Закон негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 32

– Он сошка мелкая, – махнул короткой рукой Саркисян, – а что делать с Рябым? Лазарев в последнее время обнаглел. Его люди знаешь как теснят моих ребят!

– Его центральный офис в «Гамма-банке»? – спросил Гогия.

– Там, – кивнул Саркисян. – Даже не знаешь, как они обнаглели. Все киоски, все торговцы платят дань Лазареву. Его люди вместе с группой Мансурова все гостиницы проститутками забили, такой навар собирают. А чуть что – сваливают на нас. Говорят, это все кавказцы виноваты. И людей натравливают против нас.

– Сегодня пошлем «шестерок» в «Гамма-банк», – решительно произнес Гогия, – я пока своих пошлю. За Михо чтобы отомстили. А если понадобится, вы будьте готовы. Они войну могут начать. Сами подумайте, если Михо убили, значит, каждого из нас могут убить. Совсем разум потеряли люди. Нужно их на место поставить.

– А если Рябой узнает? – засомневался Саркисян.

– Пусть узнает, – разозлился Гогия, – трусом быть хуже всего. Пусть тогда война будет.

– Давайте сделаем так, – на пальце у Багирова блеснул перстень, такой же, какой был у покойного Мосешвили. Три этих редких перстня были закуплены за баснословные деньги в Бразилии и подарены Мосешвили, Багирову и Саркисяну. Последний не любил носить колец. Они стесняли его пухлые пальцы. Внешне перстни ничем не выделялись. Только опытный ювелир мог указать их истинную стоимость. – Нанесем пока очень осторожный, так сказать, превентивный удар. Пусть они поймут, что мы недовольны. А к Рябому пошлем человека с предложением о сотрудничестве. Пусть знает, что мы не хотим войны. А если не захотят, – он развел руками, – у меня людей достаточно.

– Согласен, – быстро сказал Саркисян, – мне всегда нравится, как вы рассуждаете, – добавил он, обращаясь к Багирову.

– Пусть будет так, – неохотно заметил Гогия.

– Это правильно, – Хотивари решил, что, пока Гогия официально не занял место Михо, он имеет право говорить. И имеет шансы стать первым.

– Еще есть один момент, – недовольно прохрипел Саркисян. – Лазарев оружие готовится снова продавать. В Карабах. – Багиров и Саркисян обменялись взглядами.

– Опять и тем, и другим? – рассерженно спросил Багиров.

– Да, – огорченно кивнул Саркисян, – тридцать процентов вашим. Они меньше денег предложили – и семьдесят нашим. Платит одна французская фирма.

– Вот сукин сын, – вырвалось у Багирова, – мало ему крови! Продает оружие и тем, и другим. Ах мерзавец!

– Можно подумать, вы все не знаете об этом, – вставил до сих пор молчавший человек, словно отвлеченно рассматривающий лежащий перед ним журнал. Это был Василий Черный, один из лидеров известной подмосковной группировки, давно враждующий с Лазаревым и сотрудничающий с «Континенталь-банком».

– О чем? – не понял Гогия.

– Это официальная политика нашего государства. Оружие продают и тем, и другим. И в Абхазии, и в Карабахе. Все правильно, пусть черномазые убивают друг друга. Я не вас имею в виду, конечно.

– Черномазые, – огорченно заметил Багиров, – хорошо, ты все в лицо говоришь. Только немного смягчаешь. Еще говорят «черножопые». А ты знаешь, какой высший тип лица? Это я тебе как скульптор говорю. Кавказский тип лица, кавказская раса считается наиболее совершенной среди белых людей. Это научный факт. Есть даже такой термин – «кавказский тип лица».

– Какая разница, – махнул рукой Василий, – я ко всем людям нормально отношусь! Просто сказал как есть.

– Ладно, не нужно об этом, – нахмурился Гогия. – Будем заканчивать наш разговор.

На следующий день, приблизительно часов в одиннадцать утра, к зданию «Гамма-банка» подъехали сразу два автомобиля. В них сидело шестеро боевиков Гогия. Как только показалась инкассаторская машина банка, они разъехались в разные стороны.

Инкассаторский автобус с водителем и охранником уже подъезжал к зданию, когда путь ему преградил грузовик. Попытавшийся объехать его автобус застрял у ограды. Именно в этот момент с обеих сторон посыпались из автомобилей люди в масках. Стекло автобуса было бронированным, но из-за открытых оконных стекол нападавшие достали обоих людей, сидевших в автобусе. Длинные очереди прошили тело водителя и охранника. Взрыв гранаты распахнул двери автобуса, сорвав одну из дверей с петель. В подъехавшие машины быстро грузили мешки с деньгами. Охрана, засевшая в банке, наконец начала приходить в себя, и уже несколько человек попытались выйти из здания, стреляя в сторону нападавших. Те ответили длинными автоматными очередями. Выстрелы стали значительно реже.

Нападавшие заканчивали грузить мешки, когда к месту происшествия подъехали еще два автомобиля. Выскочившие из них несколько человек сделали ряд выстрелов в сторону нападавших. Один из людей в маске вдруг схватился за голову, оседая на землю. Его товарищ, бросив последний мешок, побежал к машине и, получив пулю в ногу, успел буквально в последний момент упасть на заднее сиденье отходящего «Мерседеса». Вдогонку было послано несколько выстрелов.

Всюду слышались крики, стоны. Двое из охранников банка были легко ранены. Приехавшие позже других люди подбежали к убитому нападавшему, сорвали с него маску.

К ним подошел еще один человек в лакированных ботинках.

У его ног опустили труп нападавшего.

– Кавказцы, – сказал кто-то, сплюнув под ноги.

Борис Григорьевич Лазарев, случайно оказавшийся со своей охраной у банка, чуть сдвинул ногу. Он поднял голову, посмотрел вслед уехавшим автомобилям.

– Ладно, ребята, сочтемся, – зловеще пообещал он.

И уже не обращая внимания на лежавший перед ним труп, зашагал в сторону банка.

Глава 16

К зданию прокуратуры республики в Баку подъехала еще одна черная «Волга». Сегодня в три часа прокурор республики проводил коллегию прокуратуры, и по традиции на ней присутствовали все районные прокуроры, прокуроры городов и начальники управлений. И хотя в черных машинах летом бывало очень жарко, прокуроры любили именно этот цвет. За солидность и традиции. Черная «Волга» была символом власти, и хотя в Баку давно появились «Мерседесы», «БМВ», «Вольво», «Крайслеры» последних моделей, машины Горьковского, или как теперь называли этот город, Нижегородского автомобильного завода, пользовались большим успехом. И хотя многие из приехавших в этот день на совещание вполне могли купить даже «Роллс-Ройс» последней модели, традиции соблюдались свято. Нужно жить в Баку, чтобы понять, что такое власть прокурора. Это безграничная и никем не контролируемая прихоть, это власть в ее чистом, наиболее рафинированном виде, это могущество и, наконец, это большие деньги. Студенты юридических факультетов, поступающие в университет, уже видели себя прокурорами. Только прокурорами и никем иным. Выше прокурора мог быть первый секретарь райкома, но он, в отличие от прокурора, имел очень много начальников над собой и, самое неприятное, должен был работать с утра до вечера. После того как райкомов не осталось, власть прокурора должна была достигнуть небывалой величины. Но этого, к обиде всех азербайджанских прокуроров, не произошло.

Оказалось, что экономическая самостоятельность делает людей вполне независимыми быстрее самых прекрасных законов, любых лозунгов «демократов». Люди научились зарабатывать деньги, получили возможность разъезжать по миру, а значит, просто могли уехать от не понравившегося им прокурора. Или быть избранными в депутаты и, получив неприкосновенность, просто не обращать внимания на прокурора. Справедливости ради стоит отметить, что последнее было больше характерно для России, когда очень многие преступники избегали встречи с законом после получения депутатского мандата.

После развала Советского Союза все начали решать автоматы. Прокуроры, не имеющие автоматов, даже смотрели как-то сиротливо. На них просто перестали обращать внимание. Ключевыми фигурами стали министр обороны и министр внутренних дел, имеющие наибольшее количество автоматов. И если раньше прокуроры считались более высокой инстанцией, чем работники милиции, то в постперестроечную эпоху акценты несколько сместились. Законов перестали бояться, перестали уважать и перестали исполнять. И прокуроры вместе с судьями стали просто обыкновенными судебными и прокурорскими чиновниками. А вот автоматы стали уважать все, и Министерство внутренних дел стало главным министерством во многих развивающихся по суверенному пути республиках.