Вспышка. Том 1, 2 (СИ) - Хорс Игорь - Страница 32

— Хрена с два бы ты так смог! — злобно прошипел Лапа, продолжая улыбаться.

— Да пошел ты! — обиделся Шпын и снова отвернулся к окну.

Лапа, не сбавляя скорости, повернул, машину по грунтовке слегка занесло, но он, как заправский гонщик, легким движением руля ее выровнял. Свет от фар высветил впереди длинную прямую дорогу.

Я посмотрел по сторонам, вглядываясь в темноту, чертыхнулся и отвесил Лапе тяжелый подзатыльник.

— Ты куда едешь, чучело? Нам на Солнечный надо, дубина! На Солнечный! — я схватил его за нижнюю челюсть, вывернул голову налево. — Это значит туда! Шумахер, нахер!

Лапа испуганно моргнул, сзади раздался злорадный смех Шпына.

— Заткнись, падла! — завизжал Лапа, обернувшись вполоборота. — Не волнуйся, шеф, я сейчас с той стороны Солнечный объеду, вон там! Быстро!

Он показал рукой вперед. До следующего поворота осталось метров двести.

— Ладно уж! — заскрипел я зубами. — Ехай! Не обратно же сейчас поворачивать! — но очередной затрещины Лапа не избежал.

Сзади раздалось приглушенное хихиканье.

У Лапы на глазах даже слезы выступили. И еще этот недоросток сзади глумился!

— Заткнись ты! — взвизгнул Лапа. — Я тебе, только остановимся, таких кренделей отвешаю, два года шапку носить не сможешь! Понял!

Сзади смолкли. Когда Лапа злой, с ним лучше не шутить.

Мы подъехали к указанному дому, в темноте почти не отличимому от соседних коттеджей.

Я вышел из машины последним. Лапа и Шпын, ругаясь между собой, убежали вперед. Сохатый отстал и стоял у калитки, озираясь по сторонам.

— А ты чего встал? — спросил я.

— А че делать-то?

— Идиот! Задержать беглеца, который должен быть в этом доме!

Сохатый косолапо побежал следом за своими дружками.

Я еле сдерживался, кажется, что этот амбал становился все тупее и тупее с каждой минутой.

Я подошел к входной двери, поднялся на крыльцо. Из-за двери доносились грохот и ругань. Зажегся свет сначала в одной, потом в другой комнате. Я уже понял, что никого мы здесь не найдем.

Снова нужно ждать сигнала Хозяина.

— Чертов Лапа, кретин длинноногий! — я ударил кулаком по двери, спустился с крыльца. Если бы мы свернули, где надо, возможно, успели бы перехватить клиента. — Чума тупорылая, малолетка!

Я подошел к машине. От дома бежал Лапа.

— В доме никого нет, — крикнул он, переводя дыхание. — А Соха сбрендил!

— Что значит сбрендил? — не понял я, хотя и не удивился.

Тут появился Сохатый, через плечо у него висел Шпын, как мешок с картошкой, дрыгал ногами и матерился так, что даже у меня уши завернулись.

Вот дети пошли!

Сохатый улыбался во весь рот.

— Шеф! — кричал он, — я поймал его!

— Кого его, мудак? Кого ты поймал, деревянный по пояс? — я был в бешенстве. Мало того, что мы по дурости одного водилы упустили клиента, так теперь еще у этого окончательно башню сорвало! Поймал он, видите ли.

— Отпусти ты его! — я сдернул Шпына с плеча ошарашенного Сохатого. Шпын с подбитым глазом подскочил к здоровенному другу и, ругаясь, стал колотить его кулачками.

— Ты, козел! Тупой! Скот! Ненавижу тебя! Урод!

На слове «урод» я перехватил его за руку. Как-то резануло мне по ушам слово. И в то же время порадовало. Теперь не меня называют уродом.

— Хватит! В машину все!

Шпын, продолжая ругаться, забрался на заднее сиденье, Лапа важно прошествовал к водительскому, вытирая на ходу выступившие от смеха слезы. Сохатый тоже неловко было двинулся к машине, но я его остановил.

— А ты, дружочек, останешься здесь.

Сохатый выкатил на меня абсолютно белые глаза, открыл рот. Я положил руку ему на плечо.

— Будешь выполнять особо опасное задание!

В глазах у Сохатого после испуганного недоумения появился тусклый блеск. Я продолжил.

— Остаешься здесь, чтобы организовать засаду, на случай если кто-нибудь вернется. Понял?

Амбал радостно кивнул.

— Ну, вот и славненько! — я похлопал его по плечу, обошел машину.

Про себя подумал: чертов идиот.

Устроившись на кожаном сидении, глянул на других ухмыляющихся помощников, снова подумал: чертовы идиоты!

Хлопнул дверью, отвернулся к окну.

— Ну, теперь куда, шеф? — спросил Лапа, нетерпеливо потирая рулевое колесо.

Шпын на заднем сиденье звонко передернул затвор одного из автоматов. Я нервно обернулся — загнал патрон в патронник? Но нет, просто щелкал пустым оружием.

Я треснул Шпына ладонью в лоб, крикнул.

— Сидим и ждем, понятно?

— Да понятно, шеф, чего ты, — тихо сказал Лапа, стерев с лица улыбку.

Глава 15

Ник.

— Мама! — чуть не закричал я и крепко ее обнял.

Отец подошел сбоку, толкнул меня плечом и что-то промычал. Я повернулся к нему, сразу же посмотрел и ему в глаза — они тоже стали прежними темно-карими, всегда напоминавшими о цыганской крови его далеких предков.

Не до конца еще осознав вновь произошедшие изменения, я сдернул с его рта повязку. Мама в этот момент развязала ему руки.

— Ну наконец-то, — сказал отец, облегченно вдыхая свежий воздух и потирая затекшие руки. Он внимательно посмотрел на меня. — А теперь расскажи-ка нам какого черта мы тут делаем, и почему у меня руки были связаны?

Мама тоже пристально смотрела на меня. Они ждали ответов.

— Вы ничего не помните? — спросил я.

Мама с отцом переглянулись.

— А что мы должны помнить? — спросил отец. — Как мы здесь очутились? Ночью в лесу! Связанные!

Он посмотрел вокруг, развел руками, мама поежилась от холода.

Я обернулся на поле, там было так же тихо.

— Хорошо, — сказал я, — давайте так. Что вы последнее помните?

Они снова переглянулись. Оба задумались. Отец даже глаза закатил, вспоминая.

— Я помню, что ты звонил, — сказала мама. — Я что-то стряпала. А потом телевизор смотрела, не помню что…

— Я ходил за бутылкой, — добавил отец. — Выпил и спать завалился. И вот — проснулся, блин! В лесу! Связанный!

— Это было вчера, — сказал я. — Сутки назад.

На их лицах появилось недоумение.

— Целые сутки? — спросил отец. — Что же мы делали все это время?

— Как сутки? — изумилась мама. — Я не помню, что я делала все это время! Как такое возможно?

И только я открыл рот, чтобы начать рассказывать им обо всем по порядку — о камне, о Глебе, о глазах измененных людей, о Петровиче и Сером, о Маринке…

Но тут послышался глухой рокот приближающейся машины, и два луча фар, блеснули на другой стороне поля.

— Быстро уходим! — крикнул я, хватая сумку и двигаясь вглубь леса. — Это они!

— Кто они? Куда мы бежим? — спросил отец, но тем не менее взял маму за руку, поспешил за мной.

Я проламывался через кусты, ветки хлестали по лицу и рукам.

— Расскажу! — крикнул я через плечо. — Все расскажу, только давайте сначала уйдем от них подальше.

— Господи! — запричитала испуганно мама. — Что же это такое происходит! Что же ты натворил, Никита?

— Мама, потом все вопросы! Потом!

Главное сейчас, уйти подальше, глубже в лес. Если родители стали снова нормальными, значит это не какая-то обычная зараза, значит, изменения обратимы. Значит, влияние чего-то не безгранично и имеет какой-то радиус воздействия. Но с какой точки? Где центр этого сигнала?

Пока мы углублялись в лес, я вкратце описал текущую ситуацию, с чего все началось, что я особенное заметил за это время, про взгляд в затылок не забыл рассказать. Они охали, ужасались. Задают скептические вопросы. Почти не верят, потому что то, что сейчас происходит было настолько нереальным, что и сам я не смог бы поверить в этот кошмарный бред. Кошмар наяву, от которого нельзя пробудиться. Перед тем, как уткнуться в речушку, возникшую перед нами, в общих чертах рассказал все, ответил на их вопросы.

— Что это за река? — спросила мама.

— Сырка, — ответил отец. — Я сюда на рыбалку хожу. Ходил.