Загадка загадочной загадки (СИ) - Чернов Василий - Страница 26

— Какой? — не понял Макс.

— Ну, харизма у него, значит?

— Это что? — подозрительно глянул на неё Макс. Не знал такого слова, значит. Бывает.

— Ну, такая внутренняя сила как бы, которая людей привлекает. Вроде как обаятельная авторитетность. Стержень будто. Ну вот как у Вани, — неожиданно сказала она. Я аж с шага сбился. Она считает меня харизматичным? Я почувствовал, что краснею, причём очень сильно.

Макс оценивающе поглядел на меня, видимо, сравнивая с Гайворонским.

— Что-то да, такое есть… лидерское. Может, и эта… харя.

— Харизма, — закатила глаза Арина.

— Ну! — подтвердил Макс. — Только Ваня нормальный, а Гайворонский стервятина.

— А учится он как? — спросил я.

— Нормально учится. Хорошо даже.

— Поня-ятно, — протянул я, хотя мне ничего не было понятно. Крутой, стервятина… Что-то мне подсказывает, что мы не подружимся. Но стало интересно.

— Так почему ты нас в замы не позвал? — вернулась к теме Арина.

— Да потому! Она того и хотела — чтобы я вас позвал. Макса, по крайней мере. Чтобы вместе нас сгнобить. Наверняка у неё уже несколько подстав готово. А так вы, со стороны, может и заметите чего, и поможете. Да и вообще так лучше. Получается, что нас больше как бы стало.

— Нас? — переспросил Макс.

«Тех, кто за меня», — хотел сказать я, но как-то это было… самонадеянно.

— Тех, кто против её произвола, — аккуратно подобрал я определение. Но всё равно получилось не очень.

— На Петрову не очень-то рассчитывай в этом смысле, — посоветовал Макс, останавливаясь у перехода, куда мы должны были с Ариной идти.

— Слушайте, мы же совсем не поговорили про наше дело, — спохватилась она. — Про пропавшего соседа!

Я вздохнул.

Глава 23. Маскировка

— А чего? — не понял Макс. — Ты ж сказала, он в больнице, выйдет и всё расскажет.

— Вот именно, — многозначительно произнесла она. — Нас, наверно, в милицию вызовут.

— Зачем это? — передёрнул плечами Макс. В его голосе проскользнула тревога.

— Ну а как — надо ведь показания сверить, и вообще — похитили человека, деньги то ли украли, то ли нет, бомбу искали, и что — никто ничего выяснять не будет? — Арина покрутила пальцем у виска.

Макс в отчаянии глянул на меня. Я кивнул.

— Да, сто пудов нас затаскают. Менты не учителя, на Верку не отвлекутся, их не заморочишь.

Макс побледнел так, что его тёмные глаза на белом фоне лица казались нарисованными, как в аниме.

— И что делать? — прошептал он.

— Мы же ни в чём не виноваты, — постарался я его успокоить. — Расскажем, что видели, и всё. А что придумывали, не расскажем, может, и не так всё было, зачем милицию путать. Вот и всё.

Но Макс не успокоился, а, кажется ещё больше перепугался.

— А что мы видели? Я уже забыл, — забормотал он, и вдруг взвыл. — Я же купюру упёр!!

— Ты? — удивилась Арина.

— Фальшивую, — напомнил я, не понимая его паники. — Ну скажешь, что это я упёр, и тебе дал проверить. Кстати, как ты её проверял?

Но он как не слышал. Вцепился себе в волосы двумя руками и раскачивался, как сомнамбула. На нас стали оглядываться. Эк его вштырило на ровном месте. Уйти сейчас и оставить его так сделалось невозможным.

— Ладно, идём ко мне, обсудим всё, — неохотно позвал я. — Только ненадолго, сегодня у родителей короткий день.

Я взял Макса за локоть и потянул в переход. Руки у него дрожали, и вообще он был в неадеквате, Арина это тоже заметила, подозрительно щурясь на нас. Опять сегодня до парикмахерской не дойду, — мрачно думал я, — когда уже закончится эта дурацкая история? Надо было тогда сразу валить, не обсуждать ничего, не высказывать догадку про фальшивые доллары! Хотя… тогда бы это всё плохо кончилось для мужика. А вдруг… Меня как молнией прошибло — а вдруг я изменил историю? Мало ли что это был за мужик, и что он теперь в жизни натворит!

Я бросил тащить Макса и замер на ступеньках перехода. Почему мне это раньше не приходило в голову? Вдруг вокруг уже какая-то другая реальность? Ох, блин, что же делать? Надо всё вернуть взад!

— Ваня, ты чего? — выдернул меня из мыслей голос Арины. Я вдруг понял, что дышу, как загнанная лошадь, а взгляд мой мечется по сторонам, ничего не замечая. Так, спокойно, спокойно. Мир вокруг никуда не исчез. Видимо, вмешательство было совсем маленьким. Если вообще было — я ведь не знаю, как бы всё закончилось, будь тут настоящий Ваня в своём теле. Может, мужик и без меня избежал бы смерти. Или моё вмешательство вовсе ни на что не повлияло — ну, подумаешь, остался жить один человек, это же всего лишь песчинка во Вселенной. С чего я взял, что мир может исчезнуть? Ведь я тут уже больше месяца, и уж наверняка сто отличающихся от Ваниных поступков совершил. Во меня накрыло-то! Вообще не вовремя, вон как Макс с Ариной пялятся.

— Я… просто кое-что забыл… Неважно!

И я побежал по ступенькам наверх, не заботясь, следуют ли за мной мои спутники. Но они, конечно, догнали меня. Нет худа без добра — Макс вроде пришёл в себя.

От меня Арина первым делом позвонила домой, что задержится. Потом мы подкрепились щами, и заняли те же места в гостиной, что и позавчера. Я почувствовал, что как-то Верки даже не хватает.

— Ну давай, рассказывай, в чём проблема? — обратился я к Максу.

Он вздрогнул.

— Какая проблема?

Я внимательно посмотрел на него.

— В чём проблема ответить правду на вопросы милиции о Викторе Николаевиче?

Макс молчал, разглядывая ногти. Арина нахмурилась.

— Ну? — не выдержал я. — Так и расскажем — вышли на улицу, услышали крики в подъезде, решили посмотреть. Опишем внешность выходивших, не забыли их ещё? Потом, как Виктору Николаевичу помогли деньги собрать. И всё. Чего ты разнервничался-то?

— Но я же, ну… — он покосился на Арину. — Купюру взял.

— Ну и что? — Пожал я плечами. — Можно и не рассказывать, всё равно она фальшивая.

— А если это важно? — заспорила Арина. — Да и всё равно Вера расскажет.

— Может, и не расскажет. Может, родители не разрешат её допрашивать. А если и расскажет… Что такого-то? Как ты её проверял-то, скажи уже.

— Ну как — в обменник пошёл, как ещё-то! Там тётка в окошке её машинкой такой просветила, и говорит — подделка. Ну, я и убежал.

— И купюру там оставил? — ахнула Арина.

Макс замялся.

— Не совсем…

— Ты что, её забрал и потратил? — прямо спросил я.

Он убито кивнул. Вот его психи и объяснились. Арина в ужасе зажала рот ладонями. Я думал, чем это может грозить. В принципе, Москва — большой город. Если потратил не у знакомых…

— Признаваться нельзя, — твёрдо сказал я. — Сам молчи. Если Верка упомянет, то говори, что сносил в обменник проверить, а потом потерял. Не убьют же тебя за это. Где потратил-то?

— В «Длинном» магазине. Куртку купил. — Выдавил он, пряча глаза.

— Придётся выкинуть, чтобы тебя по ней не нашли.

— Да я и сам хотел… Всё равно носить не смогу…

— Нет, — вдруг вмешалась Арина. — Надо её вернуть в магазин, у них же недостача, получается, продавца обвинят.

Макс сгорбился в кресле, но замотал головой.

— Нет, нет…

— Действительно, — поддержал я, — только внимание привлечём.

— Но это нечестно! — закричала Арина. — Это воровство!

Макс вздрогнул и съёжился сильнее. По его щеке скатилась слеза. Арина осеклась и уставилась на меня в растерянности. Я чуть не застонал вслух — ну какие же они дебилы.

Как же поступить? Я задумался. Настоять, что возвращать куртку опасно? Так и есть — фальшивку наверняка уже обнаружили, и Макса вспомнили. Может, и в милицию заявили. Но… его этот поступок явно гнетёт, да и Арина, опять же… Нет, надо помочь. О боже, за что мне это всё!

— Ладно, — с показной неохотой процедил я. — Операция «Возврат» объявляется открытой. Всё провернуть надо сегодня, край — завтра. Нужен план.

Вот чего я не ожидал — что мои слова вызовут у Макса истерику. Он зарыдал в голос, содрогаясь всем телом. Блин, ну ваще! Первым делом я выпер Арину на кухню, нечего ей глазеть. Прихватил там кувшин с водой и стакан, вернулся в гостиную и решил немножко переждать, прежде чем бить его по морде или обливать. Завидев меня, Макс через слёзы, сопли и слюни стал пытаться меня обнимать и что-то объяснять. Как он мне благодарен, и что он всегда мечтал о таком друге, и что больше никогда-никогда! Я молча слушал, пока его причитания не иссякли вместе со слезами, дал ему напиться и сводил умыться. Уложились в двадцать минут. Уфф!