Голубая ива - Смит Дебора - Страница 29

Он ничего и не говорил. Просто не мог говорить. Эмоциональные исповеди, страстные и пустые мелодрамы — все это так напоминало родителей! Помимо его братьев и сестер, Элис была единственным человеком, кто понимал и принимал его таким, как он есть. Он готов был пожертвовать собой, чтобы удержать ее рядом. Потерять же ее казалось чему смерти подобным.

— Если тебе тошно в колледже, оставь его, — выдавил он. Она нисколько не удивилась внезапной смене темы разговора. — Вернись домой. Поступи в колледж здесь, в Нью-Йорке. Ты могла бы жить с Кассандрой, Элизабет и Джулией до тех пор, пока не подыщешь квартиру. Ты сейчас очень нужна Элизабет, более, чем когда-либо, а места после переезда Майкла к своей девушке там хватит.

— Нет, — слабым голосом возразила она. — Вернуться, чтобы время от времени трахаться с тобой и удивляться, как много других женщин проделывают то же самое.

Он отпрянул, удивленно облокотился на стойку и, при-щурясь, изучающе посмотрел на нее. Сердце его бешено колотилось.

— Ладно. Ты могла бы жить у меня. Если ты не согласна, — он пожал плечами, — то, право, я не знаю…

Шок, восторг, ликование — все разом светилось в ее глазах. Из-под крыльев тонких черных бровей она смотрела на него взглядом, полным обожания. Джеймс отвернулся, открыл кран, набрал в ладони холодной воды и плеснул себе в лицо. Тишина раздражала его: он только что выставил себя напоказ и оказался зажатым в угол. Он играл по своим правилам, и если она хочет остаться, то должна принять их. Он сделал все, чтобы удержать ее. Все, исключая чувства, конечно.

Она соскользнула со стола, нежно обняла его и, взяв за руку, увлекла в спальню.

От беспрестанного гула вентиляторов в ушах Артемаса все время гудело. Вот уже несколько дней он трудился на заводе в пригороде Чикаго. Даже во сне это жужжание, как дыхание безликого монстра или жужжащего роя ос, которое можно было бы принять за знак угрозы, несчастья или сомнения, преследовало его.

Они шли по цехам вместе с Джеймсом, которого, казалось, не беспокоил ни гул, ни громкое дыхание огромных шаровых мельниц, перемалывающих глину и прочие компоненты в мелкую пыль для присадок в керамике. Тепло гигантских печей опаляло братьев, пот ручьями струился по их лицам. Галстуки и пиджаки здесь не годились: к концу рабочего дня пот, смешиваясь с пылью, превращался в грязь.

Они прошли мимо смесителей и остановились у огромного стеллажа, заполненного не обожженной еще керамикой.

— Там… первая продукция! — прокричал Артемас.

Сунув руки в карманы, Джеймс с интересом рассматривал изделия. Стеллаж был заполнен пустыми керамическими конусами, изящными и совершенными, около двух футов шириной и трех высотой. Произведенные по новой технологии, они выдерживали сильное нагревание и давление. Ракеты с такими конусами становились неуловимыми для радаров.

Артемас внимательно наблюдал за реакцией брата. Ведь они помогали создавать смертоносное оружие! Ракеты, усовершенствованные с их помощью, способны унести много жизней, но они могут и помочь сохранить мир и паритет в хаотическом, сложном мире.

— Они чертовски хороши, — с гордостью произнес Джеймс. — Мы, похоже, преуспеем.

Артемас не удивился прагматизму брата. Джеймс воспринимал мир только в белых и черных тонах, дипломаты в нем были менее важны, чем генералы. Артемасу же он представлялся лабиринтом противоречий и компромиссов, с запасными путями и смертельными исходами, где гордость и принципы в любой момент могут быть отброшены.

— Я не хочу других вовлекать в это, — резко бросил старший брат.

— Почему? — удивился Джеймс.

— Потому что не хочу, чтобы наше имя ассоциировалось с военными поставками. Эти капиталовложения фактически начало конца. Лучше найдем применение керамике в электронных цепях и медицинском оборудовании, сосредоточимся на построении безопасной финансовой базы для «Коулбрук чайна» и филантропии — пусть имя Коулбрук станет известно среди гуманитариев, этому посвятят себя Майкл и Элизабет после учебы. Касс всегда больше интересовалась китайской компанией, посему будет заниматься фарфором.

— А Джулия? — поинтересовался Джеймс.

— Тайфун Джулия найдет себе место, коснувшись земли. С ее-то интересом к менеджменту!

Джеймс задумчиво замолчал.

— А я? Где пригожусь я?

— Здесь.

Братья поднялись по стальной лестнице в комплекс офисов на веркнем этаже и остановились в пустом коридоре. Артемас жестом указал на керамический завод внизу:

— Можешь считать, что этот проект твой.

— Но у меня нет нужных связей.

— Ничего, я позабочусь о политике, ты займешься производством.

Джеймс сверкнул глазами.

— Используя твое влияние, нам удастся получить крупные заказы. Я чертовски уверен в успехе. — Он с сомнением взглянул на Артемаса. — Обратись к сенатору, он наверняка может помочь.

Артемас отвернулся и подошел к окну. Джеймс осторожно спросил:

— Ты женишься на Гленде де Витт?

Артемас похолодел:

— Вероятно.

— Ты счастлив с ней?

— Да.

— А женился бы на ней, если бы у тебя был выбор?

Артемас стукнул кулаком по раме, обернувшись, кинул злой взгляд на Джеймса. Он никому не рассказывал о своем разговоре с сенатором.

— На что ты намекаешь?

— На то, что ты готов пожертвовать личной жизнью ради будущего семьи.

— Никогда не поднимай эту тему, и чтобы я ничего не слышал по этому поводу от остальных. Это мое личное дело, и сомневаться в моих чувствах весьма несправедливо по отношению к Гленде. Я никому не позволю обижать ее, тем паче усомниться в ее месте в моей жизни.

Джеймс приблизился и положил руку ему на плечо. В глазах Джеймса застыли восхищение и признательность:

— Ты не понял. Я не сомневаюсь в твоей искренности, я предлагаю тебе свою поддержку. Все, что касается будущего «Коулбрук интернэшнл», имеет очень большое значение. Я никогда не сомневался, что интересы семьи для тебя превыше всего. Ты никогда не позволишь нам споткнуться, поэтому мы никогда не позволим споткнуться тебе.

— Забудь о том, что я сказал.

Джеймс кивнул, Артемас смягчился, но смотрел все так же гордо.

— Подпиши. — Тетя Мод с материнской любовью похлопала Лили по плечу.

Руки Лили тряслись. Все вокруг стало расплываться: слишком темно, слишком тесно и душно в этом офисе! Она смотрела пустую графу контракта, где через мгновение будет стоять ее подпись. Мистер Эстес и его адвокат молча ждали. Словно стосорокалетнюю историю Маккензи можно предать забвению простым росчерком пера!

Она закрыла глаза, представила, как рвет контракт и выскакивает на улицу. А там… ее уже ждет Артемас, он утрясет недоразумение, даст ей заем, и они погорюют вместе о родителях. Она успокоится в его объятиях.

Но когда она открыла глаза, контракты все еще лежали перед ней. Артемас забыл ее… хуже, намеренно игнорировал ее. Не осталось больше никакой надежды и никакого времени в запасе.

Внутри все сжалось. Надо собраться, прекратить эту унизительную сцену.

«Я когда-нибудь верну свой дом. И расквитаюсь с Артемасом».

Она поставила подпись на толстом документе, затем подписала все копии.

— У вас в запасе еще два месяца. — Мистер Эстес чувствовал себя превосходно. — Джо не вернется сюда до мая. Тетя Мод погладила ее по голове.

— Летом ты побудешь у меня, а осенью поступишь в колледж в Атланте. Подумай как следует, Лили, у тебя после уплаты долгов за ферму кое-что еще останется.

Лили выбежала из офиса на улицу. Глоток свежего воздуха отрезвил ее, она окинула взглядом город, который основали ее предшественники: маленький кирпичный суд помогали строить сыновья Элспет, за библиотеку боролась ее прабабушка, кто-то из дальних родственников посадил кизил вокруг площади.

Она сидела на деревянной скамье у какого-то магазина и чувствовала себя опустошенной.

«Я продала историю моей семьи, и в этом виноват Артемас Коулбрук».