Имперская жена (СИ) - Семенова Лика - Страница 13

Меня будто ударили по голове. Я глохла от звона в ушах. Чувствовала, как лицо заливает кипятком. Я знала, что предательски краснею, но сейчас мне было все равно. Я подалась назад, вскинула руку и со всей силы обрушила на гладкую щеку Рея Тенала:

— Да как вы смеете!

Жгло ладонь. Я замерла, будто ждала удара в ответ, но его не последовало. В следующий миг я пришла в ужас от собственного поступка — я ударила высокородного. Что теперь будет?

Тенал стоял, сузив свои необыкновенные глаза. Они потемнели от какой-то бушевавшей в нем бури. Он просто смотрел на меня, и я видела, как оголяются в довольной улыбке гладкие белые зубы:

— Неужели тебя еще не тронули? — Он резко подался вперед, горячая рука легла мне на талию. Он притянул меня к себе, пальцы коснулись подбородка, не позволяя мне отвернуться: — Сколько ты стоишь? Назови любую цену. Прямо сейчас. Любую! И больше не вернешься к старику. Ты слишком хороша для него.

Я оцепенела. Просто смотрела в это обманчиво-красивое лицо и не могла поверить, что слышу все это. Что он такой же. Такой же, как они все.

— Сколько ты стоишь? Назови свою цену.

Я сглотнула, уперлась ладонями в его твердую грудь, не понимая, что со мной происходит. Я ослабела настолько, что почти висела в сильных руках, чувствуя себя совершенно беспомощной. В горле пересохло. Меня лихорадило от этой непозволительной близости. Хотелось провалиться, но…

Я едва разомкнула губы:

— Я не продаюсь, ваша светлость.

Прозвучало слабо и тихо, но Рэй будто поддержал мою игру, прошептал в самое ухо:

— Все продается и все покупается, Сейя. Это лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Это намного лучше, чем ублажать старика.

Я изо всех сил толкнула его в грудь:

— Я не продаюсь! Если вы не можете предложить мне что-то достойное — нам не о чем разговаривать, ваша светлость.

— А я покупаю даже то, что не продается. — Казалось, он просто не умеет слышать отказы. — У тебя будет свой дом, свои рабы. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Лишь одно твое слово.

Я сглотнула, посмотрела прямо в глаза:

— Вы меня совсем не знаете. Я никогда не буду вашей любовницей. Никогда!

— Но большее для тебя невозможно.

— Значит, наши пути никогда не пересекутся.

Он молчал. Сосредоточенно смотрел в мое лицо, будто изучал. Вдруг резко склонился, и я почувствовала его горячие губы. Я охнула от неожиданности, понимая, что его язык скользнул мне в рот, и меня заливает нестерпимым жаром. Я забилась. Колотила кулаками в его грудь. Потерялась во времени и пространстве. Меня будто крутило в невесомости, без возможности найти опору, опомниться. И что-то будто вползало под кожу. Я толкала его снова и снова, едва не упала, когда Тенал неожиданно разжал руки.

У меня кружилась голова. Я неуклюже пятилась, нащупывая ветви:

— Вы… мерзавец… ваша светлость!

— Плевать. Ты будешь моей.

Я яростно качала головой:

— Никогда!

— Будешь. Непременно будешь. Но тогда уже я буду ставить условия.

14

Я почти не помнила, как прощалась с наместником. Лишь отметила беспокойство в его темных глазах. Знает ли он о том, что произошло в саду? Не важно! Это его племянник должен краснеть — не я! Не я! Или я должна ждать последствия пощечины? Что ж… Я отвечу, если понадобится.

Во мне клокотала такая ярость, что страх и робость бесследно испарились. Меня будто подменили. Я словно прозрела, понимая, что теперь я одна, сама за себя. Здесь не было никого, кто бы обо мне позаботился или проявил сочувствие.

Я ждала, когда захмелевший Мателлин погрузит свои телеса в корвет, и скользнула следом — в его салон. Я не намеревалась сидеть с рабами позади. Пока мы будем ехать — старику придется слушать и отвечать.

Он выпучил глаза, наблюдая, как я усаживаюсь на мягком сиденье прямо напротив:

— Кажется, я не приглашал вас сюда, госпожа.

Нет! Он больше меня не смутит.

— Мне неприятно досаждать вам, ваша светлость, но я хочу получить ответы на свои вопросы.

Мателлин онемел от такой наглости. Такое же лицо было у него, когда он выслушивал Рэя Тенала. Наконец, он будто опомнился, толстые губы привычно скривились презрительной дугой. Он давно съел с них краску, и сейчас они казались омерзительно-пятнистыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вино ударило вам в голову, госпожа? Что вы себе позволяете?

— Куда вы меня везете, ваша светлость?

Корвет набрал скорость и вылетел в черноту ночи из парковочного рукава. Мателлин сидел с видом оскорбленной невинности, молчал и поджимал губы. А я наблюдала, как от стартовой вибрации мелко сотрясались его рыхлые красные щеки.

— Куда вы меня везете?

Толстяк, наконец, снизошел. Точнее, надеялся побыстрее отделаться.

— В столицу, как вам уже и было сказано.

Я кивнула, принимая ответ. Похоже, здесь он не лгал. Если меня не оставляют на Форсе, значит, все же привезут в столицу. Хоть какая-то определенность. Я вновь посмотрела в красное лицо:

— Для чего?

Его упертость пробуждала во мне какой-то нездоровый азарт. Я готова была вцепиться в его горло и сжимать пальцы до тех пор, пока толстяк не начнет хрипеть. Я больше не боялась его. Там, за столом во дворце наместника с него будто слетела какая-то наносная цветастая мишура. Рэй Тенал ободрал ее. И я увидела обыкновенного мелкого труса. Сейчас я даже пожалела, что не украла со стола нож, чтобы как следует припугнуть это ничтожество! В эту минуту я бы с удовольствием это сделала и смотрела, как меняется его лицо.

— У меня приказ. Этого довольно. Уймитесь! Вы не в себе!

Я лишь кивнула, усмехнувшись:

— Кажется, только теперь я и прихожу в себя.

Это было подлинное ощущение. И я уже точно знала, что сделаю, едва вернусь на корабль. Возьму самое ценное из своих вещей, возьму Индат и пойду искать судно, которое отвезет меня домой. И плевать, если отец разозлится так, что запрет меня до конца жизни. Но я буду дома.

От этих мыслей стало гулко и холодно в груди. Знал ли отец? Знал ли наверняка или тоже оказался обманут? Хотелось верить в обман. Иначе это предательство, которое невозможно осознать. Я не могла думать о своем отце так низко.

Приняв решение, я успокоилась. Внутри перестало клокотать. Я откинулась на мягкую спинку сиденья, замечая, с каким подозрением на меня смотрит старик.

— Ваша светлость, вам совсем не жаль меня? — я больше не нападала.

Мателлин недоверчиво повел бровями:

— С чего мне вас жалеть?

— Я схожу с ума от неизвестности. Неужели этого мало?

— Вам было озвучено все, что возможно.

— А есть ли этот приказ?

Лицо Мателлина вытянулось, и я рассмотрела на нем искреннее удивление. Но чему? Моему преступному неверию или чрезмерной осведомленности? Через несколько мгновений он будто взял себя в руки, оправил мантию на груди:

— Неужели вы думаете, что я добровольно отправился бы в вашу дыру? Ел этих ваших отвратительных черепах? Придите в себя, госпожа. Вы хороши. Но не настолько, чтобы я стал тратить на вас свое время из банальной прихоти. Кто вбил вам это в голову?

— Рэй Тенал иного мнения. Теперь я хочу услышать правду.

При упоминании этого имени Мателлина перекосило:

— Не воображайте, госпожа. Теналы расскажут вам, что угодно! На то они и Теналы. Я видел, как вы смотрели на него. Охотно допускаю, что вы готовы поверить в любой вздор, который он озвучит.

Я чувствовала, как запекло щеки. Если это заметил старик… Может, мои неосторожные взгляды и послужили поводом? Я покачала головой в ответ собственным мыслям: как бы я не смотрела — это не могло быть причиной такой мерзости. Лицо горело. В уши бились услышанные в саду слова.

Я посмотрела на толстяка:

— Кто он такой? Этот Рэй Тенал?

Того вновь перекосило. Похоже, так происходило каждый раз при упоминании этого имени.

— Наглец, как вы уже успели убедиться. Четвертый сын Максима II. Ни воспитания, ни такта. Формально считается прямым наследником, но ему ничего не светит — впереди три старших брата. По этой причине на нем никаких обязательств. Мальчишка живет, как вздумается. Впрочем, поговаривают, что он весьма преуспел в дипломатической палате. Им даже довольны при дворе. Если, конечно, слухи правдивы. Но лично у меня на этот счет большие сомнения. Заниматься столь тонким делом с подобной спесью… Хватит! Хватит! — он замахал руками. — Отстаньте от меня!