Да, я счастливчик, и что с того?! Том 1 (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 28

– Знакомство, выбор старосты и прочие организационные моменты, – обернулся препод на меня и насмешливо приподнял кустистые брови, – мы обсудим после.

Глава 15

Так он еще и ментал до кучи, читающий мысли?! Твою-ю-ю… мать.

Виктор Эрнестович смотрел на меня, не мигая. Я видел, как подрагивают его усы от тяжелого дыхания. И мне нужно было что-то поскорее сделать с этим. Нет, не с усами. А с самим Виктором Эрнестовичем, пока меня спалили и не выпроводили отсюда на какой-нибудь другой более подходящий мне факультет.

– Почему же я должен выпроводить вас из аудитории, молодой человек? – поинтересовался тот, упершись ладонью в преподавательский стол. – Может быть, при поступлении вы солгали, что ваши способности уже пробудились? Тогда вы мыслите в правильном направлении.

Так. Стоп. Слышал же я, что если настойчиво запрещать себе думать о чем-нибудь, именно эта вещь и возьмет на себя фокус внимания.

Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…

Пока я повторял это, как мантру, учитель теории магии отвлекся. Взял со стола экзаменационные бланки и той же расслабленной походкой принялся ходить между рядов и раздавать их студентам.

Я чувствовал напряжение, воцарившееся в классе. Как ни странно, особенно переживали девушки. Одна из них такой бешеный ритм ногой под партой выбивала, что это еще сильнее давило на мозги.

– А кто дал вам право… – поднялся парень с последней парты, – …читать мысли учащихся? Это же прямое нарушение личного пространства!

– Я пожалуюсь отцу! – пискнула какая-то студента с первой, хватаясь за голову.

– Я имею право, – повыл голос усатый, – на то, чтобы использовать любые методы обучения и воспитания для того, чтобы сделать из вас лучших из лучших. И беспокоиться вам не о чем, если ваши мысли не захламлены тем, что в стенах академии не пригодится. Как ваша фамилия, молодой человек?

В аудитории воцарилась относительная тишина, и я медленно повернул голову, чтобы убедиться, что обращаются не ко мне. Сука… Ко мне.

– Гордеев, – сдавленно ответил.

– Мы все еще не прояснили тот момент, что вас могут выпроводить из аудитории. Поясните, какой же для этого повод?

Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…

Пока придумывал убедительное врань… вразумительный ответ, который устроил бы этого замечательного преподавателя, кстати, одного из лучших в академии, повернул голову к окну. И кто бы мог предположить, что мысли настолько материальны?

С той стороны на меня вылупилась наша гостья со времен первой ночи в общежитии. Ее глазки-бусинки блестели на солнце, а нос, прижатый к окну, сплющился. Всё-таки она нашла способ выбраться из той черной коробки, в которой ее выносили, и теперь готова в любой момент сотворить какой-нибудь беспредел.

Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…

– Вы так и не ответили мне на поставленный вопрос, – раздался голос препода со стороны задних рядов. – Пытаетесь забить свои мысли какой-то рыжей обезьяной.

– Но она, и правда, там! – ткнул я пальцем в окно.

А когда повернулся к нему снова, гостьи уже и след простыл.

– Никого там нет.

Стоило Виктору Эрнестовичу отвернуться, макушка существа опять вынырнула откуда-то снизу. Затем оттуда же вынырнула ее маленькая пятипалая ручка с зажатой в ней гранатой. Кокетливо помахала ею передо мной.

Да что за пизд?..

– Гордеев! – рявкнул учитель.

– Я! – встал из-за парты, вытянувшись по струнке.

– Вам обязательно устраивать цирк в стенах древнейшего магического заведения?

– Да на флаге присягнуть готов, там за окном рыжая обезьяна! Хотите, можете сами посмотреть! Она вас стесняется, поэтому прячется.

Нервный накал в аудитории падал. Раздались смешки. Еще немного, и меня посчитают героем, спасшим беззащитных студентов от экзамена в первый же день обучения.

Как оказалось, экзаменационные листки раздали всем присутствующим, кроме меня.

– А мне? – незамедлительно возмутился.

– Я же сказал, что не держу здесь глупцов, тунеядцев и весельчаков, – высокомерно ответил мне преподаватель, возвращаясь к своему столу. – Вы, Гордеев, прямо сейчас можете отправляться в кабинет ректора и присягать ей, что рыжая обезьяна поставила крест на вашем безоблачном будущем.

– Так и есть! – ударил себя в грудь кулаком.

– Молодец, – шепнула мне девушка, сидящая подле меня.

Студенты уже натурально ржали, отворачиваясь от бдительного взора Виктора Эрнестовича, а тот злобно скрежетал зубами. С каждой секундой он всё сильнее терял свой авторитет и…

– Покиньте аудиторию, – безапелляционно заявил препод. – Если позволяете себе подобное поведение, уверен, что вы не пропадете.

– А я бы не был так уверен, учитывая, что зажато в лапах этой обезьяны, – произнес я напоследок, прошелся мимо преподавательского стола и вышел за дверь.

Меня проводили бурными аплодисментами, и на сим театральное действо было окончено. Антракт. А вот что мне теперь делать дальше – вопрос один на миллион. Этот факультет был единственным, который смог бы обеспечить мне сокрытие способностей, не вызывая подозрений. Сестре я бы нахрен не сдался, узнай она, что мои силы не пробудились. Ей не на что было бы давить, не в чем выискивать слабости.

Но болтаться, как отходы жизнедеятельности в проруби, я тоже не мог. К ректору всё же придется идти и при том найти способ убедить ее оставить меня на теории.

Я уже знал, где расположен ее кабинет, так что прогулялся по пустынным коридорам и остановился напротив нужной двери. Набрал побольше воздуха в легкие и осторожно постучал.

– Входите, – раздался прохладный голос с той стороны.

На том антракт закончился и, войдя в ее кабинет, я начал второй акт.

– А, это ты, – встретила меня Маргарита Артуровна с легкой улыбкой на лице. – Размышляла тут, надолго ли тебя хватит, маленький врунишка.

– Не понял, – озадаченно вскинул брови.

Похоже, второй акт начал не я, а она. Ни капли удивления, словно ректор, и впрямь, ожидала моего появления в своем кабинете. Самому уже интересно, что у нее на уме и чем всё это закончится.

– Присаживайся. Чай? Кофе?

– Э-э-эм… – протянул, осознавая, что разговор нам предстоял долгий. – Чай?

– Черный чай и капучино с амаретто в мой кабинет, – сообщила она секретарше, ткнув на кнопку прямой связи.

– Хорошо, Маргарита Артуровна, – ответил ей мягкий женский голос, а я тем временем присел на стул напротив письменного стола.

– Итак… – сложила женщина руки на столе и подняла на меня неестественно-синие глаза. Серьги-маятники в ее ушах покачнулись. – Студента с пробудившимися способностями рекомендуют на факультет теории магии где, как известно, обучаются люди, лишенные магического дара. Хотелось бы мне понять, почему ты намеренно скрываешь свои силы?

Оп-па… Однако здравствуйте. Значит, нет смысла выёживаться и сочинять бредовые отмазы? Придется говорить всё начистоту и надеяться, что меня поймут.

– Так вы в курсе, какими способностями я обладаю?

– Я чувствую их, – огорошила она меня. – В том числе их потенциал. Если из стен академии выпускаются лучшие из лучших, невольно приходится соответствовать этому уровню. Эти золотистые глаза… – Ректор рассматривала меня изучающим взглядом, как музейный экспонат. – Узнала бы их из тысячи. Ты – сын Павла Гордеева? Димитрий.

– Я, – кивнул.

– Тогда неудивительно, что на твои плечи легло бремя счастливчика. Твоя покойная бабушка так же скрывала свои силы, и лишь род Шлейфер, благодаря нашим способностям, знал, в чем всё дело. Сколько же у тебя кубиков?

– Два, – сдвинул брови, не до конца понимая, к чему она клонит.

– У нее их было более дюжины и, разумеется, настал момент, когда она вовсе перестала носить их с собой.

Одна новость поразительнее другой! Так эти силы реально можно прокачать… Знал ли сам Димитрий о таком положении дел? Похоже, нет. Он был увлечен лишь тем, чтобы о них не прознали остальные, втихаря от отца и сестры выстраивая свою бизнес-империю. Меня же интересовал несколько иной расклад. Например, как достигнуть того уровня, чтобы момент слабости меня не настиг? Абсолютная удача, которой не грозит обнуление до единиц. Не думаю, что где-то в недрах родового архива я отыщу мемуары бабки, в подробности расписывающей развитие своих сил.