Синяя Рыба - Духовникова Евгения - Страница 34

Флэйк всхлипнул, и две крупные слезы упали на землю.

— Спасибо тебе, — пробормотал он растроганно, — Быть смелым и мужественным почетно, но сложно. Иногда нервы сдают даже у меня. Именно в такие моменты нам нужна поддержка друзей — для чего, собственно, они и существуют.

Максим улыбнулся.

— Я рад, что ты назвал меня своим другом.

Флэйк протянул Максиму переднюю лапу, тщательно втянув когти.

— Друзья лишними не бывают. Жаль, что сейчас наши пути расходятся, но я уверен, мы еще увидимся. Я вылечу этого Пушистика и постараюсь найти остальных, — он наклонил голову и бережно поднял розовый помпончик с земли. — Иди вверх, и, когда выйдешь из Долины, иди на высокую башню. От нее недалеко до Белого Дворца. Ты молодец, что не поддаешься страху и отчаянию… Прощай, Максим, человеческий сын. Передавай от меня привет Синей Рыбе.

Он повернулся и скрылся в папоротниках. Максим снова остался один. Он напился воды из ручья, и съев последний бутерброд, кое-как утолил голод. Проблема отсутствия еды скоро обещала встать очень остро, но Максим решил пока не думать об этом. Может быть, он найдет орехи, или ягоды, или еще что-нибудь в этом роде. Закинув рюкзак за спину, он пошел вперед, как наказал Флэйк, внимательно глядя по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность.

Черный орел все не шел у него из головы. Закрыв глаза, Максим живо припоминал его холодный взгляд, полный ярости и злобы. «Скорее бы уж Синяя Рыба вернулась!» — мысленно взмолился Максим. Ему надо было о многом расспросить ее.

Скоро подъем закончился, потом исчезли папоротники, и его взору открылась бескрайняя равнина, расчерченная лесополосами на ровные прямоугольники — красные, зеленые, белые, золотые. «Поля», — догадался Максим.

Действительно, это были поля, засаженные различными культурами: когда он подошел поближе, то увидел, что красные поля — это мак, золотые — колосья пшеницы, на зеленых полях росла кукуруза, а белые поля оказались хлопком. В воздухе стояло неумолчное жужжание насекомых, опыляющих растения. А у самого горизонта — для верности Максим посмотрел в бинокль, — виднелась та самая башня. Отсюда она была размером со спичку, но, оценив расстояние, Максим понял, что башня очень высока, гораздо выше самого высокого небоскреба.

Солнце катилось к зениту, и припекало все сильнее. Изнемогая от жары, Максим с тоской вспоминал приятную тенистую прохладу Долины Грез. Поля тянулись очень долго, но скоро и они закончились. Впереди блеснула река, и Максим воспрянул духом: перспектива окунуться в воду была заманчивой. Он ускорил шаг, и вскоре вышел на берег небольшой речки. После дождя уровень воды сильно поднялся: обычно неглубокая, сейчас река бурлила и клокотала, едва помещаясь в своем русле, так, что на противоположную сторону можно было перебраться только вплавь.

Холмы вокруг нее густо заросли плакучими ивами, печально склонявшими гибкие ветви к самой воде. Сильное течение было только на небольшом участке русла, ближе к противоположному берегу, высокому и обрывистому. С того же берега, на котором стоял Максим, как раз была большая заводь с почти стоячей водой. Здесь в изобилии рос камыш и осока, а чуть дальше белели кувшинки. Максим бросил рюкзак на песок, скинул одежду и с головой нырнул в воду.

Искупавшись и освежившись, Максим решил переждать самый зной здесь, в густой тени плакучих ив, а заодно немного передохнуть.

По мокрому листу неторопливо ползла крупная виноградная улитка. Максим наблюдал за ней, но мысли его витали далеко. Он скучал по дому, по родному городу, по своему миру. И в то же время он понимал, что нельзя расслабляться. Слишком многое сейчас зависит от него. В том числе и его собственный мир. Мир, в котором полным-полно страдания, жестокости и несправедливости, в котором зло уживается с добром, и который, несмотря ни на что, он любит всей душой, всем сердцем.

Его родной мир.

Когда солнце начало клониться к западу, Максим стал собираться в путь. Напоследок он тщательно обшарил мелководье в поисках оранжевых водорослей, которыми накормила его Синяя Рыба. Однако их не оказалось, и Максим решил не терять времени. Он уже зашнуровывал ботинки, когда услышал крик и топот ног. Помня о нападении черного орла, мальчик бросился на землю, затаив дыхание.

— На помощь! Спасите!!

Услыхав отчаянный призыв о помощи, Максим, забыв об осторожности, вскочил и побежал, вверх по течению. Здесь через реку был перекинут старый деревянный мост, покосившийся от времени. Мост не внушал доверия, но голос доносился с того берега, и Максим хотел уже было рискнуть испробовать переправу на прочность.

Но не успел. Потому что из зарослей боярышника на противоположном берегу вдруг появилась девочка, кинулась к мосту, и одним духом перемахнула через него, не обращая внимания на скрип старых балок. Увидев Максима, она вскрикнула, словно он был привидением, и, не успев затормозить, упала, сбив его с ног.

— Т-ты человек? — она внимательно разглядывала Максима, словно жилая удостовериться, что он ей не мерещится.

— Да, — он озадаченно кивнул.

— Бежим отсюда! За мной гонится Тень!

— Какая тень? — не понял мальчик.

В это время раздался громкий треск, и мостик рухнул в воду. И через секунду Максим увидел, от кого это их спасло — из зарослей тальника на берег выскользнул бесформенный сгусток тьмы, парящий в полуметре над землей. Это и была Тень. Ее можно было бы принять за призрак, если бы она была белой. Но тень была чернее ночи. Она меняла форму, то обзаводясь рогами, то отращивая хвост, словно еще не до конца определилась, кем желает быть. Ее нечеткие контуры дрожали и расплывались. Тень еще не уплотнилась, не материализовалась, сквозь черную массу можно было различить кусты и деревья, которые находились за ней. Сама по себе тень, без живого существа, выглядела так жутко, что по коже у Максима поползли мурашки.

Тень раздосадовано взвыла; громкий, как сирена, чудовищный звук разлетелся далеко вокруг. От этого воя мороз прошел по коже. Но, очевидно, река была для чудовища непреодолимой преградой, потому что Тень, взвыв еще пару раз для порядка, повернулась и заскользила прочь.

— Что это за монстр? — первым заговорил Максим.

— Я не знаю, — девочка в страхе огляделась по сторонам, с таким видом, будто за каждым кустом прятался батальон теней. На Максима она смотрела настороженно-враждебно, словно и он мог в любой момент превратиться в чудовище с рогами и хвостом.

Радуясь, что он теперь не один, он приветливо улыбнулся:

— Я Максим.

— Вика, — ответила девочка после небольшой паузы.

— Так ты из нашего мира?

Файер

Вике снилось, что она идет по длинному узкому коридору, слева и справа — толстые стены, сложенные из грубо отесанных каменных глыб. Здесь было холодно, как в морозильнике. Холод и камень. Шаги гулким эхом отдавались в стылом, неподвижном воздухе, отчего казалось, что по коридору шагает целый взвод. В руке она сжимала фонарик, освещавший путь на несколько метров впереди нее.

Ни дверей, ни окон. Никаких вариантов. Только вперед. Она шла, понимая, что с этой дороги не свернуть.

Внезапно налетел ледяной вихрь, свет погас, оставив Вику в кромешной темноте. Она снова и снова щелкала кнопкой, но фонарик не хотел включаться. Девочка повернула назад, но позади нее оказалась глухая стена. Тогда она побежала вперед, во тьму, и вдруг пол ушел из-под ног, и Вика провалилась в пропасть. Она все падала и падала вниз, в черную пасть бездны, так долго, что если бы все это происходило наяву, она наверняка бы достигла уже центра земли. Казалось, падение никогда не кончится…

Вика проснулась, тяжело дыша от пережитого страха. Сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди. Через несколько секунд она осознала, что лежит в кровати, запутавшись в одеяле. Немного успокоившись, она попыталась припомнить сон, но образы расплывались, расползались, как ветхая ткань, и уже скоро исчезли совсем. В конце концов ей удалось вызвать из памяти только смутное ощущение надвигающейся опасности, какой-то мрачной, темной силы, которая неумолимо приближалась, надвигалась, угрожая поглотить ее, растворить в себе, превратив в темную тень. Она вздрогнула, словно от холода, но усилием воли взяла себя в руки. Это всего лишь сон. Ночной кошмар, не более.