше — полный пакет набрал, и они пахли в тепле машины, переспевшие. Гнал на полной скорости домой, представляя реакцию жены, радуясь её будущему счастью, нашему счастью.

— Пока тебя не было что-то произошло? — вытащил из тоскливого болота голос Ланы.

— Произошло, да… её убил обдолбанный утырок, который влез в наш дом, чтобы на дозу бабки найти. Представляешь? Задушил беременную женщину. Вот такие пироги.

А лимоны всё пахли, и я ненавидел их за это. Но больше всего на свете я ненавидел себя. Что уехал, оставил её одну.

— Но ведь ты не знал, что так случится. Не мог же знать.

Лана села в кровати, а в глазах плескалась горечь. Но ни капли жалости — этого бы я ей не простил.

— Знал — не знал… какая уже, к чёрту, разница?

Лана молчала, глядя на свои сцепленные пальцы, а пальцы мелко-мелко дрожали.

— Потому ты так разозлился? Чуть руку мне не сломал, — улыбнулась, потирая запястье. — Испугался? Не только ведь ревность…

— Ты меня насквозь видишь, — усмехнулся я, потягиваясь.

Почувствовал, что будто бы легче стало — пусть чуть-чуть, но свободнее дышалось.

— Хочешь шампанского? — спросил я, понимая, что больше не могу и не хочу вспоминать тот ужас. — Нам пару бутылок положено, как новобрачным.

Лана кивнула, ещё шире улыбаясь, — старалась казаться сильной, но я видел, что моя откровенность чуть весь дух из неё не вышибла. Моя добрая нежная и такая сильная девочка…

До утра мы пили шампанское, смотрели на воду за окном. Я выкурил, наверное, целую пачку, а ветер уносил за собой дым и мою тоску. Боль моя — всегда во мне, лежит камнем на сердце, комком к горлу подступает, и не избавиться.

Но рядом с Ланой я почти научился верить, что у судьбы для меня приготовлены не только боль и потери.



23 глава

Лана

Дни, отмеренные нам судьбой, катились с горки, а мы с Армандом почти ничем не занимались, кроме как ели, валялись на пляже, загорая до состояния запечённых куриц, запивали всё это дело вином и занимались любовью. Лорд неизменно был рядом, вынюхивая что-то в прибрежном песке, находил ракушки и камушки, но каждый раз тактично удалялся в отведённые ему “апартаменты”, стоило Арманду начать меня целовать. Пёс недовольно ворчал, словно осуждал нас за излишнюю любвеобильность.

Лорд не зря бухтел что-то себе под нос, скрываясь на пару часов вдалеке, потому что редко дело ограничивалось поцелуями — товарищ Шахов оказался поистине ненасытным любовником. На третий день моё тело украшала россыпь разноцветных синяков, а спина Арманда Сергеевича была исчерчена и исполосована настолько, что он кряхтел всякий раз, переворачиваясь с боку на бок.

А ещё мы много смеялись, дурачились и позволяли себе то, за что должно быть стыдно взрослым и состоявшимся, но очень скучным людям. Мы носились по пляжу, устраивали заплывы наперегонки, брызгались водой, громко хохоча. В такие моменты Арманд казался совсем мальчишкой, а неглубокие морщинки становились заметнее и расходились лучами вокруг глаз.

Он стал моим солнцем — человеком, которому я поверила, человеком, с которым не боялась быть самой собой. Пользуясь свободой, я стирала широким ластиком дурную память, отгораживалась от прошлого глухой стеной — той, что построил вокруг меня Арманд.

За ней так удобно было прятаться.

С каждой минутой, проведённой с этим мужчиной, я всё больше верила, что наш брак — настоящий. Мне хотелось заботиться об Арманде, хотелось провести рядом гораздо больше, чем год. И пусть понимала, что в любой момент всё может рухнуть, а унылая реальность — вовсе не райский берег, где морской прибой ласкает ступни на рассвете, позволяла себе наивно надеяться. Ведь если мы очень захотим, то всё у нас получится, правильно?