Искушение Эльминстера - Гринвуд Эд - Страница 10

Да, правда была тем, что один или два болтливых языка могли изменить в одночасье в Старне. Единственным исключением из этого, насколько могла судить Иммейра, была правда, таившаяся в острых и готовых к бою клинках Железного Лиса и его людей. Они пришли с востока по дороге Гара около шести весен назад. Горстка закаленных наемников с холодной сталью в руках и усталым от мира, безжалостным взглядом в холодных глазах. Предводителем был высокий толстый мужчина, на шлеме которого была голова железной лисы; даже его люди называли его только «Железный лис». Он въехал во двор маленького Святилища Снопа, под угрозой меча приказал немощному старому священнику Рарендону выйти в весенние снега и сделал это место своим домом.

Отныне, сказал он молчаливым жителям деревни у «Корыта и Плуга» в тот вечер, службы Чонтии будут проводиться в открытых полях, как и положено. Бывшие крепости лучше подходили для той цели, для которой они были построены: размещения воинов, таких как он и его люди, которые отныне будут жить в Старне и защищать его к всеобщему благу. На следующий день, вскоре после полудня, на двери «Корыта» был приколот грубо исписанный свиток законов. Он был удручающе коротким, провозглашая Железного Лиса единственным судьей, законодателем и авторитетом в Старне Лиса. В ту же ночь несколько человек, осмелившихся не согласиться с конкретными законами или не одобрить все это дело, остались лежать в крови на дороге или на собственных ступеньках, а то и просто исчезли. Несколько самых красивых молодых леди Старна были доставлены из своих домов в Лисью Башню и одеты там в скудные платья, повозка каменщиков прибыла через неделю, чтобы перестроить ее в крепость, и начались разговоры о скрытом зле единственных героев Старна, Когтей Тавера. Сконфуженного доброго старого Рарендона отвели в старую конюшню за мельницей, где дварф-мельник разрешил жить сиротам Старна, включая Иммейру. В следующем месяце несколько трудоспособных фермеров, чьи земли находились недалеко от Лисьей Башни, умерли сразу после посадки, когда их фермерские дома таинственным образом загорелись ночью, а двери были закрыты снаружи. В окна же видали доселе незамеченных разбойников, вооруженных арбалетами того же типа, которыми пользовались люди Лиса. Две болтливые старые женщины Старна и слепой старый Адрем Резчик были выпороты на рынке за незначительные нарушения законов. Народ Старна начал привыкать к вездесущим патрулям воинов с суровыми глазами, захвату едва ли не половины всего урожая, который они приносили, и жизни в страхе. Они выразили свои безмолвные, слабые протесты. Старн Лиса оставался Старном Бакралама в устах всех и каждого, и люди Лиса, казалось, скакали по вечно тихой, почти пустынной долине. Куда бы они ни пошли, дети и добрые женщины исчезали в лесу, оставляя брошенные игрушки и неухоженные горшки, в то время как фермеры Старна всегда находились в самых дальних, грязных глубинах своих полей, слишком занятые работой, чтобы даже поднять глаза, когда на них падала тень в доспехах. Подобно многим девочкам Старна, находящимся на пороге зрелости, Иммейра стала тенью другого рода — той, что скрывалась в тусклой одежде стариков и днем держалась в лесу, а по ночам спала на чердаках амбаров и на низких крышах. Они видели глаза своих разодетых старших сестер, видели их шрамы и кандалы, и у них не было желания присоединиться к обещанию тепла, хорошей еды и готовой выпивки, которое стоило им свободы и принесло жестокость, раболепие и боль. Теперь у Иммейры была фигура как у многих “игрушек” Лиса, и она старалась носить громоздкие старые кожаные жилеты и бесформенные туники, держать волосы растрепанными и неухоженными —и прятаться в лесном мраке или ночной темноте. Даже больше, чем угрюмые мальчики долины, женщины-тени Старна мечтали о Когтях, которые когда-нибудь скоро проедут по дороге с блестящими обнаженными мечами наготове, чтобы обратить Железного Лиса в бегство. Раз или два в десять дней Иммейра пробиралась через населенные фазанами восточные хребты Леса Воющих Призраков туда, где Дорога Гара заканчивалась Холмом Столкновения и спускалась в Царство Железного Лиса. Жестокие воины Лиса держали там патруль, чтобы следить за теми, кто приходил в Старн, и взимать пошлину с торговцев и обозов, слишком уставших или недостаточно укомплектованных, чтобы отказаться платить. Иногда Иммейра занимала их тем, что изображала треск животных в подлеске и воровала все арбалетные стрелы, которые они по глупости выпускали в деревья, но чаще она просто молча сидела на корточках и наблюдала за проделками на дороге. Должно быть, весть облетела земли за долиной. Все меньше и меньше торговцев ехало по Дороге Гара. Старн не видел ничего, что можно было бы назвать караваном, с сезона после прихода Железного Лиса.

Этим утром на берегах Ларраудена был слой льда, и мороз коснулся белых искорок на множестве опавших листьях. Иммейре приходилось все время потирать оголенные кончики пальцев, чтобы согреться, а ее губы, должно быть, посинели, но сырость медленно прогревающегося дня сохраняла ее шаги в лесу почти бесшумными, так что она была благодарна. Однажды она напугала зайца, и тот с грохотом полетел сквозь деревья, но по большей части она двигалась сквозь туман, как плавная тень, осторожно опуская пальцы, чтобы собрать то, что ей было нужно. Небольшое углубление, которым она пользовалась раньше, служило ей земляным диваном, с которого можно было с легкостью наблюдать за дорожным патрулем людей Лиса. Прислонившись к мшистому берегу с успокаивающим весом ветки дерева, которую она держала наготове там на случай, если ей когда-нибудь понадобится дубинка под рукой, она даже начала дремать, когда это случилось. Среди шестерых мужчин в черных доспехах возникло внезапное шевеление, звон кольчуг, шелест покидающих ножны мечей, а их владельцы поспешили обратно к придорожным деревьям, приседая в ожидании. В это время другие воины вскочили в седла, чтобы перекрыть дорогу.

Кто-то приближался — кто-то, с кем они ожидали либо неприятностей, либо небольшого веселья. Иммейра потерла глаза и села с растущим интересом.

Мгновение спустя одинокий мужчина на серой в яблоках лошади поднялся на вершину холма. Длинный меч покачивался у него на бедре, когда его конь неторопливо спускался в долину. Он был молод, с каким-то одновременно нежным и жестким лицом, с ястребиным носом и черными волосами, собранными сзади в хвост до плеч. Он увидел ожидающих людей с мечами и всем прочим, но не колебался и не остановил своего коня. Тот спокойно тащился вперед, а беспечный всадник с пустыми руками напевал мелодию, которую Иммейра не знала.

— Стой! —  рявкнул один из воинов. — Ты стоишь на самом пороге Царства Железного Лиса!

— Почему я должен... что? — спросил пришелец, приподняв бровь и потянувшись, чтобы взять свернутый плащ со своего седла. — Оставить надежду? Заплатить какую-то пошлину? Присоединиться к местному монастырю?

— Для начала поменьше умничать! — прорычал человек Лиса. — О, ты заплатишь пошлину — после того, как закончишь просить у нас прощения... и плакать из-за потери правой руки.

Странник поднял брови и остановил своего коня.

— Довольно высокая цена, чтобы переступить порог, —  сказал он. — Разве мы не должны сначала сразиться друг с другом?

Иммейра снова потерла глаза в изумлении. Наемники издали общий яростный рев и бросились вперед, в том числе пехотинцы из-за деревьев. Их противник попятил коня, и в его руке блеснул маленький нож. Он бросил плащ, который снял с седла, в лица приближающимся всадникам, повернул серого в яблоках и поехал на одного из пеших. Лошадь злобно лягалась, ее наездник пнул ногой другого врага, чтобы тот держался подальше, выхватил что-то из седла, полоснул по нему и бросил в человека. Струя песка отметила место, где она ударила наемника в лицо. Затем странник оказался за линией солдат. Одна лошадь рванулась с места, сбросив своего всадника. Двое других запутались в причине его бегства: зазубренной цепи, которая была внутри плаща. Молодой человек откинулся назад , вытягивая цепь в руке, чтобы перерезать горло одному из верховых. Мужчина беззвучно свалился с седла, а у бывшего рядом с ним внезапно оказался в глазу маленький нож. Неожиданно оставшись без всадника, одна лошадь встала на дыбы, а другая толкнула ее, растоптав копытами двух упавших всадников. Еще один нож вонзился в горло того, которому песок попал в лицо. Когда он упал, еще один мешок с песком, не причинив вреда, пролетел мимо плеча одного из двух оставшихся воинов. Привыкшие издеваться над испуганными людьми, они были бледны и шагали неуверенно. Когда они медленно приблизились к человеку с ястребиным носом, он вытащил еще один нож из ножен сбоку от седла и приветливо улыбнулся им.