Всегда вчерашнее завтра - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 20

– А почему он жил один?

– Не знаю. Там какая-то темная история. То ли жена от него ушла, то ли он от нее. Ну, в общем, это давно произошло, еще лет десять назад. Но я ничего точно не помню.

– По-моему, он сидел в кресле, когда к нему постучались, – задумчиво сказал Дронго, – и поэтому он оставил свою чашку кофе недопитой. Встал и пошел к дверям открыть. – Он поднялся с кресла и пошел к дверям, по дороге обходя стол и прижимаясь вплотную к старинному серванту. – Вот здесь он прошел, – показал Дронго.

– Вы что, эксперимент решили поставить? – спросил Потапчук.

И вдруг Дронго поднял руку и достал из стоявшей в серванте вазы какую-то записку, скорее телеграмму. Он прочел ее сам и протянул Потапчуку.

– Я был прав. Посмотрите. Он держал телеграмму в руках, когда к нему постучались.

В телеграмме оказалось всего несколько слов: «Встречаемся двадцатого в три у Андрея». И подпись – «Игнат».

– Это телеграмма Савельева, – поднял изумленное лицо Потапчук, – значит, он в России, в Москве.

– Что значит «встречаемся у Андрея»? Вам это что-нибудь говорит?

– Да. Это церковь такая в Москве. Маленькая церквушка. В восемьдесят третьем там служил священником Андрей, фамилию сейчас не помню. Он работал на контрразведку, давая нужную информацию. А рядом находилась неплохая пивная. И офицеры, приходившие на встречу с Андреем, обычно любили сидеть в этой пивной. Так мне рассказывал сам Игнат Савельев.

– Вы думаете, это его телеграмма? – спросил Дронго.

– Не знаю, но «встречаемся у Андрея» мог написать только он.

– Кажется, я понял, почему убийцы появились именно сейчас, – вдруг сказал Дронго. – Они сумели установить адрес Лозинского по этой телеграмме. И пришли сразу вслед за ней. Поэтому он и спрятал телеграмму перед тем, как его убили. Наверное, он им ничего не сказал. А вы говорили «мямля». Иначе он показал бы эту телеграмму.

– Он мог просто рассказать словами, – пожал плечами Потапчук.

– В той ситуации, в которой он оказался, ему понадобились веские доказательства. А лучшим доказательством служила эта телеграмма. Раз она еще здесь, значит, он им ничего не сказал. Нам придется возвращаться в Москву.

– А с телом как?

– Вы же «ликвидатор». Придумайте что-нибудь.

– Я не гробовщик, – снова возразил Потапчук.

– Ладно, – вздохнул Дронго, – несите какое-нибудь одеяло или простыню. Нужно его завернуть. А потом вы найдете машину, чтобы мы могли отсюда уехать. И желательно сделать это как можно быстрее и незаметнее.

Потапчук ушел в другую комнату и скоро вернулся с большим цветным одеялом.

– Сначала лучше обернуть его простыней, чтобы кровь по дороге не испачкала машину, – деловито сказал «ликвидатор».

Дронго, взглянув на него, не стал комментировать. Вдвоем они завернули тело в простыню и только потом уложили этот страшный пакет в одеяло. Получился довольно объемистый сверток, к тому же очень тяжелый и громоздкий.

– Идите за машиной, – велел Дронго, – и пусть она заедет во двор.

– А почему я? – возразил Потапчук. – Меня тоже могут запомнить.

– Вы же прекрасно знаете, почему. Посмотрите на меня и на себя. Кого быстрее запомнят? Я уж не говорю о том, что вы украинец.

– Я русский, – поправил Потапчук, – у меня просто фамилия украинская.

– Вы пойдете за машиной? – теряя терпение, спросил Дронго.

Потапчук вышел, сильно хлопнув дверью. Минут через двадцать к дому подъехали желтовато-грязного цвета «Жигули» четвертой модели.

– Нашел машину, – бросил Потапчук, войдя.

– Лучше бы другую, – покачал головой Дронго, – труп в автомобиле может пахнуть. Там же нет багажника.

– Идите сами и ищите! – огрызнулся Потапчук. – Думаете, легко отыскать даже такую развалюху?

– Вообще-то вы правы. Спасибо и на этом. Берите с другой стороны, мы его вынесем.

Они вытащили из дома громоздкий тюк и стали укладывать в машину. В этот момент во двор вошла женщина лет шестидесяти с острым, мышиным лицом. Увидев ее, Дронго помрачнел. Это был типичный образец сварливой соседки-говоруньи, все знающей и все видящей.

– Х Лозинскому приехали? – улыбнулась женщина. Как и многие местные жители, она вместо «к» и «г» произносила «х».

– К нему, – кивнул Дронго, умещая тюк.

– Небось вещи хрузите, а сам хозяин хде?

– В доме он, вещи собирает, – терпеливо ответил Дронго. Потапчук покосился на нее, но, ничего не сказав, вернулся в дом.

– Попрощайся с хозяином и скажи, что мы уже едем! – крикнул вслед ему Дронго. – Пусть замок посмотрит, он что-то барахлил!

Замок на входной двери они выбили, когда проникали в дом, и теперь он давал понять своему напарнику, чтобы тот постарался его как-то привести в порядок и захлопнуть дверь. Потапчук его понял. Водитель, молодой парень лет двадцати пяти, равнодушно стоял рядом с автомобилем, дымя дешевой сигаретой без фильтра.

– А почему сам хозяин не едет? – допытывалась соседка.

– Не знаю, – с трудом улыбнулся Дронго, – спросите у него. Но сейчас он очень занят.

– Это понятно, – закивала головой неприятная особа, кажется, собирающаяся уходить. – А вы его друзья или родственнихи?

– Знакомые. Бабушка, вы нам не мешайте, – строго сказал Дронго.

– Какая я тебе бабушка? – Она обиделась. – Мне почитай стольхо ходхов, схольхо и тебе.

Несмотря на обиду, женщина уходить не спешила. Из дома показался Потапчук, захлопнувший за собой дверь.

– Все в порядке, – сказал он, подходя к машине.

– А хозяин хде? – не отставала любопытная. – Вещей много увозите.

Потапчук помрачнел и, проходя мимо, как бы нечаянно толкнул ее в лужу. Она полетела прямо в грязь.

– Что же ты так, тетка, ничего не замечаешь? – укоризненно сказал Потапчук, с трудом скрывая довольную улыбку и протягивая ей руку.

– Што надо, то и замечаю. Ты мне свой дохумент дай. Хто ты тахой? Отхуда вы взялись? Я про вас ничаво не слыхала.

– Поехали! – крикнул Дронго, уже потерявший терпение. Он уселся в автомобиль. Потапчук махнул рукой на женщину и тоже устроился на сиденье.

– Люди добрые! – запричитала женщина. – Што же такое делается! Бандиты среди бела дня дом храбят.

Водитель оглянулся. Потапчук больно ткнул его в спину.

– Быстрее, мы опаздываем.

Они выехали со двора под причитания соседки.

– Через минуту она полезет в дом, – мрачно сказал Дронго, – начнет искать хозяина. Надеюсь, в ближайшие несколько лет мы на Украину не попадем.

Глава 13

От тела они избавились с большим трудом. Пришлось трижды менять машины, удаляясь все дальше от Киева, чтобы затем спрятать сверток где-то в лесном массиве, надеясь, что его найдут не сразу. Выкопать яму они не могли: не было лопаты, а промерзшая за зиму земля без инструмента не поддавалась. Пришлось просто положить труп под дерево и забросать его листьями. Дронго постарался запомнить место, где это случилось, стараясь отогнать неприятные видения, как тело старого контрразведчика будет гнить в лесу, раздираемое дикими животными.

Потом они еще несколько раз пересаживались из машины в машину, спешили в аэропорт, стараясь успеть на самолет, вылетающий в Москву. Утомительная процедура проверок добавила нервозности в их ожидание. Наконец, миновав пограничников и таможенников, они прошли к самолету.

В Москву они возвращались в плохом настроении. Сидя в салоне бизнес-класса, Дронго спросил у своего напарника:

– Вы не помните, у Савельева имелись друзья в Германии? В Западной группе войск?

– Вы уже спрашивали, – мрачно ответил Потапчук.

– А вы не ответили. Так да или нет?

– Кажется, какой-то знакомый был. Нет, не знакомый. Я вспомнил. Однажды Савельев говорил, что его кузен находится в Западной Европе. Так прямо и сказал – кузен. Тогда Семенов его спрашивает: «Твой брат там живет?» – «Нет, – смеется Савельев, – там он работает». Я на этот разговор не обратил внимания, а сейчас вспомнил.

– А почему именно сейчас?