Легенда о розе. Цена предательства (СИ) - Рузанова Ольга - Страница 20

Колонны, балюстрада, огромные керамические вазоны, цветы в них и статуи в античном стиле в саду – все белое.

- Помнишь, как мы с тобой сбежали с твоей музыкалки? – прерывает мои наблюдения голос Кляйса.

- А как же, мне потом влетело, как Сидоровой козе.

Это был первый раз, когда я прокатилась на байке. Марк увез меня в городской парк к пруду. Купил мне там же упаковку корма для лебедей и фотографировал на телефон, как я их кормлю.

Я тогда была жутко влюблена в него и очень счастлива.

- Мы тогда в первый раз поцеловались, - понижает тон и двигается ко мне ближе.

- Нет, Марик, ты меня с кем-то путаешь. Первый раз ты поцеловал меня на юбилее моего дяди.

Он задумчиво хмурится и, почесав за ухом, пожимает плечами. Я же тихо усмехаюсь. Кобель, значит, возил в тот парк еще кого-то, кроме меня.

- Но я хорошо помню тот поцелуй, - продолжает вспоминать Марк, - он пах черешней, ты смущалась, а потом сказала, что носы целоваться мешают.

У меня вырывается смешок. Он прав. Но на самом деле, мне ничего не мешало, я за вредностью, как обычно, пыталась спрятать свое смущение. Тогда это был мой первый поцелуй, я ждала его, мечтала, тренировалась дома на коленке, но в итоге была разочарована.

Может, я ожидала от него слишком многого, а может, Кляйс сам еще целоваться не умел.

- А черешней он пах, потому что мы с тобой схомячили ее тогда целую чашку.

Улыбаясь, Марк достает пачку сигарет, выбивает одну и прикуривает.

Я протягиваю руку. Прошу, чтобы дал затянуться мне. Курила я тоже всего несколько раз, и каждый из них с ним, восемь лет назад.

Набрав в рот дыма, сразу его выдыхаю.

- Разучилась? – понимает он, - я же показывал, как. Дай сюда.

Забирает у меня сигарету и медленно вдыхает никотин.

- Видишь, надо наполнить легкие… - задирает голову вверх и, сложив губы буквой «О», начинает выпускать калачики.

Забавно.

Обхожу его с другой стороны и встаю так, чтобы лучше было видно. Кружки получаются ровными и одинаковыми по размеру. Выходят из его рта через равный промежуток времени и, поднявшись на высоту, сначала теряют четкие очертания, а затем и вовсе сливаются в одно серое облако.

- Круто. Но мне твои умения не пригодятся, я за здоровый образ жизни.

- Да? – задирает брови и спрыгивает с балюстрады, - когда это ты успела такой скучной стать, а?..

- Повзрослела, - произношу негромко.

Кляйс помнит меня отвязной девчонкой, мечтающей скрыться от всевидящего ока дяди, увидеть жизнь вне стен родного дома и гимназии, вдохнуть свободы.

Увидела. Вдохнула так, что отравилась.

- А если я тебя снова испорчу, - нависнув надо мной, шепчет Марк.

Протягивает руку и, подцепив локон из прически, накручивает его на палец.

Я смотрю на него снизу вверх, не таясь, разглядываю лицо и пытаюсь вспомнить, что я к нему чувствовала тогда и понять, что чувствую сейчас.

Очень надеюсь, что не любовь. Я хочу, чтобы это была не она, а лишь отголоски тех чувств. Ноющая тоска от шрамов, оставленных той больной зависимостью.

Мне было с ним хорошо. Он покорил меня своей безбашенностью и развязностью. Он единственный, кто решился со мной дружить. Остальные сверстники, зная из какой я семьи, всегда держались особняком. Друзей, кроме него, у меня никогда не было.

До него меня никогда не обижали и не обзывали, не смотрели косо и не шептались за спиной. Наверное, поэтому предательство Кляйса раздавило меня.

- Не получится, - отвечаю глухо, - все, что мог, ты уже сделал, Марик.

В блестящих темных глазах мелькает сожаление, но я ему не верю. Ему не дано понять в полной мере, что он тогда натворил.

- Прости, Ириш… прости… - выкидывает окурок вниз и порывисто прижимает к себе мою голову.

Я не сопротивляюсь. Пусть обнимает, мне интересно, какой будет реакция моего тела. Тогда, восемь лет назад, у меня была к нему сильная эмоциональная привязка, а в физическом плане… все было иначе, чем с Грозовым.

Глава 23.

Глава 23.

Запустив пальцы в волосы на затылке, он тянется за поцелуем. И снова я бездействую. Разрешаю прижаться губами и впускаю в рот язык со вкусом горького табака.

Марк действует без напора, осторожно целуя, догадывается, что в любой момент могу оттолкнуть.

Зачем я это делаю, не знаю, но не могу поймать те ощущения, что испытывала даже в первые дни после его возвращения.

Нас прерывает посторонний шум. Отпрянув друг от друга, мы поворачиваем головы в сторону двустворчатой двери.

С прижатым к уху телефоном, там стоит Алекс.

Сердце, пропустив один удар, подскакивает к горлу и перекрывает дыхательные пути. Схватившись пальцами за шею, чувствую, как багровеет лицо.

От страха, стыда и ярости из-за своей реакции на его появление. За прошедшее после спасение Кляйса время, он ни словом, ни делом не намекнул на то, что нас когда-то связывало. Мы здоровались, обсуждали организационные вопросы, но от былой теплоты не осталось и следа.

Как у него это получается?

Взять и вычеркнуть человека из жизни, словно его там и не было никогда.

Почему я так не могу? Почему, каждый раз, глядя на него, в груди проворачивается нож.

- Что случилось? – спрашиваю, надеясь, что мое лицо так же невозмутимо, как и голос.

- Здесь они, на балконе, - игнорируя мой вопрос, говорит Алекс кому-то в трубку.

Скользнув по нам ничего не выражающим взглядом, Грозовой заходит обратно и прикрывает за собой дверь. С ее стуком из меня словно стержень вынимают. Обхватив себя руками, роняю голову на грудь.

«Только секс. Ничего больше» - отдаются эхом его слова.

- Ириш, - раздается совсем рядом голос Марка, а следом плечи обнимают его руки, - я не знаю, как сказать…

- Что?

- Ты мне дорога, - после недолгой паузы выдает парень, - я о тебе никогда не забывал.

Я слушаю молча, слабо улыбаясь, смотрю через его плечо в сад на фонтан с подсветкой.

- Я же, правда, на тебе жениться хотел…

- Упаси Боже, - смеюсь тихо.

При всем желании не смогу представить Марка в качестве мужа. Игрок, кутила, бабник – идеальные качества для семьянина.

- Зря ты так, - качает он головой, - я любил…

- Ой, не начинай!

- У меня до сих пор все твои подарки хранятся, все наши совместные фото…

- Не ври.

- Не веришь? – изумляется он.

- Не верю! Ты даже не помнишь, что именно я тебе дарила, - заявляю уверенно.

А дарила я много. Не жалея дядиных денег, спускала на Кляйса немалые суммы.

- Часы, золотой браслет… эмм… ремень из крокодильей кожи, темно-зеленый, помнишь?

- Помню…

- Был еще парфюм…

- И сумка…

- И черная кожаная сумка с серебряной пряжкой, - договаривает он.

Сказать, что я удивлена – ничего не сказать. Кляйс не помнит наш первый поцелуй, но отлично помнит все, что я ему дарила.

- И что, все это до сих пор у тебя?

- Конечно! Хочешь, покажу?

- Покажешь? Как?

- Поедем ко мне, - говорит он просто, - я тебе и фотографии наши покажу.

- Нет, - мотаю головой, - как-нибудь в другой раз.

- Почему? – обвивает мою талию руками и рывком притягивает к себе, - Ты взрослая женщина, можешь сама решать, куда и с кем тебе поехать.

Я бы съездила из любопытства. До жути интересно посмотреть, как он живет, но тут он прав, о каждом своем шаге я должна отчитываться.

- Ирма, - окликает меня голос Митрича.

Выглядывая через приоткрытое окно на балкон, недовольно хмурится.

- Что? – упираюсь ладонями в грудь Марка и вынуждаю его снять с меня свои руки.

- На улицу, быстро! Фейерверк начинается.

Держась за руки, как влюбленные, мы бежим через гостиную, спускаемся на первый уровень и выбегаем на улицу как раз в тот момент гремит первый залп.

Небо озаряется яркой вспышкой, а затем она разлетается, образуя шар, похожий на цветок белого одуванчика.

Захватывающее дух зрелище.

Гости, задрав головы, все, как одни восторженно ахают. Наш мэр никогда не скупится на фейерверки, ни на городских праздниках, ни на домашних.