Синяя Рыба - Духовникова Евгения - Страница 20

Синяя Рыба закружилась, взбивая плавниками воздух, а потом сорвалась с места и молнией умчалась прочь. Там, где она пролетела, медленно тая на солнце, некоторое время еще мерцали голубые искры, двойники той, которая была у Максима.

Солнце припекало.

Становилось жарко.

С предельной осторожностью, чтобы не обжечься и нечаянно не погасить драгоценную искорку, Максим взял ее двумя пальцами и аккуратно опустил в пустой спичечный коробок. Снял куртку и завязал ее рукавами на поясе. Потом поудобнее закинул рюкзак на плечо, и, вздохнув, стал спускаться с холма, вниз, в цветущую равнину. Навстречу приключениям.

Шерри

Вике было страшно. Уже много часов она шла в полной темноте, а тоннель все никак не кончался. Сначала она считала шаги, но очень скоро сбилась со счета, и теперь ориентиров больше не было. Девочка только сейчас поняла, что часы оставила в сумке, вместе со всеми вещами. Вика пошарила в кармане и достала ключи от квартиры с маленьким брелком-фонариком на металлическом колечке. Она сжала брелок, и на ладонь упала красная точка размером с горошину. Вика направила луч во тьму, но безрезультатно. Фонарик давал так мало света, что от него не было никакого толку.

Земляной, плотно утоптанный пол. Влажный, затхлый воздух.

И тьма.

— Послушай, Эриус! Далеко еще?

Тишина.

— Эй! Где ты там? Я ничего не вижу!

Темнота безмолвствовала.

Вика, стиснув зубы, побрела вперед. По стенам, извиваясь, ползли не то корни, не то стебли каких-то фантастических растений. Периодически с потолка срывались холодные капли, с настырной неизбежностью попадая прямо за шиворот. И лишь далеко впереди, как символ надежды, светились две точки — одна побольше, другая поменьше.

Проклиная все на всете за то, что дала себя уговорить ввязаться в это, Вика собрала в хвост растрепавшиеся волосы, и, держась руками за стены, двинулась вперед, на свет.

Может быть, повернуть назад? Вернуться домой?

Нет. Она не из тех, кто возвращаются на полпути. Если бы Магеллан повернул назад, еще много лет землю все продолжали бы считать плоской. Если бы Ньютон не решился продолжать свои исследования, он никогда бы не открыл закон всемирного тяготения. Если бы Эйнштейн сдался, мир так и не узнал бы о теории относительности.

Но были сотни, тысячи других — тех, которые сдались. Испугались. Отказались от борьбы. И не прошли свой путь до конца. Только вся разница в том, что их имена никому не известны.

Она приняла решение, и она не отступит.

— Я не боюсь темноты, — прошептала Вика.

Она поборет свой страх. Ведь там, впереди, наверняка есть свет. Там другой мир. Ведь должен же этот тоннель когда-нибудь кончиться?..

Вика вдруг поняла, что не идет, а карабкается, цепляясь волосами за колючки. Пол постепенно стал уходить вверх, появились ступени. Вместе с тем проход стал сужаться, как горлышко бутылки. В некоторых местах Вике приходилось с трудом протискиваться между стенами, старательно выдыхая воздух.

Внезапно сзади раздался приглушенный грохот, как будто что-то взорвалось, и мощной ударной волной девочку прижало к земле. Со свода посыпались песок и мелкие камешки. Земля задрожала под ногами. Вика обернулась назад, и, несмотря на темноту, поняла, что происходит.

«Обвал!»

Гул приближался, становясь все сильнее. Вика полезла вверх, стараясь двигаться как можно быстрее. По мере того, как она продвигалась все ближе к выходу, в тоннеле становилось все светлей. Уже можно было различить вкрапления кварца в каменных стенах, тускло поблескивавшие в полумраке.

Стены тряслись все сильнее, со всех сторон на нее падали камни. От одного Вика увернулась, другой пролетел в нескольких миллиметрах от нее. Девочка пригнулась, чтобы не стукнуться головой о низко нависший выступ, как один из камней больно ударил в плечо, сбив с ног. Собрав последние силы, Вика рванулась вперед и выкатилась на землю. В ту же секунду тоннель за ее спиной сложился с легкостью карточного домика. Последний толчок, и все стихло. Там, где только что был вход в подземелье, вырос глубокий овраг, дно которого нельзя было разглядеть. Путь назад был отрезан.

Потирая ушибленное плечо, Вика поднялась на ноги и огляделась. Она стояла на опушке леса. Было раннее утро, слабый ветерок шевелил листву деревьев, высокую траву и ее волосы. На востоке поднималось солнце. Розовое. И неестественное большое.

А небо… Что это? Вика протерла глаза. Поморгала. Нет, ей не почудилось: небо меняло цвет! Только что оно было нежно-салатовое, как уже стало бежево-золотистым, а через мгновение — сиреневым.

Вика вытянула руки и посмотрела на свои ладони. Это было невероятно, но они не выглядели так, как раньше. Здесь, в этом месте, все было совсем не так, как дома, на Земле. Неожиданно Вика поняла, что слышит, как растет трава, распускаются цветы, видит ветер, играющий в кронах высоких сосен. Все ее органы чувств — зрение, слух, обоняние обострились до предела.

«Наверное, все это мне снится. Наверное, я схожу с ума».

События, чувства, впечатления настойчиво стучались в двери ее сознания, волна информации захлестнула ее и накрыла с головой.

— Привет, как делишки? Надеюсь, ты без меня не скучала.

Орел, подняв тучу пыли, приземлился прямо напротив девочки и, как ни в чем не бывало, принялся чистить перья.

— А, это ты, — протянула Вика.

— Я. А ты, наверное, уж было решила, детка, что мы с тобой больше не свидимся? Напра-асно. Я привык доводить дела до конца и добиваться своего, так или иначе.

Вика попыталась унять невыносимый звон в ушах и обессилено опустилась на траву.

— Тоннель обвалился. Как я теперь вернусь домой? Тебя это, конечно, вряд ли волнует, но имей в виду, что если ты не можешь отправить меня назад, я отказываюсь что-либо делать. Что там тебе надо было достать или принести? — Вика зажмурилась и обхватила голову руками, — Как вы здесь живете? Невозможно же нормально разговаривать. У меня голова сейчас просто взорвется от всего этого.

— Мы привыкли. Просто не обращай внимания, и все. Воспринимай только то, что тебе нужно, а все остальное просто пропускай сквозь себя.

Цвета, запахи, звуки… Мимо нее прополз муравей, который деловито тащил былинку в свой муравейник. Вика ощущала исходившее от него бронзово-золотое сияние. Трудолюбие и старание. На куст шиповника приземлился полосатый бархатный шмель, жужжа, нашел самый свежий, самый ароматный цветок, сложил тонкие крылышки и принялся пить сладкий нектар. Вика чувствовала его желто-оранжевое настроение безмятежного блаженства.

Надо сосредоточиться. Не смотреть. Не слушать.

Прямо перед ней сидел черный Орел. Вокруг него было какое-то красноватое свечение, которого она раньше не видела.

— Но есть способ проще, — прервал он ход ее мыслей, — Заметь, раздобыл специально для тебя. Кстати сказать, это стоило больших усилий, но, так и быть, я не стану записывать это в долг — как говорится, свои люди, сочтемся. Вот, держи, — и он протянул Вике зажатую в клюве длинную тонкую цепочку, сделанную из блестящего черного металла.

— Что это? — спросила она.

— Это — блокатор чувств. Как только ты наденешь его, твой уровень восприятия действительности станет таким, к которому ты привыкла в своем мире. Ничто лишнее не будет тебя отвлекать.

Цепочка змейкой скользнула в ее руку. Вика надела амулет, невольно поежившись, когда холодный металл коснулся шеи.

Мир словно сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Все стало привычным, даже чуточку скучноватым. Небо перестало менять цвет, вернув себе классическую синеву, отовсюду разом исчезли лишние цвета и звуки.

Вика облегченно вздохнула и вопросительно взглянула на Эриуса.

— Что теперь?

Орел вдруг вздрогнул и насторожился. Нахмурившись, он медленно покрутил головой, словно бы принюхиваясь. Потом вдруг поднялся в воздух, и, взмахивая крыльями, чтобы удержаться на одной высоте, обратил к Вике пронзительный взгляд своих темных глаз.