Духовный мир преподобного Исаака Сирина - Алфеев Иларион - Страница 47

Если не станет в тебе всего этого[707] и не сможешь исполнять это, то хотя бы сидя бодрствуй и молись в сердце, но не засыпай, и все меры употреби, чтобы провести всю эту ночь без сна, сидя и помышляя о благом. Не ожесточай сердца своего и не омрачай его сном, и снова придут к тебе, по благодати, прежняя горячность и легкость и сила…[708]

Скажем теперь о практических советах Исаака в 52–м Слове. В первую очередь Исаак обращает внимание на то, как следует начинать бдение. К молитве надо приступать не сразу, но сначала сделать поклон, совершить краткую предначинательную молитву, перекреститься, постоять молча и затем молиться своими словами:

Когда пожелаешь стать на служение бдения, тогда, при содействии Божием, поступи, как скажу тебе. Преклони, по обычаю, колена твои, и встань; и не сразу начинай службу свою, но когда помолишься сначала и совершишь молитву, и знаменуешь сердце свое и члены свои животворящим знамением Креста, стой некоторое время, пока успокоятся чувства твои и утишатся помыслы твои. После этого возведи внутренний взор твой ко Господу и с печалью умоляй его укрепить немощь твою, чтобы стихословие твое и мысли сердца твоего сделались благоугодными святой Его воле[709].

Все это необходимо для того, чтобы приступить к служению бдения в полной сосредоточенности и в ясном сознании присутствия Божия. Молитва, которую Исаак предписывает затем произносить, не является молитвой из какого — либо богослужебного чина, но личными словами человека, которые он произносит от себя:

Господи Боже мой, Создатель всего творения Твоего, призирающий на тварь Свою… сохрани меня от мятежа помыслов и от потопа страстей и сделай меня достойным этой святой службы, чтобы мне страстями своими не растлить ее сладости и не оказаться перед Тобою бесстыдным и дерзким[710]

Это одна из многочисленных молитв, составленных самим Исааком и включенных в корпус его сочинений. Исаак, несомненно, высоко ценил молитву своими словами и считал, что христианину не следует ограничивать себя произнесением предписанных молитв, но находить свои собственные слова для беседы с Богом.

Ночное бдение у каждого подвижника традиционно включало в себя определенное «правило» — последовательность молитв, псалмов, чтений, поклонов, предназначенных для произнесения всякий раз, когда совершается бдение. Исаак, однако, говорит, что подобное правило не должно быть строго фиксированным: пребывать умом в Боге гораздо важнее, чем вычитать определенное правило.

Должно нам со всей свободой вести себя во время службы нашей без всякой детской и смущенной мысли. А если увидим, что времени немного и до окончания службы застигнет нас утро, то добровольно и сознательно оставим из обычного правила одно или даже два славословия, чтобы не было места смятению, чтобы не утратить вкуса к службе нашей…[711]

Именно для этого — чтобы не утратился вкус к молитве — никогда не следует вычитывать псалмы поспешно, с желанием поскорее закончить правило.

Если помысел внушает тебе: «Поспеши несколько, ибо дел у тебя много — скорее освободишься», — то не обращай внимания на него, но вернись назад на одну мармиту[712] или на сколько хочешь, и с размышлением повторяй многократно каждый стих, заключающий в себе вид молитвы. И если опять будет смущать и теснить тебя помысел, оставь стихословие, преклони колена на молитву и скажи: «Желаю не слова вычислять, но обителей достигнуть»[713].

То есть первый способ борьбы с помыслом заключается в том, чтобы читать псалмы медленно, многократно повторяя каждый стих; второй же — в том, чтобы оставить чтение предписанных псалмов и молиться своими словами.

Если, — продолжает Исаак, — в результате долгого стояния на бдении ты изнеможешь от бессилия и помысел будет нашептывать тебе «Закончи, потому что не можешь стоять», ответь ему: «Нет, я сяду, ибо даже это лучше сна. И если язык мой не выговаривает слова псалма, ум же поучается с Богом в молитве и собеседовании с Ним, то бодрствование полезнее всякого сна»[714]. Здесь обращает на себя внимание то, что, во — первых, Исаак разрешает молиться сидя; во вторых — что он допускает замену чтения молитв вслух безмолвной молитвой одним умом. Молитва вслух была общей практикой подвижников его времени, в частности, во время исполнения келейного правила. Молитва про себя, очевидно, предписывалась либо в случае усталости, либо во время участия в какой — либо общественной активности (когда человек не находится наедине с собой), либо, наконец, когда человек «лежит на лице» перед Крестом.

Далее Исаак говорит о том, что порядок ночного бдения не одинаков для всех подвижников. Есть разные способы совершения бдения и разная последовательность молитв, которые могут читаться, а также разные средства для достижения внимания и умиления. Большой интерес представляет ссылка на практику непрестанной молитвы с произнесением одной краткой формулы[715], а также на практику молитвы не преклоняя колен:

Бдение не есть всецело ни стояние, ни стихословие одних псалмов. Напротив, один всю ночь проводит в псалмах, другой — в покаянии, умиленных молитвах и земных поклонах, третий — в слезах и рыдании о своих грехах. Об одном из наших отцов говорят, что сорок лет молитву его составляла одна фраза: «Я согрешил, как человек, Ты же прости, как Бог». И отцы слышали, как он с печалью твердил этот стих, а между тем плакал и не умолкал, и эта одна молитва была у него вместо службы днем и ночью. И еще: один немного вечером стихословит, остаток же ночи проводит с песнопениями, славословиями, гимнами и другими покаянными мелодиями; а другой проводит ночь в прославлении Бога и чтении богослужебных текстов, и между каждой частью он просвещается и освежается чтением из Писания. Кто — то ставит себе правилом не преклонять колен, даже на заключительных молитвах в конце каждой мармитыі, хотя это обычно для бдений, и проводит всю ночь в непрерывном стоянии[716].

Ссылкой на преподобного Моисея Мурина, который молился не преклоняя колен, заканчивается Слово 52 в западно — сирийской редакции, греческом и русском переводах. Дальнейшее мы заимствуем из восточно — сирийского текста.

Здесь Исаак говорит о состоянии духовной радости, которого достигает человек во время ночной молитвы:

Когда усердные наслаждаются такими и подобными вещами, они проходят всю длину долгих ночных часов без уныния. Души их процветают и радуются и забывают одеяние плоти… От наслаждения и радостного биения сердца они совершенно не помнят о сне, ибо им кажется, что они отринули тело или что они уже достигли состояния, в котором они будут после воскресения. И по причине великой радости они иногда оставляют псалмопение и падают на лица свои от наплыва радости, которая нахлынула на их души. Вся длина ночи для них подобна дню, а наступление тьмы подобно восходу солнца по причине той надежды, что возвышает сердца их и опьяняет их своим размышлением… Пока их язык играет на духовной лире, ум их занят своими делами: иногда он обращается к смыслу стихов, иногда прогоняет чуждый помысел при его появлении, иногда же, когда ум устает, обращается к содержанию дневного чтения[717].

Затем Исаак вновь обращается к рекомендациям относительно молитвы в состоянии усталости. «Если человек хочет дать телу немного отдохнуть, пусть остановится и сядет лицом на восток. Однако, пока он сидит, он не должен позволять уму своему оставаться праздным»[718]. Следует размышлять о пользе ночного бдения, о том, как древние святые совершали его. От этого размышления человек приходит в восхищение, думая о том, наследником какой традиции он является. Многочисленные примеры великих отцов, трудившихся в ночном бдении, приводят человека в состояние духовного опьянения, при котором ему кажется, что он пребывает вместе с этими святыми и видит их.