Алмаз Турина (СИ) - Романова Елена - Страница 5

Сжав губы, она больно щиплет себя за запястье.

«В одну и ту же реку нельзя войти дважды, а фарш невозможно провернуть назад, Андреа Родригес. И ты это понимаешь. Займись лучше работой»

Мария уже закончила. Эмиллиано Галло, шеф-скаут для молодёжки, вздыхает.

— С вашими отчетами мне всё понятно. За сегодня я изучу их более подробно и вызову каждого на отдельный разговор. Обсудим ваши оценки игроков, поищем видео с игр. Всем спасибо, свободны. Андреа, задержись.

Вот Дьявол.

Мария и Хорхе смотрят на неё с сочувствием. Галло — начальник строгий и справедливый, и Андреа почти готова к тому, что её будут чихвостить за невнимательность во время совещания. Черт бы подрал Перальту! Всё из-за него.

— Твой отчет я посмотрел сразу. Думаешь, нет никаких шансов уговорить «Ювентус» на аренду Бруно?

Она качает головой. Информация о блокировке трансферов инсайдерская, от Нико во время разговора за тем ужином, и она не может выдать свой источник, но уверена, что он говорил правду.

— Лучше присмотреться к Андреа Моретти, — Андреа помнит, что расписала характеристики своего почти-тёзки и его успехи в играх молодёжки «Интера». — «Нерадзурри» вряд ли продадут его в этом году, но открыты для аренды, если это поможет ему раскрепоститься и научиться играть вне схем. Иногда навыки «свободных художников» могут очень пригодиться.

Галло задумчиво кивает. Он знает, что лучшего места в Аргентине, чем «Бока Хуниорс», для не обделенных талантом и умеющих создать голевое действие из ничего игроков, просто не найти.

— Моретти, значит… Хорошо, спасибо. Я составлю список игроков, которых мы попытаемся приобрести или арендовать в Европе. Совещание по этому поводу будет в конце недели.

Андреа выдыхает.

Ей очень хочется, чтобы Галло уже отпустил её, но, когда она уже берется за ручку двери, ей вслед летит вопрос:

— Кто тебе сказал про Бруно? Информация о блокировке трансферов не просачивается настолько быстро.

Андреа благодарит Бога и Деву Марию, что стоит к Эмиллиано спиной, и он не видит её выражения лица. Он сразу бы угадал, что она лжёт.

— Один друг. Я за него ручаюсь.

В конце концов, это почти не было ложью.

Нико действительно был её другом.

Он был другом, когда утешал её, расстроенную, после проваленного теста по английскому языку. В свои четырнадцать с половиной Андреа тогда ещё понятия не имела, кем станет, но понимала, что без английского ей не обойтись. Нико же языки давались легко, в отличие от математики.

Он был её другом, когда помогал отрабатывать тактические приемы — он отлично видел поле, пусть в основном и играл на позиции «десятки».

И он оставался её другом, даже когда стал её парнем.

«Сентраль Кордова» в Молодёжной Лиге Аргентины в тот день не феерит. Тренер мечется по бровке, что-то кричит, размахивает руками. Андреа подается вперед, чтобы лучше видеть поле. Нико только что вышел на замену, и она видит, как он лавирует, обходит игроков соперника, пробрасывает мяч между ног защитника и вновь подхватывает его, перепрыгивая через другого защитника, скользящего в штрафной в подкате.

До ворот остаются считанные метры. Два или три. Андреа сжимает руки в кулаки на коленях, чувствуя, как скользит по спине капля пота. Она нервничает, постукивает ногой, стискивает пальцы, и всё это происходит за долю секунды, замедлившейся для неё, как в слоу-мо в голливудском фильме, а потом…

Нико бьет.

С левой.

Вратарь кидается вбок и пропахивает телом поле ворот.

Мяч описывает дугу и попадает точно в девятку.

Андреа взлетает с сидения, подскакивает к ограждениям, отделяющим бровку футбольного поля от трибун, вцепляется в неё вспотевшими ладонями. Она видит, как мальчишки из «Сентраль» наваливаются на Нико, скачут, счастливые, по газону, а её сердце колотится дикой, загнанной птицей.

Сбросив с себя сокомандников, Нико подскакивает к боковой трибуне, на которой торчит Андреа, на его лице играет широченная улыбка, глаза сияют.

Ей хочется сжать его в объятиях. Край ограждения впивается в живот.

А потом Нико вдруг целует её.

Пол трибун уходит у Андреа из-под ног, а мир прекращает вращаться. Она издает какой-то совершенно несексуальный звук прямо в поцелуй; воздух спирает в груди. Нико загребает её за затылок, улыбается ей в губы, а потом отстраняется, делает шаг назад.

И убегает к своим.

В тот момент Андреа чувствовала, как к черту отправляется всё, что она себе успела надумать о нём, о них, о себе. И точно такое же ощущение настигло её в Турине. Нико выжег всё, что она установила для себя незыблемым, снова вломился в её жизнь, и ей чудилось — стал её воздухом.

Опять.

Она сжимает в пальцах край раковины. Паника накатывает внезапно и стремительно, и только шум воды сдерживает её мощь.

Однажды Николас уже обманул её. Она не может поверить ему вновь.

Нико взял её прямо в коридорчике небольшой квартиры в Турине, усадив на туалетный столик; они даже раздеться толком не успели. Андреа возблагодарила себя и своего гинеколога, что пила противозачаточные, потому что презерватив вытащить из кармана джинсов Нико тоже не успел. Он уткнулся лицом в её шею, обжигая кожу стонами, позволяя ногтями разрисовывать его плечи и спину.

Андреа было так хорошо, что почти больно, физически и морально.

Его имя горело у неё на языке, срывалось с губ, полыхало в мозгу. Нико, Нико, Нико.

Она сжимает зубы, так, что они скрипят.

Телефон в кармане вибрирует сообщением, и Андреа подскакивает. В груди что-то сжимается, противно и ноюще.

Себас.

«Сегодня поужинаем вместе?»

Можно было бы согласиться. Это легко. Написать всего пару слов. «Окей, где?»

Но что-то внутри сопротивляется. Андреа разрывает от эмоций. Она слишком много думает о Нико, и она не готова после этого флиртовать с кем-то ещё и делать вид, что всё в порядке. Не сейчас.

Себас хороший. Только футбол не любит. Водит её в кафе или в ресторан на ужин, но на стадион с ней никогда не пойдет. Он разве что за сборную может поболеть, но последние несколько лет матчей «альбиселесте» Андреа избегает. Под любым предлогом.

Себас хороший.

Но и говорить с ним тяжело. Её работа для Себастьяна — тёмный лес, его не интересуют матчи между «Бока Хуниорс» и «Ривер Плейт», и поспорить с ним о том, кто лучше отыграл, «генуэзцы» или «миллионеры», ну никак не получается.

Андреа смотрит в зеркало, на свое побледневшее лицо, и эту бледность не скрывает даже её смугловатый цвет кожи.

«Не сегодня, ладно? Тяжелый день», — пишет она.

Замирает над кнопкой отправки.

Сообщение доставлено.

Вообще-то, Себас даже слишком понимающий, и Андреа почти не удивляется, когда приходит ответ.

«Конечно, отдыхай, поужинаем завтра или послезавтра»

И ей хочется взвыть.

Она чувствует себя первосортной сукой, хотя ничего Себастьяну не обещала.

…Бар в соседнем доме только начал запускать посетителей. Андреа проходит мимо и в перерывах между песнями, звучащими в наушниках, ловит уже знакомый до тошноты, преследующий её голос Тейлор Свифт.

В горле что-то сжимается.

All this time how could you not know, baby?..

Она ускоряет шаг. Нужно было доехать прямо до дома, но она решила, что прогуляется пару кварталов и вышла из такси, привезшей её в Кабаллито из Каса Амарильо, тренировочной базы и офисов «Бока Хуниорс», чуть пораньше.

Зря.

Новая песня, что-то из репертуара Леди Гаги, заглушает ей голос вездесущей и приставучей американки, а потом телефон в кармане вибрирует, оповещая о новом сообщении.

Андреа смотрит на экран в полной уверенности, что ей вновь пишет Себас, но значок инстаграма издевательски подмигивает ей именем Николаса Перальты.

Stupid Boy. Нико. Август 2018 г., 2008–2012 гг. (в воспоминаниях)

Николас Перальта смотрит на закрытый Инстаграм-профиль Андреа и испытывает что-то, близкое к отчаянию.