Загадка загадочной загадки (СИ) - Чернов Василий - Страница 24

Она деланно рассмеялась.

— Ты мне угрожаешь? Боже!

— Ну что вы, Ольга Борисовна, где вы увидели угрозу? — Я склонил голову к плечу и улыбнулся, стараясь сделать это мило. — Разве напоминание о справедливом взыскании учителю за оскорбление ученика можно приравнять к угрозе?

Она шумно втянула в себя воздух, честно говоря, я струхнул, это выглядело действительно очень… угрожающе.

— Из-за тебя Вере назначили занятия с психологом, — обвиняюще сказала она.

— Из-за меня? Вы уверены, что точно не из-за её поведения? Впрочем, не вижу в этом ничего страшного, это пойдёт ей на пользу. Если, конечно, психолог достаточно квалифицирован… Хотя, я думаю, в этой элитной школе проблем с персоналом не должно быть. Очередь желающих занять вакантное место растянется по всему Ленинградскому проспекту…

— С персоналом? Персоналом? — снова раздула ноздри наша классная, ну просто как породистая лошадка. Да и любая лошадка.

Я смотрел на неё — сейчас ей лет тридцать. Когда образование приравняют к услуге, уже будет около сорока. Когда это всё достигнет апофеоза — как раз пятьдесят пять. Может, и успеет ускользнуть на пенсию, хотя вряд ли. Но мне её не жаль. Эту войну тоже развязал не я.

— А что такое? Вас чем-то как филолога не устраивает слово «персонал»? Или вы будете отрицать, что школа оказывает мне образовательную УСЛУГУ, то есть её сотрудники являются ОБСЛУЖИВАЮЩИМ ПЕРСОНАЛОМ?

— Я. Тебе. Не. Персонал. Белов, — выплюнула она, но дискуссию почему-то продолжать не захотела, жаль. Развернулась и уцокала обратно.

— Ой, Ваня, — прошептала Арина, когда цокот стих. — Ты так с ней нагло разговаривал! Она не простит.

— Да и насрать. Главное, уроки учить вовремя.

И я как в воду глядел — она вызвала меня и на русском, и на литературе. По русскому поставила четыре, а по литературе, как ни старалась, не смогла ни на чём подловить. А она старалась. Но то, что написано в учебнике, как раз вслух читала нам Арина, когда мы были у неё. Да и вообще, как выяснилось, фольклор я знаю неплохо, причём не только славянский, но и скандинавский, и европейский. Опять выверты памяти. Я не надеюсь, что этого хватит раз и навсегда, поскольку программа была слишком обширной, и обычный восьмиклассник неминуемо должен был бы погрязнуть в этих ветвях стилей и форм произведений. Но неделю-другую я точно себе выгадал. Кстати, когда я стоял у доски, моя соседка Анжелика напряженно слушала мой ответ, подавшись вперёд и отбросив невозмутимость, но когда я вернулся за парту, снова превратилась в каменное изваяние.

Верка на уроках так и не появилась.

Этот день в школе вымотал меня настолько, что я завалился спать, как только пришёл домой, и продрых до самого прихода родителей.

Вечером, конечно, пришлось выслушивать обсуждения сегодняшнего собрания, причитания мамы и бубнёж отца. В целом, они очень осуждали, что Вере захотелось поиграть в сыщиков и найти пропавшего соседа.

— Это совершенно не детское дело! — заявляла мама, и отец ей поддакивал:

— И довольно странное для девочки — пойти в магазин, потому что там преступники. А ведь учительница её хвалила…

— Думаю, это всё переходный возраст, — предположила мама. — Надеюсь, что ты, Ваня, воздержишься от подобных поступков. А ещё надеюсь, что она станет вести себя скромнее, и не будет так навязываться тебе. Мы поговорили с её родителями по этому поводу.

— Вот уж это лишнее, мы бы и сами разобрались, — недовольно сказал я.

Мама улыбнулась доброй, всепонимающей улыбкой.

— Ты добрый мальчик, Ваня, но просто ещё не понимаешь, какими могут быть девочки…

Я плюнул и ушёл делать уроки. Завтра предстояло пережить ещё один день в школе, и наконец-то наступят выходные! Я их ждал с нетерпением.

Кстати, я вдруг выяснил, что не узнал домашнее задание по химии, с которой меня выгнали, пришлось звонить Арине.

— Представляешь, — возбуждённо объявила она, не дав мне и слова сказать, — наш пропавший сосед нашёлся! Бабушка только что говорила с его женой. Его правда держали в том магазине, и нашли при эвакуации! Он в больнице сейчас.

— Потрясающе, — вяло отреагировал я. — А по химии что задали?

— Фу, какой ты! А по химии — первый параграф задали, чего же ещё?

— А, ну да, действительно.

— Слушай, — понизила голос она, — я Вере звонила. Её отец отказался её позвать к телефону. Только сказал, что завтра она тоже не придёт. Как думаешь, может, её в другую школу переведут?

— Понятия не имею.

Веркой я был сыт по горло. Переведут, так переведут, не расстроюсь.

— Жалко, — Арина вздохнула. — Ну ладно, мне ещё историю почитать надо. Пока!

— Пока, пока, — рассеяно ответил я, думая о другом. Я вдруг понял, что хотя преступники задержаны, ещё ничего не закончилось — будет расследование, наверно, нас вызовут к следователю, опять придётся что-то врать. Или не врать? Надо с Максом посоветоваться.

Ох, тяжело быть подростком.

Глава 22. Классный час с неожиданными последствиями

В целом день шёл нормально, химичка меня игнорировала, чему я был только рад. А вот не рад был многозначительным намёкам и взглядам Макса с Ариной, которых разрывало от желания обсудить нашедшегося соседа, пропади он пропадом (каламбур, ха-ха!). Черчение прошло очень весело, а на биологии я получил пятёрку. Последним долен был быть русский, но сегодня я от классухи подлянки не ждал, поэтому её сообщение о том, что вместо русского языка проведём классный час, меня нисколько не насторожило. А зря.

— Как вы уже знаете, Вера Савостикова сложила с себя обязанности старосты. — Недовольно начала она. — Мы, конечно, уважаем её решение, но теперь нам необходимо избрать нового. Предлагайте кандидатуры.

Класс ответил гробовым молчанием. То ли все были настолько безынициативными, и им было всё равно, то ли боялись привлечь к себе внимание, чтобы вдруг не избрали. Был и ещё вариант — все понимали, что выборы — туфта, и назначат того, кого выберет Ольга Борисовна.

— Ну? Я жду предложений.

Молчание длилось. Ученики украдкой поглядывали друг на друга. Я скосил глаза на Анжелику — она безучастно смотрела в стол. Арина непонимающе оглядывалась на соседей. Макс, подперев щёку ладонью, скучающе пялился в окно. Длинный Карпов, сидящий рядом с ним, съехал под парту, чтобы не выделяться, видимо.

— Ну что же, — в тишине произнесла учительница, с какой-то затаённой насмешкой обведя глазами класс. — Тогда назначу я. Старостой будет Иван Белов.

Я чуть со стула не упал! Сказать, что я был удивлён — это ничего не сказать. Я был огорошен, ошарашен, ошеломлён! Короче, я полностью охренел. Зачем ей это? И охренел не только я: по классу прошелестели удивлённые возгласы.

Конечно, первым порывом было возмутиться и отказаться — что за фигня вообще? Но… ведь она именно на это и рассчитывает — вон как выжидательно смотрит на меня, змея. Мне вдруг так захотелось ей всё поломать, что бы она там не задумала! Чисто из противоречия я решил — соглашусь. Отказаться всегда успею.

Я встал.

— Польщён вашим доверием, Ольга Борисовна. Думаю, сумею оправдать. — В её глазах мелькнула досада. — Но рассчитываю на вашу помощь тоже. Я смутно представляю, в чём заключаются обязанности старосты, и какими документами регламентируются. Кроме того, не успел запомнить даже имена-отчества учителей, не говоря уже об одноклассниках. Да я даже здание школы не успел изучить, и её правила и всякие традиции тоже. Не знаю ни плана школьных мероприятий, ни как взаимодействовать с родительским комитетом. — По мере того, как я говорил, шёпот в классе становился всё громче, а лицо учительницы вытягивалось всё больше. — Но раз вы считаете, что я самый подходящий человек на эту должность, не смею спорить.

— Ну, если ты отказываешься… — начала она.

— Нет-нет, что вы, Ольга Борисовна, — кротко прервал я её, — Я не отказываюсь. Как я могу, ведь вы меня НАЗНАЧИЛИ.