Колдовской вереск (СИ) - Лерн Анна - Страница 42

Вот тут-то я и призадумалась. Что? Брат?! Химиша?! А все-таки были ведь разговоры, что его хоронили священники… Не священники, а монахи! Одним из которых был его брат!

- А теперь самое главное! – Кевин Друммонд сунул мне мятый лист. – Прочтите последнее!

- « Отныне мне не даст утех

ни беличий, ни куний мех.

Мой графский горностай прости! ».

Я подняла на него глаза, ожидая какого-то откровения, и оно случилось.

- Эти слова были начертаны на его могильной плите, только там еще есть продолжение. «Отныне мне не даст утех ни беличий, ни куний мех. Мой графский горностай прости! Тебя в могилу мне не унести. Зато я святость забираю, на милость Божью уповаю!» - ювелир замолчал, и в комнате воцарилась тишина.

Мне стало не по себе от догадки… А что если сокровища были разделены по могилам братьев?

- Карта владений графа позволит нам понять, где именно на территории аббатства находится кладбище и где могила монаха. Там давным-давно все заросло плющем и травой, надгробия разрушились и без карты будет тяжело, - Кевин Друммонд повернулся к Эдане и гордо произнес: - Я не лжец, леди. И никогда им не был.

Глава 41

Глава 41

Оправдания ювелира выглядели довольно правдиво. Да и смысл ему было рассказывать обо всех своих догадках? Он мог бы спокойно отправиться к графу и самостоятельно найти сокровища. Плевать бы ему было на нас.

Эдана хоть и выглядела неприступной, но я видела, что она тоже верит Кевину Друммонду. Мало того, еще и радуется такому повороту дел. Неужели смазливый денди предпенсионного возраста действительно нравится ей? А может это действие ее приворота? Ювелир очарован Эданой, поэтому старается угодить. Все-таки именно этого она и добивалась. Как бы оно ни было, оставалось лишь надеяться на лучшее. Тем более у нашей семьи теперь имелись деньги, причем немалые.

Время перед обедом я решила провести с Прошкой, который не отходил ни на шаг, осуждающе поглядывая на меня.

- Ты подумал, что я бросила тебя? – я прижала его к себе. – Никогда в жизни, мой славный котик, мой друг…

Проша замурлыкал, давая понять, что я прощена.

Мы вошли в комнату, и кот вдруг зашипел, глядя на открытое окно. Вырвавшись из моих рук, он запрыгнул на стол и выгнул спину, гипнотизируя нечто, лежащее на подоконнике.

Неприятное предчувствие холодком поползло по спине, но я смело подошла к окну. Это был небольшой камень, завернутый в пожелтевший лист дешевой бумаги. Кто-то оставил мне послание.

Как только я взяла его в руки, сразу же испытала жуткое отвращение. Кладбищенская энергия практически выползала из него скользкими щупальцами, заставляя мое сердце сжиматься от страха.

Выбросив камень в окно, я разгладила лист и прочла корявые буквы, прыгающие, будто блохи на собаке.

«Я буду ждать тебя сегодня у стен замка, когда месяц поднимется над лесом. Не вздумай прятаться от меня, если не хочешь, чтобы в Гэлбрейт пришла беда. Триста».

- Какого черта тебе надо? – прошептала я, разрывая письмо на мелкие кусочки. – Еще вашей семейки мне не хватало!

С чередой безумных событий я совершенно забыла о главной проблеме – ведьма стояла за моей спиной, ожидая благодарности за свою помощь. Она и не собиралась оставлять меня в покое, ведь в ее интересах было поскорее заполучить мою дочь. А для этого я должна была выйти замуж.

Закрыв окно, я успокоила Прошу и задумалась. Что же делать? Не пойти, означало навлечь на свою семью неприятности. Тогда придется все рассказать тетушкам. Их реакцию я даже представить боялась. Нет, мне нужно разобраться самой.

Весь день я промаялась в ожидании ночи, и мне стоило огромных усилий, чтобы Маири и Эдана ничего не заметили. Они же, наоборот, были в приподнятом настроении. Эдана даже распорядилась, чтобы Джинни принесла рождественского вина. Черная полоса нашей жизни подошла к концу, нищета уже не маячила за каждым углом, что, естественно, вызывало в них восторг, но мне было не до этого. В моей реальности за каждым углом маячила Триста.

После ужина я пожелала всем спокойной ночи, отказавшись пойти в библиотеку на посиделки, и поднялась к себе. Пришлось сказать, что у меня болит голова.

Наступила тихая, безмолвная ночь. На темном небе показался месяц, узкий, будто серп, и сладко запахло дикими цветами. Мне почему-то казалось, что эта ночь страшнее всех, что я пережила здесь, она была пропитана теми силами, что уже приближались к замку на костлявых крыльях.

Накинув плащ, я взяла масляную лампу и спустилась вниз. Из библиотеки доносились веселые голоса, и я мимолетом отметила, что компания, похоже, еще развлекается. Главное, чтобы никто из них не вышел в неподходящий момент.

Стараясь не шуметь, я выскользнула во двор замка, не в силах унять дрожь. Время близилось к полуночи, неся с собой страх и ужас темной магии.

Триста уже ждала меня, стоя почти у ворот. Рядом с ней сидела огромная облезлая собака, глаза которой горели будто угли, а изо рта свисала слюна. Завидев меня, она зарычала, но ведьма что-то сказала ей, и псина замолчала, прижав уши.

- Воскрешенная она, - прошамкала старуха, поглаживая большую голову животного. – Тяжело ей… этот мир по-новому дается…

По моей коже пробежали мурашки омерзения. Зачем было воскрешать бедное животное? Что, живых собак мало?

Она словно прочла мои мысли, и ее провалившийся рот растянулся в неприятной ухмылке.

- Они мертвые служат лучше, чем живые… Правда, и кормить их другим нужно…

Мне совершенно не хотелось слушать, чем эта ужасная женщина кормит своего питомца, но она, слава Богу, не собиралась мне этого рассказывать.

- Я пришла к тебе сказать, что мои пожелания изменились.

- Что значит, изменились? – я стиснула зубы, чтобы не сказать лишнего.

- А то и значит. Теперь я хочу, чтобы ты родила девочку от моего сына. – Триста возбужденно потерла руки. – Это мой Сидх так захотел! Мальчик увидел тебя и воспылал страстью!

Мне физически стало плохо от этих слов. Я и Сидх? Да никогда в жизни!

- А ты ведь колдовство Сидха переломала… Нам тогда, кошмары твои вернулись. Молодец… Силы твои большие, только пользоваться ты ими не умеешь, а потому не ровня ты нам. В дочери твоей их еще больше будет. А с нашей кровью и нашим воспитанием она станет великой чародейкой. Вызывательницей мертвых… - старуха схватила меня за руку, и я почувствовала ее шершавую, пергаментную кожу. – А тебе ведь и лучше. Выйдешь замуж, и ребенка из гнезда тащить не придется! Правда, хорошо?

Она принялась хохотать, напоминая мне старую облезлую гиену, а потом вдруг стала серьезной.

- В Самайн, когда бог умирающего солнца покинет землю и откроются врата между мирами живых и мертвых, начнется период хаоса и безвременья. В этот день вы и соединитесь.

Я молчала, понимая, что если сейчас начну противиться, то сделаю хуже своей семье. Самайн – это День всех святых, в современности Хэллоуин. До него еще ой как немало времени пройдет. Я обязательно успею что-нибудь предпринять.

- Что, думаешь обмануть меня? – Триста оскалилась. – Не нужно, девочка… Не связывайся со мной… Слаба ты… И тетки твои слабы. Если бы сразу тьму приняли во всех ее проявлениях, то еще бы потягались, а так… Вы как блохи, кусающие собаку.

– Мне нужно идти, тетушки еще не спят, - стараясь говорить спокойно, сказала я. – До Самайна еще далеко.

- Как льются речные воды, так проваливаются в вечность дни, леди Арабелла, - ведьма поковыляла прочь, а ее мертвая собака еще секунду смотрела на меня, а потом пошла за ней.

Вернувшись домой я разделась и, вытянувшись в кровати, уставилась в потолок. Ведьма просчиталась. Плакать и бояться я уж точно не буду. Что она сказала? У меня большая сила, но если бы я повернулась к тьме, она стала бы еще больше. Ничего… я и со своими возможностями постараюсь сделать так, чтобы вы и на метр ко мне не приближались! Блохи тоже могут загрызть до смерти… Я улыбнулась и провалилась в глубокий сон.