Проклятие чёрного единорога - Преображенская Евгения - Страница 33

Завершив ритуал, Джиа пошла вдоль воды.

Просторы озера дышали первобытной силой и красотой. Зеленое кружево ряски обрамляло многочисленные острова. Неровные берега буйно поросли лютиками, розовыми щеточками рдеста и лилиями. В воде плескалась рыба. С цветка на цветок порхали бабочки и стрекозы. Воздух дрожал от кваканья лягушек. На дальних островах отдыхали, подставив важные морды дневному солнцу, большие болотные черепахи.

Доверяясь смутному предчувствию, Джиа долго плутала меж зарослей камыша и осоки. Распугивая змей и ящериц, девушка пробиралась по поваленным деревьям и корягам. Она осторожно выбирала сухие кочки, но иногда проваливалась в воду по самую щиколотку и сердито ворчала.

Вскоре девушка приблизилась к месту, где озеро уходило под полог высоких деревьев, распадалось на ручьи и исчезало в лесу. Вода здесь была почти черной, а на ее поверхности, несмотря на густую тень, в изобилии цвели большие чаши белых лилий с острыми, словно кинжалы, лепестками.

Здесь царила тишина: не щебетали птицы, не квакали лягушки, сладкий аромат цветов не привлекал даже насекомых. И, несмотря на жаркий день, от воды явственно веяло холодом. В воздухе вибрировал едва уловимый привкус опасности, какой бывает неподалеку от логова крупных хищников.

Джиа насторожилась и прислушалась: ей показалось, что где-то там, в сумрачной глубине загадочного болотного сада, посреди мшистых островов и белых цветов, она слышит биение живого сердца. Девушка разыскала прочную палку и с ее помощью, медленно переступая с кочки на кочку, пробралась к тому месту, где этот звук раздавался особенно четко.

Стало почти морозно. Казалось, вот-вот – и на воде образуется корочка льда, однако воздух лишь сильнее наполнился дивным ароматом цветов. Припав на корточки, Джиа приложила ухо к самой глади воды и тут же отпрянула. Нет, не наваждение! Это и вправду был ровный, четкий пульс жизненной силы. И ритм биения сердца был человеческим…

Дохнув на окоченевшие пальцы, Джиа вновь склонилась над черной гладью, осторожно развела руками травы и охнула. Под покровом воды она увидела женщину! Ее глаза были закрыты, но на щеках застыл румянец; женщина словно дремала. Ее длинные черные волосы прикрывали стройные плечи и пышные груди. Спящая была не юной, но все же еще молодой и волшебно красивой: мраморно-белая кожа, густые ресницы, тонкий прямой нос, полные, слегка приоткрытые розовые лепестки губ.

Джиа потерла глаза. Сильный запах лилий кружил голову и нагонял дрему. Словно во сне, наемница увидела, как на поверхность озера опускаются белые лебеди. Но вот – это уже не птицы, а прекрасные девушки с длинными черными волосами. Они играют и плещутся в холодной, напитанной родниками воде. Их смех, словно перезвон серебряных колокольчиков, разносится над лесом.

Этот смех слышен невидимому хозяину болотного озера. Из темных торфяных глубин он тянет к ним длинные руки и… Не всем девушкам удается принять лебединый облик и спастись. Одну из них, самую юную и красивую, болотный дух утаскивает на дно.

Джиа перевела дыхание и похлопала себя ладонями по щекам: а не спит ли она сама, не одурманил ли ее запах цветов? Наемница поднялась на ноги и поспешила покинуть нечаянно открытую усыпальницу прекрасной девы. Здесь ее способности были бесполезны. А неведомая опасность, что скрывалась в глубинах древнего озера, не на шутку перепугала Джиа. Вот уж не этого она искала в лесу!

Хмурая, погруженная в раздумья и воспоминания, девушка вернулась к лошади. Та была на месте, а вот жертвенные бусы пропали. Наемница поблагодарила болото низким поклоном и забралась в седло.

Ее путь снова пролегал сквозь пущу, но на этот раз дорога вела вдоль озера. Недалеко от его северного края начинались полудикие леса, а на возвышенных участках располагалась небольшая бедная деревенька, где и видели жаба. Там же, по словам библиотекаря, охотилась и воинственная принцесса Гриерэ.

Джиа решила, что это, пожалуй, странное совпадение. Девушка старательно перебирала и выискивала в воспоминаниях все, что когда-то читала о принцессах, утопленницах, лягушках, жабах и проклятиях. Но части мозаики не желали складываться в единую картинку. Слишком много было в этой истории звеньев, которые вязались между собой лишь при поверхностном взгляде.

Жабалак – обычный лжеоборотень, не владеющий волшебством. Более того, жабы, в отличие от лягушек, не живут на болотах и предпочитают тепло. Это значит, что прекрасная черноволосая дева не имеет отношения к жабьей истории. Но почему же тогда внутреннее чутье привело Джиа к этому месту?

Смущало девушку и то, что жертвы жабалака пропадали средь бела дня, ведь жабы, тем более оборотни, ведут ночной образ жизни. А вот спесивая принцесса охотилась в тех местах именно днем. И только ли на животных? Однако, прежде чем делать выводы, Джиа хотела во что бы то ни стало увидеть Ее Высочество своими глазами, услышать ее голос, заглянуть в душу девушки и, если это потребуется, принять необходимые меры…

Джиа медленно и глубоко вдохнула и особым образом помассировала точки у висков и основания головы. Несмотря на все упражнения, ей категорически мешало плохое самочувствие: настроение испортилось и прыгало, словно лягушка, никак не способствуя сосредоточению. Можно ли было доверять словам Алема Дешера? Не преследовал ли он собственной выгоды? Кто есть кто в этой истории?

Что же касалось жабалака, то, хорошенько подумав, Джиа решила отложить поимку чудища до ночи, когда оно само выберется из-под земли. В конце концов, лазить по грязным пещерам или склизким норам в поисках его дневного убежища было несколько ниже ее достоинства.

Несмотря на высокую влажность, полуденная жара ощущалась в лесу не так тяжело, как в городе. Раскидистые кроны древних дубов давали тень и сохраняли прохладу. Ведьмак оставил лошадь на безопасном расстоянии. След, на который он вышел несколько часов назад, принадлежал нечеловеческим стопам и вел в буревал.

Мужчина опустился на колено и провел пальцами по опавшим листьям. На близость берлоги ясно указывало отсутствие других звериных следов. Животные, чувствуя угрозу, предпочитали обходить стороной опасное место. Вырванные с корнями деревья образовывали нечто вроде шалаша. Земля вокруг него была взрыхлена, прикрыта ветошью и сухими листьями.

Встав на оба колена, воин разгреб руками сучья и обнаружил лаз между стволами, по размеру как раз подходящий тому, чтобы в него мог протиснуться средних размеров мужчина. Не медля и не раздумывая, он оставил лишние вещи снаружи и, взяв с собой лишь кинжал, исчез в норе.

Он полз долго, по дороге щедро перемазавшись глиной. Чем дальше он пробирался по узкому лазу, тем явственней ощущалась вонь прогнившей листвы. А затем он услышал спокойное сиплое дыхание. Тварь спала, как и всякая порядочная жаба, днем. Это значительно упрощало задачу, хотя и не делало ведьмаку особенной чести.

Наконец он увидел серую массу, покрытую шипастыми бугорками. Подложив под голову маленькие передние лапки и вытянув назад массивные мускулистые ноги, жаб громко посапывал. Его растопыренные ноздри мерно подрагивали в такт дыханию.

Тварь могла проснуться в любое мгновение, поэтому ведьмаку следовало поторопиться.

Солнце клонилось к западу, когда Джиа услышала звуки охотничьего рога и увидела, как взмывают в небо перепуганные птахи. Жара спала, и звери выбрались из нор. Значит, охота была в самом разгаре. Ей следовало поторопиться.

Ударив лошадь в бока, Джиа устремилась вперед. Она слышала в воздухе запах воды – болотное озеро снова приближалось. Особым чутьем Джиа ощущала, что именно в этом направлении убегали от погони лесные звери. Ниже пригнувшись к конской гриве, доверившись интуиции и удаче, она все настойчивее подгоняла животное.

Вскоре наемница услышала отчетливый стук копыт и круто свернула вбок, идя наперерез одинокому всаднику. Из кустов с визгом выскочило семейство поросят. Джиа едва успела увернуться от несущейся на нее кабанихи, краем глаза заметив пару кроликов, исчезающих под корнями деревьев. Стук копыт и животный страх, объявший лес, все нарастал, но вдруг переполох замер.