Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович - Страница 68

– Может быть, осталась поболтать немного и засиделась у нее, – пожал плечами Гуров. – Кстати, утром я видел одну горничную со следами горьких и длительных рыданий на лице. Но расспросить девушку ни о чем не успел, даже имени не узнал. Ты, случайно, не обратил внимание? Миниатюрная такая смуглянка.

– Смугленькая? Хорошенькая? Заметил. И даже попытался расспросить. Молчит, отнекивается и уходит от ответа. Сказала, что расстроена из-за смерти хозяина и не представляет, как теперь сложится ее судьба.

– Странно. Я заметил, Николая искренне уважали и любили. Особенно те обитатели особняка, кто честно зарабатывал свою зарплату, а не жил от щедрот бизнесмена. И все они, без сомнения, расстроены, многие на похоронах, во время прощания, устроенного Ритой, плакали. Но чтобы продолжать рыдать на второй день и переживать за свою судьбу… С чего бы это?

– Может, боится увольнения? Стелла ведь грозила тем служащим, кто придет на церемонию прощания.

– Она не может уволить всех. Ведь пришли именно все, а плачет только Маша.

– Значит, она в чем-то провинилась и боится Стеллу или ее мамашу.

– Сегодня утром Рита объявила, что берет управление домом в свои руки. Полагаю, среди обслуживающего персонала эта новость разлетелась быстро. А Маша плачет, значит, переживает за себя лично.

– Она закрытая девушка и очень неохотно идет на контакт. Но я попробую с ней поговорить.

– Обещай посильную помощь, тогда Маша обязательно откроется. Если, конечно, у нее какие-то личные неприятности.

– А может, она что-то знает о смерти Николая и боится?

– Такая возможность есть, в течение дня горничные передвигаются по всему дому, и она могла случайно что-то услышать, а могла и любопытство проявить. Тем важнее вызвать Машу на откровенность, и желательно побыстрее. Возможно, она является для убийцы нежеланным свидетелем и находится в опасности.

В этот момент, легонько стукнув в дверь, в комнату вошла Маргарита.

– Добрый вечер, не помешаю?

– Нет, конечно, проходи. Только мы со Львом Ивановичем уже закончили совещание и собирались расходиться, чтобы отдохнуть.

– Да, я задержалась. Вечер такой замечательный, жара спала, и бабуля выразила желание немного пройтись по саду. Разумеется, я пошла с ней, чтобы не оставлять одну.

– Но потом ты проводила ее в комнату и убедилась, что там все в порядке?

– Конечно, убедилась и даже немного с ней посидела. Бабушка, кстати, проявляла любопытство. Спрашивала, почему это я к ей на весь день «прилипла» и почему велю запирать двери и никого не впускать?

– А сама она рассказать ничего не пожелала?

– К сожалению, нет. И я все больше убеждаюсь в том, что бабуля просто решила кого-то подразнить. Она ведь по большому счету отделывалась обтекаемыми фразами и не сказала ничего конкретного.

– Кроме того, что твой отец не самоубийца, его убили, и она знает кто!

– Придумала буквально на ходу. Уверена, мамаша Стеллы ее просто взбесила.

– Может быть, и так. Но давай еще пару дней проявим осторожность и бдительность, так, на всякий случай.

– Ладно, я побуду с ней, тем более что это не сложно. А как ваши дела, как расследование, продвигается?

– Да, идет своим ходом. Наметились перспективные подозреваемые. Но чтобы делать конкретные выводы, нужно еще кое-что проверить.

– Тогда вы мне завтра расскажете или когда уже будете знать точно. Хочу отправиться спать, устала сегодня зверски.

– Конечно. И я с удовольствием сопровожу вас, мадам, до спальни, – шутливо поклонился Гуров.

– Замечательно! Нас должны видеть вместе, а то слухи пойдут, что жених с невестой ведут себя странно и слишком отстраненно.

– Ну если услуги телохранителя вам больше не понадобятся, то я в душ и спать, – усмехнулся неунывающий Стас.

– Спасибо, полагаю, мы сами дойдем без происшествий, – ответил с улыбкой Лев.

Глава 15

Следующим утром Гуров поднялся чуть свет. Убрал свою постель с дивана, принял душ, переоделся и уже собрался выйти из комнаты, как в дверь постучали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Доброе утро, это Маша! – проговорил Стас, практически заталкивая в комнату смуглую миниатюрную девушку. – Она готова поговорить в обмен на помощь. Ну я же сказал ей, что твой телохранитель, а ты жених Риты, значит, можешь посодействовать. Помочь девушке, решить ее проблему.

– Хорошо, – осторожно согласился Лев. – А что за проблема?

– Я готова рассказать, если поможете, но это длинная история, – всхлипнула девушка.

– Рита еще спит, и я не хотел бы ее будить. Давайте-ка переместимся в комнату Стаса и там спокойно поговорим? – предложил Гуров.

Когда они устроились в удобных креслах, а Стас присел на кровать, за неимением другого места, Лев, глядя на девушку, мягко спросил:

– Так с чем же связано ваше плохое настроение, Машенька?

– Наверное, с Петей, ну и с Николаем Сергеевичем. Правда, хозяин просил его называть просто по имени, но теперь это вроде как не совсем уместно. Так вот, он обещал мне помочь, а потом умер, то есть на кухне говорили, что его убили. И теперь я не знаю, что со мной будет, а этот гад не отвечает, не то чтобы трубку не берет, а вообще его номер не обслуживается, значит, телефон сменил или уехал, как собирался. – Видимо, от волнения или от вынужденного долгого молчания слова сыпались из девушки, как горох из банки. Говорила она быстро, но сбивчиво и непонятно.

– Маша, погодите! – наконец остановил ее Гуров. – Давайте притормозим и начнем по порядку. Вы что-то знаете о смерти Николая Петровского?

– Ну совсем немного, только то, что другие говорят. Его кто-то убил, а поначалу ведь сказали, что он сам в себя выстрелил. Но мы не слишком-то верили, не такой он был человек.

– Понятно, – слегка разочарованно протянул Лев. – А чем он вам обещал помочь, и кто такой Петя?

– Петя – это наш охранник. То есть бывший охранник, потому что хозяин его уволил в сердцах, причем как раз в день своей смерти.

– Лева, похоже, это тот самый охранник Петр Ремезов, с которым мы собирались поговорить.

– Да, это он. Только поговорить у вас не получится, он наверняка уже уехал к матери в Тюмень, а телефон сменил. В тот же день билет взял, как его уволили. Он ведь квартиру в Москве снимать не стал, экономил, жил в особняке, у охраны имеется свое помещение. Там, конечно, не слишком комфортно, что-то вроде общаги, зато бесплатно. У нас в основном иногородние работают и здесь же живут, так гораздо удобнее. И добираться туда-сюда не нужно, и на квартире экономишь, зарплата получается больше в разы.

– А из-за чего Николай уволил охранника?

– Да из-за меня и уволил!

– Так. А можно подробней? Только давай по порядку, и не нервничай, не торопись.

– Ладно. С самого начала. Несколько месяцев назад у нас с Петей завязался роман. Только не подумайте чего, я девушка порядочная, а не какая-нибудь там, он по-честному, жениться обещал, я и поверила. Вот. А потом забеременела, совершенно случайно, у меня и в мыслях не было держать парня ребенком. Тем более что я-то думала, у нас и так все к свадьбе идет. А он, как только узнал, сразу меня бросил, гад такой! Не готов он, видите ли! А я взяла и нажаловалась Николаю Сергеевичу. Но я не специально к нему пошла. Просто он увидел меня зареванную и стал расспрашивать, что случилось, а я не выдержала, снова расплакалась и все как есть выложила.

– А Николай что?

– Он сказал, что попытается все уладить, поговорить с Петром, призвать парня к порядку, потому что так поступать негоже. Даже обещал, что будет посаженым отцом на свадьбе и вручит мне хорошее приданое. Но этот гад все равно отказался жениться! Сказал, что не любит и никогда не любил. И что плевал на приданое, если к нему прилагается девка с довеском – хомут на шею на всю жизнь. А Николай Сергеевич сильно разозлился и выставил Петра вон! Сказал, что подлецам не место в его охране! А он из его кабинета как вылетит, рожа злющая, перекошенная вся! А я под дверью подслушивала, а потом Николай Сергеевич меня к себе позвал и сказал, чтобы не расстраивалась, что он мне с малышом поможет, материально то есть. А если я боюсь в свою деревню возвращаться, могу после родов в особняке пожить, пока малыш подрастет и можно будет снова приступить к работе. Я очень обрадовалась, это было настоящим спасением. А потом его убили! И мне теперь хоть в петлю лезь! Ведь мне и правда пойти некуда, а денег, что я здесь заработала, надолго не хватит, я большую часть маме посылала, дома еще четверо по лавкам, их содержать нужно и учить, а отца у нас нет, умер давно. И вернуться с брюхом я туда не могу, засмеют, да и жить на что? Там работы толковой днем с огнем не сыскать! Дура я, дура, повелась на речи сладкие, жизнь свою сгубила!