Проклятие чёрного единорога - Преображенская Евгения - Страница 35

Однако теперь все изменилось. Что-то пошатнуло ту надежную крепость, которую выстроила себе маленькая Леи. Ее стены частично рухнули, и в уютный мир девушки ворвался целый ураган чувств…

Наемница ощутила себя совершенно несчастной и, погруженная в мрачные мысли, не заметила, как вокруг нее воцарилась тишина. Лес окутали сумерки, и в их тревожном свете вековые дубы изменили очертания. Стволы деревьев приняли искривленные позы, их ветви застыли, словно в немой угрозе. Казалось теперь, что под грубой морщинистой корой и в глубине корней происходит некое движение. Каскады вьюнов раскачивались, несмотря на полное безветрие.

Лошадь испуганно захрапела и дернулась. Сбросив оцепенение, девушка попробовала на вкус некоторые из крепких выражений принцессы и грубо усмирила животное. Но у нее самой по спине вдруг пробежали мурашки, а сердце замерло от неясного чувства. Нет, она не видела зловещего тумана и не чуяла смрадных течений, но все же что-то неладное остро ощущалось в воздухе.

Джиа усиленно всматривалась в тени. Но за смятением она так и не смогла различить того, что искала.

На счастье Летодора, в лесу во множестве попадались ручьи и небольшие озерца с чистой водой. Мужчина готов был живьем содрать с себя кожу, так нещадно ее жгло от ядовитой слизи, не говоря уже о запахе, от которого шарахалась даже его лошадь. Пожалуй, в таком-то виде ведьмака даже близко к городу не подпустят.

Но Летодор Змей ведьмачил почти что полжизни, опыт имел обширный и помимо декоктов, порошков и эссенций, помогающих его телу на охоте, всегда носил с собой про запас еще и кусок хорошего мыла, который был незаменим после охоты, ведь чистоплотность важна не только в делах и помыслах.

Расположившись на привал у живописного водоема, он первым делом хорошенько отмылся сам и выстирал одежду. Воздух был довольно влажным, поэтому нижнюю рубаху и подштанники мужчина оставил сушиться на себе, а у костра развесил только верхнюю одежду и сапоги. Затем он перекусил и, совершенно удовлетворенный плодотворным днем, прилег отдохнуть.

Уже стемнело, когда из дремы его вывел далекий пронзительный крик. О, Летодор мог бы поклясться, что уже слышал этот голос однажды и никогда его не забудет. Поспешно натянув сапоги и схватив меч, он помчался на помощь.

Луна не спешила подниматься на небо, и лес залила непроглядная темень. Там, где только что, казалось, был виден просвет, вдруг возникали непроходимые заросли. Ветви качались и скрипели со всех сторон.

Смутное предчувствие заставило наемницу остановиться на месте. Объятая страхом лошадь тоненько заржала, принялась упираться и взбрыкивать. Пытаясь удержать трусливое животное, Джиа краем глаза заметила движение ветвей.

Внезапно нечто со страшной силой дернуло девушку за косу и потянуло назад. От неожиданности наемница неистово завизжала, что обычно считала для себя делом недостойным. Потеряв стремена и не сумев удержаться в седле, она скатилась на землю. Воспользовавшись свободой, животное тотчас же сорвалось с места и скрылось среди деревьев.

В тот же момент хватка ослабла, а ствол одного из гигантских дубов заскрежетал и неестественно накренился, как будто могучее древо обрело вдруг змеиную гибкость. Оно раскрыло сучья-объятия навстречу Джиа. Во мраке листвы девушка различила узкое лицо с мерцающими зеленым светом глазами-дуплами. В вышине, словно гигантская корона, раскачивались огромные ветвистые рога.

На миг девушка замерла, со смешанным чувством восторга и страха взирая на самого хозяина леса. А затем кувырком через правое плечо откатилась назад, наугад и наудачу приземлилась на мягкий мох, а не на острые камни. Но на этом ее везение и закончилось, потому что земля под наемницей завибрировала, а оплетенные травами корни вдруг ожили.

Они ухватили Джиа за руки, и новая ее попытка вырваться закончилась плачевно. Но девушка сдаваться не собиралась. Лесная почва была достаточно рыхлой, и благодаря этому наемнице удалось освободить запястья. На меч здесь рассчитывать не приходилось. Топор еще мог бы нанести достаточный урон лешаку, но в случае неудачи разгневанный хозяин леса уже не выпустит обидчика из своих владений.

Если главная его мощь была сосредоточена вокруг основного корневища, которым лешак был прикован к земле, то при помощи второстепенных корней, надземных и подземных побегов он мог без труда устроить несчастный случай даже на опушке леса. Так что вырваться с наименьшими потерями для обеих сторон и бежать наутек, как можно дальше от главного стержневого корня лешака, было единственным шансом на спасение.

Чувствуя, что его добыча уходит, хозяин леса сердито заскрежетал и ударил по земле могучими ветвями совсем рядом с Джиа, обдав ее облаком сухих листьев. Наемница отпрыгнула, однако лешак ударил снова, да с такой силой, что земля содрогнулась, а девушка снова упала на спину. Не теряя времени, она принялась отползать назад, то и дело уворачиваясь от гигантских древесных рук и корней, которые словно играючи ловили ее за сапоги.

Все новые корни змеями вырывались из-под земли, а ветви кустов неласково хлестали Джиа по лицу. Наконец лешаку удалось совершить желаемое: хозяин леса ухватил добычу за ногу и поднял ее высоко над землей. Девушка, к своему стыду, снова взвизгнула и повисла в воздухе, размахивая руками в поисках опоры и нелепо бренькая бесполезным оружием.

В этот момент в поле ее зрения попал некий светлый силуэт. Он подлетел к стволу-туловищу, и наемница услышала, как звонко хлестнул меч по жесткой коре. Сердце девушки екнуло. Сперва она даже не поверила мелькнувшей догадке. Но у Джиа не было времени разбираться, ощущает ли она по этому поводу радость или разозлилась пуще прежнего.

Леший рассерженно заскрежетал и, отвлекшись на нового противника, ослабил хватку. Девушке удалось выскользнуть из жестких рук-сучьев. Сгруппировавшись, Джиа упала на землю, поспешно вскочила на ноги и закричала сама не своя:

– Уходи, уходи! Да как там тебя? Его нельзя трогать! Мечом… бесполезно!

Сучковатые руки вновь устремились к ней. На этот раз Джиа выхватила меч, отмахиваясь, и ударила плашмя. Она отпрыгнула назад, нелепо споткнулась, но упасть не успела. Белый силуэт, подозрительно пахнущий глупым героизмом и мылом, подхватил ее под руку и потянул за собой.

Они долго бежали сквозь ночной лес. Джиа неплохо видела в темноте, но все же не настолько хорошо, чтобы на бегу не спотыкаться. И каждый раз ведьмак успевал вовремя ее подхватить. Вскоре они поняли, что опасность миновала, а впереди забрезжил свет костра.

– Ну и как там меня? – злобно хохотнул Летодор.

– Откуда ты тут взялся? – негодующе воскликнула Джиа. – Продолжаешь следить за мной? Все ждешь, пока я убью кого-нибудь? Ну а сам ты что вытворяешь? Не знаешь, лешего нельзя трогать? Он здесь хозяин! А еще ведьмак…

– Ну, видимо, я был там, где нужен, – так ты говорила, а? – добродушно рассмеялся Летодор. – И я обожаю, когда на меня орут вместо благодарности.

– Разумеется, ведь сам ты выражаешь благодарность учтивее! – язвительно припомнила Джиа. – Благодарю за помощь. А теперь отвечай, что ты здесь забыл?

– Да вот решил спасти одну девицу, – ответил мужчина. – Или не заметила?

Они вышли на поляну. В костре тлели угли. Летодор подбросил ветвей, дунул, и благодарное пламя вспыхнуло с новой силой. Его спутница устало упала на землю и протянула руки к огню. Она была вся в пыли, коса взъерошена, лицо бледное и исцарапанное, но в глазах полыхали злые зеленые искры.

Джиа изо всех сил старалась казаться сильной и грозной, однако Летодору было ясно, что она устала и до ужаса перепугана. Это была уже не та сильная и самоуверенная девица, что заявилась к нему с разбавленным вином да остывшим супом. Должно быть, история с болотным духом изрядно ее вымотала.

Джиа наморщила лоб и, спрятав лицо в ладонях, простонала:

– Ох, Единушка, какой же отвратительный день. Решила подзаработать, а вместо этого выслушала пуд королевской брани, разгневала лешего да еще и лошадь потеряла… Глупое… глупое животное!