Любовь зла или Как полюбить козла (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 26

- Люби меня, - прошептала я, выгибаясь дугой, - люби…

Хлёсткая пощёчина, от которой голова мотнулась в сторону, а во рту появился металлический привкус крови, привела меня в чувство похлеще ведра колодезной воды. Я распахнула глаза, тяжело дыша и пытаясь понять, где я, что происходит, и почему я в разодранной одежде валяюсь на полу под стоящим надо мной Огнецветом. Щека пульсировала огнём, голова болела так, что перед глазами то и дело вспыхивали огненные круги, да ещё и тошнота то и дело подкатывала к горлу. Что и говорить, пробуждение просто изумительное! Если бы легендарная спящая красавица очнулась с такими симптомами, разбудивший её принц вылетел бы в окошко башни, не успев даже рта раскрыть и маму позвать!

Я закопошилась на полу, пытаясь одной рукой стянуть разорванную одежду на груди, а на другую опереться, но у меня ничего не получалось.

- Слушай меня внимательно, - проскрежетал Огнецвет, словно был не козлом, а голодным и разгневанным бобром, - сейчас ты, с моей помощью, доползёшь до ведра и выпьешь его. Полностью. Ты меня поняла?

Я мутным взглядом уставилась на стоящее на приступке ведро, оценила его объём и вяло покачала головой. Нет, на такой подвиг я даже в полном здравии не способна.

- Не спорь, идиотка, - рявкнул Огнецвет, вызвав очередной всплеск мучительной головной боли, - тебе нужно избавиться от отравы, иначе сдохнешь!

Как говорила наша деканша, зато разом от всех проблем избавлюсь. Мне было так плохо, что даже мысль о смерти не пугала, в конце концов все там будем…

- Да твою ж мать, - взвыл Огнецвет, отскочил в сторону, со всей дури шарахнул рогами по висящему на стене зеркалу, а потом основательно пропахал носом упавшие на пол осколки.

Я устало прикрыла глаза, не желая смотреть на этот приступ безумия. Козлик, он же начальник стражи, сошёл с ума, какая жалость. Боль постепенно уходила, сменяясь манящей мелодией вальса. Я опять переместилась в бальный зал, где проходил выпускной. Мимо меня проносились в танце яркие пары, похожие на волшебных бабочек, озорные волшебные искорки опустились мне на волосы, озарили всю мою фигуру чарующим сиянием.

- Так на чём мы остановились? – раздался рядом со мной низкий бархатистый голос, от которого по всему телу разлилась жаркая пьянящая истома. – Кажется, на этом?

Моих губ коснулись поцелуем. Лёгким, невесомым, дразнящим, пробуждающим безрассудную страсть и превращающим тело в пылающий вулкан. Я застонала, зарылась пальцами в густые шелковистые волосы и припала к губам с пылом заплутавшего в пустыне странника, чудом отыскавшего свежий прозрачный родник. Я пила поцелуй, с каждым мигом всё отчётливее ощущая солоноватую кровь у себя на губах. Я застонала, дёрнулась, пытаясь освободиться, и дивное видение в тот же миг лопнуло, точно мыльный пузырь. Я лежала на жёстком, усыпанном зеркальным крошевом полу в неприлично разодранной одежде и с задравшимся подолом, до бедра обнажившим ноги. Но самое страшное было в том, что я страстно обнимала Огнецвета, закинув одну ногу ему на спину. Более того, я целовала его, пылко, жадно, как самого желанного мужчину на свете, осушая кровь, сочащуюся из порезанной осколками зеркала морды.

- Тьфу, - я оттолкнула козла, проворно одёрнула платье и шустро отползла в наиболее чистый угол, как можно дальше от распоясавшейся скотины. – Тьфу, мерзость, какого мрака ты ко мне с поцелуями полез?!

- Я полез?! – Огнецвет негодующе тряхнул головой. – Да ты сама на меня кинулась как безумная, чуть не изнасиловала!

- Ещё скажи, сама на себе одежду изодрала, - проворчала я, озираясь в поисках хотя бы глотка воды. В горле страшно першило, язык был жёсткий, словно пересохшая кожа.

- А кто ещё, - фыркнул козёл, звонко ударив копытом по стоящему на приступке ведру. – Нет, я, конечно, не в убытке, у тебя есть на что посмотреть, но я, знаешь ли, не сторонник экспериментов и категорически против скотоложества.

- Я тоже.

Я, кряхтя и постанывая, кое-как приподнялась на жалкие подпорки, которые категорически отказывались быть моими ногами, доползла до ведра и сама не заметила, как осушила его полностью.

- Только ведро далеко не убирай, - деловито заметил Огнецвет.

Спросить почему, я не успела, меня швырнул на колени мощный спазм. Я скорчилась в три погибели, непослушными руками цепляясь за ведро, как утопающий за призрачный шанс на спасение. Длинные рыжие волосы упали на лицо, моментально перемазавшись, попали в рот, усиливая рвоту.

- Давай помогу, - Огнецвет, как мог, подхватил мои волосы, ничуть не гнушаясь тем, что они грязные и воняют. – Ты давай, трави, не стесняйся, нужно, чтобы вся дрянь из тебя ушла. Может, ещё водички принести?

- Лучше добей, - прохрипела я в перерывах между двумя приступами.

- Ага, конечно. А в человека меня кто расколдовывать будет?

- Смерть… ведьмы… разрушит… чары…

- Воздержусь от столь сомнительных экспериментов.

Когда приступ рвоты закончился, на меня накатила такая слабость, что я чуть не рухнула головой прямиком в ведро. И опять Огнецвет не растерялся, подхватил, удержал, пусть и больно дёрнув за волосы, на себе оттащил к окну и сбросил так, чтобы меня обдувало ветром из крупных щелей. Я безвольно лежала на спине, чувствуя себя лягушкой, которую терзали-мучили, а потом, решив, что для декоктов не годна, и эксперименты больше не выдержит, просто выкинули. Ушибленная щека болела, во рту стоял омерзительный привкус рвоты, руки и ноги заледенели и почти потеряли чувствительность, но я не могла заставить себя даже моргнуть. Дышала и то через раз, такая смертельная усталость на меня накатила.

- Горе луковое, - вздохнул Огнецвет, потоптался рядом, а потом лёг, согревая меня своим теплом, - тоже мне, ведьма квалифицированная, сама забудь-травы налопалась так, что чуть навек в мире грёз не осталась. Кстати, я-то думал, ты вся такая правильная, скромница-разумница, а видения-то у тебя о-го-го какие!

Я поморщилась. Да уж, ситуация глупее не придумаешь. Огнецвет и раньше меня шарлатанкой считал, а теперь, наверное, и вовсе, как только человеком станет, из города выгонит. Но кто бы смог устоять перед сочной клубникой в облаке свежих сливок!

- Эй, ты там не померла ещё? – козёл приподнял голову, зацепив меня рогом, - ой, прости, я не хотел.

Я разлепила спёкшиеся губы, прохрипела, чуть шевеля языком:

- Как… ты…

- Понял, что ты забудь-травы наелась?

Я вяло мотнула головой из стороны в сторону. Нет, это-то как раз понятно, если у человека стеклянный взгляд, неподдающееся объяснению поведение, а то и струйка слюны из уголка рта. Любому ясно, что он в мире видений.

- Тогда чего? – Огнецвет положил голову мне на грудь, пытливо глядя в глаза. – Эй, ты не замолкай и глаза не закатывай, тебе сейчас спать нельзя, можешь не проснуться. Так что давай, спрашивай, можешь даже облаять меня как обычно.

Что?! Да что этот козёл себе позволяет, да когда я на него лаяла?! Он первый всегда начинает: то шарлатанкой обзовёт, то лавку мою разгромит, потом вообще дом сжёг!!! Возмущение придало мне сил, я даже приподняться смогла и грозно нахмуриться. Хотела ещё молнию пустить, да магический резерв у меня на нуле, теперь до купания в лунном свете колдовать не смогу.

- О, воскресла, - оживился Огнецвет, насмешливо глядя на меня раскосыми светлыми глазами, - а то такая дохлая лежала, холодная, чисто нежить, которую поднять успели, а оживить забыли.

Ну спасибо на добром слове, нежитью меня даже в самые паршивые минуты никто и никогда не называл! Будь мне не так плохо, я бы привычно пропустила слова парнокопытного начальника стражи мимо ушей, но сейчас мне было паршиво как никогда, хотелось заботы, тепла, сладких уверений, что я самая-пресамая, и у меня непременно всё будет хорошо. А что я получила? Воняющего козла под боком и град оскорблений, которые совершенно точно не заслужила. Я горестно хлюпнула носом и разрыдалась, да что там, завыла в голос, пожалуй, даже громче, чем на пепелище своего дома, когда оплакивала погибшее зеркало.