Жена по контракту (СИ) - Манило Лина - Страница 34

— Ты больной ублюдок! — закричала, толкнула Юру в грудь, а он, будто бы вмиг осознав, что сделал, качнулся назад, не пытаясь возражать. — Я убью тебя, урод, убью. Чтоб рот свой поганый заткнул. Всю жизнь мне испортил, а Арманда не трожь, он в миллион раз лучше такого куска дерьма, как ты.

Я не выбирала выражений, хоть сыпать такими словами вовсе не в моих правилах. Но Юра переступил последнюю черту, и чёрная пелена гнева заволокла мои глаза.

Можно ли ненавидеть сильнее? Казалось, что нет. Чистая ярость захлестнула, затопила, утаскивая на дно всё хорошее, что ещё помнилось о прошлом.

Плечи Юры поникли, в глазах мелькнуло что-то вроде сожаления, а я лупила его по плечам, била по щекам, выплёскивая всю боль, что скопилась во мне за это время.

Она, точно гниль на яблоках, разъедала душу, отправляла кровь. Слёзы выступили на глазах, но я не обращала на них внимания, потому что слёзы — слабость, которую не могла себе позволить.

— Лана, прости, прости, — повторял, точно заведённый. — Я не знаю, что на меня нашло, извини!

— Да пошёл ты! Чтоб я тебя не видела больше никогда. А не то, клянусь, убью тебя.

Снова толкнула в грудь, норовя уйти, но Юра вдруг схватил меня за руку и, заглядывая в глаза, проговорил:

— Я хочу, чтобы ты знала: я не виноват. Меня заставили. Прости.

И, резко развернувшись на каблуках, быстрым шагом ушёл.

Я смотрела ему в спину пытаясь понять, за что именно он попросил у меня прощения.



22 глава

Арманд

Снова вспышки камер, фальшивые улыбки, лживые слова. Но я привык лавировать в этом переполненном пираньями болоте, потому почти не обращал на эту шелуху внимания. Главное, что Лана официально теперь под защитой моей фамилии, а Дмитриевский практически счастлив. Не этого ли мы добивались, когда подписывали контракт? А все остальные могут идти на хер стройной колонной под звуки бравурного марша.

Фуршетные столы стремительно пустели, народ, сытый и довольный, постепенно разъезжался, и уже можно было вздохнуть спокойно. Почти что можно было, но расслабляться слишком рано — кожей чувствовал, что в любой момент может случиться какая-нибудь херня, последствия которой придётся разгребать очень долго.

Внутри что-то шевельнулось холодной ящерицей — подозрение, что ли? Казалось, что что-то упустил, о чём-то не подумал… странное ощущение, но избавиться от него не получалось, как ни пытался.

Оглянулся по сторонам, но вроде бы всё было в порядке. Гостей всё меньше и меньше, охрана рассредоточилась по периметру, Дмитриевский даже румян и весел — вон, в кругу особо приближённых о делах толкует. Нет же причин нервничать, но невидимая шерсть на моём загривке вставала дыбом, и я, чёрт возьми, совершенно не понимал, о чём “вопила” моя интуиция.

Минут двадцать я трепался о всякой ерунде, вынужденный поддерживать иллюзию счастья, хотя… в самом ведь деле был почти счастливым. Если бы не прогорклый привкус во рту, от которого тошнило.

Захотелось хоть на миг остаться одному, чтобы привести мысли и расшатавшиеся вдруг нервы в порядок, потому проник в узкий проход, утопающий в зелени — что-то вроде лабиринта, — и, сделав пару шагов вглубь, достал из кармана сигареты. Ослабил галстук, превратившийся вдруг в удавку, сделал глубокую затяжку, наслаждаясь привкусом табака. Гадость, конечно, но расслабиться помогала.

Шелест за спиной, и я развернулся резко, а мне на шею легли тонкие руки, а тяжёлый аромат парфюма вызвал приступ тошноты. Снежана, чтоб её черти в Ад утащили, прижималась грудью, а меня скрутило от рвотных позывов.

Никогда баб не бил, даже в худшие свои времена, но эта прямо напрашивалась.

— Арманд, — выдохнула Снежана, тычась носом мне в шею, хватаясь за мой пиджак. — Какой же ты дурак… какие мы оба дураки.

Наверное, мне нужно было посочувствовать этой одинокой, по сути, бабе. Возможно, мне нужно было трахнуть её, чтобы отстала, только от одной мысли увидеть её голой в своей постели в висках застучало. И дело даже не в Лане — не только в ней. Дело в том, что мне противна сама мысль иметь что-то общее с женщиной, которую любил Женя. Да, я скотина, но не до такой же степени.

— Иди на хер, — шепнул на ухо, а Снежана отошла от меня, послушная. Буквально отшатнулась, зацепилась каблуком и чуть не упала. — Я же тебя предупреждал, дура ты набитая. Какого чёрта не уймёшься никак?

Сжал пальцами её щёки, заставляя смотреть в глаза, а сам был на грани бешенства. Ещё бы одно её прикосновение, хоть слово, и тормоза моего терпения точно слетели к чёрту.

Надавил, наверное, слишком сильно, потому что Снежана всхлипнула едва слышно, а в глазах застыли слёзы.

— В последний раз повторяю, для особенно тупых: ты мне даже для единоразового траха не нужна. Ты мне противна, подстилка наштукатуренная. Всё ясно?

Кивнула, а я медленно разжал пальцы.

Выбросил окурок, вышел из своего укрытия и почти столкнулся со своей женой. Да твою ж ты мать!

Лана мазнула по мне лихорадочным взглядом, а я насторожился, потому что ни разу не видел её в таком состоянии. Она как-то странно глянула мне за спину, потом снова на меня и сделала шаг назад. Будто отгораживалась, закрывалась, заползая в раковину, а я, чёрт возьми, совершенно не понимал, как реагировать.

— Лана… что с тобой?

Мне показалось или её причёска слегка растрёпана? И помада…

— Арманд, я… — она хотела быть сильной, пыталась сдержаться, только голос выдавал бушующую внутри хрупкого тела бурю.

Лана сжала в кулаках подол своего платья, а он отчего-то был измят. Мать вашу, что происходит?

Рядом показалась Снежана — она улыбалась во весь свой ботоксный рот, изображая фальшивую радость.

— Лана, Арманд, поздравляю вас с этим знаменательным событием! Совет да любовь!

Протянула руки, норовя то ли обнять Лану, то ли похлопать её по плечу, но я не дал дотронуться: посмотрел так, что Снежана заметно сникла и, что-то пробормотав о позднем времени и необходимости пить лекарства, ретировалась.

— Скажи честно: вы любовники? — вдруг спросила Лана, когда остались наедине. И пусть пыталась скрыть, что её вообще это хоть как-то волнует, не вышло. И будто в подтверждение моих мыслей: — Нет, это не моё дело, прости.

— Господи, нет, конечно. Она… она просто стерва. Забей.

Я притянул напряжённое тело к себе, но Лана даже не думала расслабляться. А я, кусок идиота, совершенно не мог понять, что делать и как справиться с эмоциями, от которых отвык, казалось, давным-давно.

— От тебя пахнет её духами и… помада. — Всхлипнула, уткнувшись носом мне в грудь, провела раскрытыми ладонями по ней, а я впервые был готов убить человека. Снежана точно когда-нибудь допросится. — На шее помада, красная.

Кстати, помада.

Поддел пальцем подбородок Ланы, заглянул в лицо, но она старательно прятала глаза, отводила взгляд, слово сама в чём-то виноватой была передо мной.

— Так, детка, я не знаю, что за херня произошла, но сейчас мы пойдём и поговорим.

— А гости? — пропищала Лана, а у меня внутри бомбы взрывались после каждого её тяжёлого вздоха и всхлипа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что она на грани истерики.

— Им и так хорошо, да и по домам пора.

Одной рукой прижимая к себе Лану, закрывая её от всего мира, второй набрал короткое сообщение Дмитриевскому. Это его идея устроить этот показательный цирк? Пусть тогда и сворачивает шатёр.

На нас уже мало кто обращал внимание, а те, кто могли посмотреть, не увидели бы ничего, кроме обнимающейся парочки молодожёнов. Впрочем, плевать.

Несколько шагов отделяли от тропинки, что вела к нашему жилищу. Знал, что за время торжества комнату должны были украсить всей этой свадебной чепухой в виде цветочков и ленточек, и это раздражало. Но да ладно, не в этом суть — переживём как-нибудь, и не в такой переплёт попадали. Мишура эта вряд ли могла усугубить.