Колючая удача для Пуговкиной (СИ) - Леденцовская Анна - Страница 42

— Ты, Цилька, не трынди как тресколетка. — Кухарка степенно отложила журнал. — Пошто мы хозяйской чуде-юде понадобились-то? Хозяйки-то все нет. Али она своему кусту зубатому чегой передала? Может, знает все, магичка же, вот и поручила... — Миневра нахмурилась и осмотрела тяжеленькую тушку на полу. — А этого, значит, тащить придется?

Женщина с сомнением оглядела горничную и тощего сыночка, жующего сдобу.

— Ты, девка, сбегала бы за кем-то из мужиков. Да и остальным передала бы порученьице хозяйское. Ну и еды пусть возьмут. — Она сердито отняла у отпрыска недоеденный пирог. — Все же монстра зеленая, если сытая будет, всяко нас на зуб не спробует. Да садовнику-то посоветуй секатор прихватить, мало ли что...

Простая женщина была кухарка госпожи Юфимии, но мыслила разумно и по существу. Был бы тут Шавермур, точно бы оценил ее здравомыслие и деловой подход.

Кивнув, Цилия убежала в сторону кухни, а Миневра, поднявшись, потыкала носком туфли лежащего толстяка.

— Ну вот хозяйка уже поручения передает, видать, вернется скоро. — Она мечтательно посмотрела на небольшую картину над камином, изображающую деревенскую пастораль. — Ежели все удержанное отберут у тебя да мне вернут, то, глядишь, и на домик к старости накоплю. Главное, чтоб не растратил ты, паразит, наши кровные!

Шар из Клостуса замычал и задергал туфлями, на которых блестели пряжки. Глядя на них, кухарка помрачнела и подумала, что мог и растратить.

А в кабинете растерянный Теодор приводил в чувство все же потерявшую сознание Монику, махая у нее перед лицом листком бумаги.

Эту картину и застала вереница слуг, робко просочившихся в кабинет и как подношение положивших перед растением огромный сверток с Клостусом, на который повар трясущимися руками уложил пачки с документами, а рядом поставили плетеный короб со всей едой, которую сочли подходящей для хозяйской флоры.

Охранник был доволен, вот только зычный окрик крупной женщины, трясущей здоровенной сковородой, вызвал недоумение цветочка.

— Да шо ж ты, ирод с листочками, делаешь? Довел девку! Вот госпожа хозяйка вернется и не обрадуется! Хорошие-то горничные не кустики, в саду не растут. — Погрозив сковородой изумленно раззявленной зубастой пасти, потянувшейся к ней, Миневра подошла к дивану и сунула под нос Монике открытый флакончик с одной из резко пахнущих специй, извлеченный из необъятного кармана фартука.

— Чего нас тут хозяйка-то собрать велела? — осведомилась она. — Когда сама госпожа прибудет?

Теодор, не сильно довольный самоуправством необъятной, но вкусно пахнущей кухонной дамы, величественно надулся, транслируя на весь кабинет свою значимость.

«Я главный. Все тут сидят! Толстяк тут. Бумаги тут».

— Агась! — Кухарка уперла руки в боки. — Конечно, так догляд за всем надежнее, но вдруг госпоже Альданской не понравится, что мы тут ее кабинетик-то заняли? Вон Парантий уже на ковре напачкал.

От сапог садовника на бежевом коврике и правда остались грязные отпечатки.

— Да и чего тут сидеть без дела? Нам за работу, поди, платят, а так штраф наложат, и никакой оплаты не получим. — Она покосилась на Клостуса в покрывале, который опять замычал и задергал туфлями, торчащими из свертка.

— А может, и нет никаких штрафов? — вдруг предположил повар, задумчиво посматривая на пачки с документами. — Может, договоры о найме посмотреть и расчетную книгу хотя бы?

Спрашивал он совета у кухарки, и Теодор разозлился.

Эти суетливые человечки вообще его ни в грош не ставили! Обсуждали какую-то чушь и собирались рыться в бумагах, куда заглядывать было положено, по его мнению, только хозяйке! А если еще и разбредутся по всему дому под видом работы, то вообще неизвестно, что натворят без присмотра!

И он сделал то, что следовало делать в случае крайней опасности или угрозы, потому что откат у этого действия был долгим, Теодор на неделю выбывал из строя, впадая во что-то вроде анабиоза и словно окукливаясь. Тем более что знания эти были чисто теоретические, применять на деле данное умение зубастику еще не приходилось, а про последствия им с Четликом долго и нудно объясняла госпожа.

Воздух в кабинете пришел в движение, сгущаясь киселем, слуги замерли, выпучив глаза, а живой куст вдруг раздался вширь и вырос, почти касаясь потолка своими головами-бутонами. Лианы заплели окна и двери, а сами бутоны стали размером с тумбочку. Видел бы сейчас это один нагловатый котик, понял бы, что его просто не воспринимали как угрозу.

Мыслеобразы бодигарда были весьма четкими.

«Сидеть тихо! Ждать хозяйку! Ничего не трогать!»

Приказы подкрепляла картинка откушенной головы гипотетического храбреца, отчего садовник, крепкий мужик лет сорока, торопливо сунул за спину секатор, который держал в руке, а потом и вовсе сел на ковер, сунув инструмент под зад для надежности.

Несостоявшиеся разрушители мира буржуйского насилия и несправедливости попали прямо под пресс несанкционированного захвата заложников зеленым террористом-бодигардом. Похоже, в особняке без хозяйки все пошло наперекосяк. Если госпожа Альданская помедлит с возвращением, то рискует вернуться не в уютный дом, а на руины, поскольку Миневра хмурила брови, поглаживая сковороду, да и плотник, ощупывая за поясом молоток, оценивающим взглядом проходился по головам-бутонам вконец распоясавшегося охранника. В умах народа зрел очередной бунт, грозящий перейти в гражданскую войну.

Только вот ничего не подозревающая об этих событиях Юфимия вернуться никак не могла. Остров не желал делиться с магичкой энергией, и она с трудом, по крупицам, цедила ее из пространства, тратя при этом множество сил для сохранения концентрации. Это ее, казалось, равнодушное ничегонеделание неимоверно раздражало Ежова. Теперь Константин переживал не только за Людочку, но еще и за кота. Поэтому невозмутимость Юфимии и опять начавшаяся перепалка между Жузниариссой и Пляхбулем просто выводили его из себя. А тут еще все тело как-то стало зудеть и чесаться. Казалось, еще немного — и Костик взорвется, расстреливая пространство вокруг густым роем мелких кактусовых иголок.

Открытие портала, из которого лианой вышвырнуло вопящего ругательства Шавермура, немного разрядило обстановку. Особенно когда Костик увидел вполне живую и здоровую, хоть и чем-то непривычно озабоченную Людочку в обнимку с неизменным стулом и рюкзачком. Девушка устало опустила стул на травку, одернула надоевшее мятое и потерявшее весь свой вид платье, одолженное Альданской. Люся тосковала по футболке и джинсам.

— Надо бы переодеться, — высказала она мысли вслух и, как всегда нелогично, без перехода заметила: — Интересно, что они там в бумагах нашли? Может, надо было и все магическое из кабинета толстяка забрать?

Ежов дернулся, услышав подозрительное «они». Госпожа Альданская, уже перебирая в руках содержимое поданной Четликом шкатулки, обернулась на упоминание магического. Но немного гундосый и страшно недовольный голос Шавермура громко высказал главное:

— Люська! А жрать-то мы здесь чего будем? Мы ж еды не взяли! Хвост для рыбалки стричь не дам! Вон пусть твой жених перьями обрастает, на нем места много!

Глава 26. Устами младенцев...

Все же госпоже Альданской было довольно много лет, а возраст при наличии интеллекта и желания разнопланово развиваться вкупе с магической силой принес ей большой жизненный опыт.

Так как Четлик доставил ей шкатулку с накопителями и несколькими артефактами, от магического истощения Юфимия оправилась довольно быстро, а поскольку пожилая леди предпочитала удобство во всем, причем не только в силу преклонного возраста, то вопли «голодающего» кота были приняты ей близко к сердцу. Тем более что все знают, как способствуют сплочению умов хорошие посиделки за накрытым столом. Да и новостями обмениваться в доверительной обстановке культурной трапезы гораздо приятнее, особенно если они могут таить в себе не очень приятные сюрпризы.

— Мы запаковали его в покрывало и оставили в комнате, — рассказывала Пуговкина, после того как Юфимия организовала импровизированный магический пикник на травке в каком-то восточном стиле, а кот, перестав причитать, урчал, терзая кусок ветчины и спрятавшись от плотоядного куста-охранника за широкой спиной Ежова. — Только Шавермур сказал, что слуги могут его освободить нечаянно и он может гадостей наделать, пока госпожи Юфимии дома нет.