100 лет тому назад. Часть вторая (СИ) - Коткин Андрей - Страница 32

Хм. А запас магии смерти убыл! Надо бы еще кого-нибудь от проклятия попытаться избавить.

Как ни хотелось побыстрее до квартиры Ширяевых рвануть, все же пришлось задержаться ненадолго. А просто решил трупы на виду не оставлять. Почти наверняка, троцкисты не победят, раз в моем прошлом мире в свое время проиграли, но ведь телами убитых следователи по любому заинтересуются. Будут ли при помощи некромантов духов убитых допрашивать, бог весть, но подстраховаться точно не помешает. Потому буквально на минутку перешел в свой Карманный мирок, предупредил Зухру, чтобы из жилого уголка временно наружу в остальное пространство носа не совала. Ни к чему ей мертвыми мужчинами лишний раз любоваться.

Тело в своем дворе в первую очередь подобрал. Никаких следов после него не осталось, чисто сработано. За одним еще и выломанную доску к забору прислонил, воткнув в снег. Со стороны и непонятно, что тут что-то делали. Потом по улице отправился тела павших собирать. Если уж собрался запутывать картину, то лучше это делать кардинально.

Однако, досталось нашему тупику от магов! Помимо того дома, что сейчас полыхал открытым пламенем, пуская в небеса облака огненных искр, еще один дом лишился окон и крыши. Ну, и у меня убыток: стекла в два окна вставлять надо и восстанавливать поваленный отрезок забора. Хм. Не факт, что перечислил все понесенные убытки: ночь же, хоть освещение от пожара кое-какое и имеется, все равно, многие детали разглядеть не получается.

На минутку мелькнула мысль, в очередной раз закинуть Зухру к тетке. Передумал. Не факт, что это последний боевой эпизод в нашем районе. У меня в изолированном пространстве ей гораздо безопаснее будет.

Трупы магов выгрузил в заброшенном домишке по пути. Лучше бы в прорубь на речке, но дотуда большой крюк делать бы пришлось. А так, считай, полноценное огненное погребение вышло. Не думаю, что следователи смогут много информации после такого сожжения нарыть.

Уже небо на востоке в розовый цвет прокрашиваться начало, когда я дошел до дома, в котором снимали комнату мои друзья. По дороге еще три раза на сражающихся людей натыкался. Правда, в этот раз в бой не ввязывался. И опасно это было, и наших в тех битвах вот совсем не было. Они свои личные проблемы по разделу власти решали, я-то тут при чем?

Впрочем, один раз я все же вмешался. Не в бой, в обычное банальное ограбление квартиры на первом этаже богато выглядящего пятиэтажного жилого дома. Очень непростые тут люди жили. Только вот в начавшейся вакханалии и временном безвластии никто этих людей от разбойников не защищал. Лично мне на пострадавших жильцов тоже, в общем-то, параллельно было. Просто я воров очень не люблю. Потому влепил по выгружающим в окно вещи темным фигурам сосульками. Ну, дополнительно с удовольствием от уничтожения преступников еще и недавно изученное заклинание испытал. Не впечатлило. Телекинезом куда сподручнее до этого выходило, да и расход маны от Телекинеза каменных шариков раза в три меньше, чем от сотворения сосулек. А вещи, выпавшие из рук внезапно умерших грабителей, я собирать не стал. Не подумайте, что брезгую или моральные запреты какие, просто уже и без того кучу времени потерял, чтобы еще на непонятное барахло его тратить.

Уф! Прямо от сердца отлегло, Ширяевы этой ночью никуда не пошли и ни в какую заварушку не попали. Так и сидели всю ночь вместе со своей квартирной хозяйкой, Елизаветой Петровной, у окна, глазели на улицу и гадали, кто с кем там воюет. Точнее, Степка то несколько раз порывалась, как рассказал мне Семен, куда-то в ночь кинуться, только муж ее проявил несвойственную ему твердость и просто не пустил супругу наделать глупостей.

— Как Ленин умер? — Просто потерянно-недоуменно вопросила меня наша Хранительница Знаний. — Ты, Сашка, наверное, не так все понял! — Для Степы смерть вождя стала гораздо большим потрясением, чем даже информация о том, что революционные лидеры схлестнулись за власть прямо над еще не остывшим трупом их духовного наставника. Разумеется, об обвинениях в адрес Троцкого по части этой смерти я Степаниде ничего говорить не стал. А то запросто могли бы и поссориться. Политика — такая грязная штука, что самые чистые идеалы дружбы запросто вымарать способна.

С утра отправились на учебу. Точнее, это Степа настояла, сам я бы еще подождал денек, не совался на улицу, где только-только закончили греметь выстрелы и срабатывать всевозможные боевые заклинания.

Хм. Похоже, мысли большинства москвичей в точности совпадали с моим собственными. На улицах, обычно переполненных по утрам народом, было почти пусто. Отдельные граждане, рискнувшие все же выйти, жались к домам, испуганно озираясь по сторонам.

Но трамваи, на удивление, ходили. Впрочем, они, говорят, и в ночь революции тоже ходили. Рассказывают, солдаты и матросы, собиравшиеся штурмовать Зимний дворец, на них практически до места доезжали. Вот и мы доехали, куда нам нужно было. Только соратников, чтобы что-то штурмовать, общим счетом маловато вышло. К моменту, когда должны были занятия начаться, едва пара десятков курсантов собралась. И ни одного преподавателя. Так постояли возле аудитории, да и разошлись в тот день по своим делам.

О результатах всех этих ночных событий советские люди, как водится, из газет узнали. Лев Троцкий был объявлен агентом одновременно американской и английской разведок, заклеймен позором, смещен со всех своих постов и объявлен во всесоюзный розыск. Ну, теперь его долго клеймить будут. Вроде как, Рамон Меркадер в моем мире где-то перед самой войной этого пламенного революционера ножом для колки льда заколол.

— Не верю я, что Лев Давидович шпион! — С чувством выкрикнула Степа, когда ей в руки в первый раз газета с набранной крупными буквами передовицей попала.

— Степа, ты бы не кричала так громко, — на удивление, осек свою супругу Семен. — Не ровен час, соседи услышат. Говорят, по всей Москве аресты идут.

Глава 13.

Всего каких-то пара-тройка дней прошло, и, как и не было ничего. О бывшем наркомвоенморе напоминал только полинялый портрет, вывешенный в числе прочих портретов революционных вождей на стене Большого театра по правую сторону от колоннады. Очевидно, пока просто не дошли до него руки. Так и хочется подобно средневековому схоласту провозгласить: Sic transit gloria mundi! Впрочем, похоже, не одному мне подобная мысль о быстротечности земной славы пришла, внезапно в газетах появилось сообщение, что город, воздвигнутый волей царя Петра, с 26 января 1924 года будет зваться Ленинградом. Видать решили, что граждане точно не забудут имя великого вождя, если будут отныне проживать в городе его имени.

— Ты чего сегодня такая хмурая? — Поинтересовался я у Степы, которая в этот день пришла только к третьему занятию. — Тоже расстроена переименованием Петрограда в Ленинград? — Ну, да, у нас, на курсах, отыскалось несколько несознательных личностей, которые рискнули вслух этим переименованием недовольство выражать. Не ученые еще, привыкли к свободе слова и вседозволенности революционных лет.

— Переименованием? — Ширяева уставилась на меня, словно пытаясь сообразить, о чем я вообще веду речь. — А-а…, нет. Город Ленина хорошо звучит. Хоть память о нем будет.

— Так чего тогда лоб морщишь?

— Не обращай внимания. Это я просто в Наркомпрос сегодня с утра забежала.

— И чем тебя там обидели? — Задал я вопрос уже, в общем-то, представляя ответ. Степа же еще перед самым началом курсов хвасталась, что Наркомат обороны намерен ее к себе забрать, как только она чуток свои навыки благодаря этим курсам повысит. Теперь Троцкого со сподвижниками убрали, а с ними и Степино прикрытие в ее родном министерстве исчезло.

— Встал вопрос о моем соответствии занимаемой мной должности. Я же с этими курсами контроль за учебой на курсах ликбеза совсем не веду. Вот, предлагают, как отучусь, отправляться куда-нибудь в провинцию.

— Хорошо, что этот вопрос сейчас возник, — отважился я высказаться на тему, о которой давно раздумья вел. — Предлагаю после учебы снова отправиться на лыжах и все там, в тиши и спокойствии, обговорить.