Наследник фортуны 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 3

А ещё страннее стало, когда я добрался до третьего этажа и в полутьме попытался открыть дверь. Та не поддалась. Какого хрена? Почему она заперта? Что-то мне это уже перестаёт нравиться. А тут ещё до моих ушей донёсся ритмичный скрип ступеней, прозрачно намекающий на то, что несколько человек быстро поднимаются по лестнице. При этом они шумно дышали, словно откуда-то прибежали. Уж не по мою ли драгоценную душу эти господа?

Глава 2

Шаги быстро приближались, и я решил не изображать из себя героя, а стал быстро, но осторожно подниматься по лестнице. Ступени предательски скрипели под моими ногами, однако этот скрип терялся на фоне более громких звуков, издаваемых неизвестными. А те совсем не утруждали себя скрытностью.

— Где этот залётный? Ты же сказал, что Яшка его на третий этаж отправил, — прохрипел кто-то грубым басом, гулко отдуваясь.

— Дык, наверное, убег наверх, заслышав нас. Айда, братцы. Не уйдёт он от нас. Сейчас мы его пощиплем, — гнусаво протараторил ещё один мужик.

— Токмо ежели чего патроны берегите… — прорезался третий голос. — Они нынче дорогие.

После его слов уроды снова застучали копытами, ломанувшись по лестнице. А я уже, не таясь, помчался дальше. Твою мать! Кажись, меня угораздило попасть в ловушку, расставленную местными гопниками, а то и убийцами. Сейчас они меня чикнут по горлу, а затем сбросят в речку — и ищи ветра в поле. Дерьмо!

— Стой, сударик! Всё равно не удерёшь! — ударил снизу грубый бас, перекрывший скрип вибрирующей лестницы и грохот тяжёлой обуви. — Не заставляй нас бегать за тобой, ноги ломать! Токмо разозлишь!

— Ага! Не зли нас! Мы с тебя пошлину возьмем да отпустим с миром! — насквозь лживым голосом заверил меня гнусавый.

Я мысленно послал их на три буквы и одним прыжком преодолел четыре последние ступени. Вот и конец, пятый этаж. И здесь тоже оказалась всего одна дверь, естественно, запертая, а единственное окно было заколочено досками, между коими струился умирающий вечерний свет, в котором танцевали пылинки.

— Сука, надо бы уже купить себе револьвер, — зло прошептал я, разбежался и всем телом ударил в дверь. Та лишь испуганно вздрогнула, но даже не подумала сломаться. Попадос! Но я же млять маг! Скользнул в транс, напитал правую руку довольно хорошо заряженным проклятием и прикоснулся ладонью к верхней дверной петле, а после этого ещё раз разбежался и снова ударил в дверь плечом. В теле аж что-то хрустнуло, а рука онемела до локтя. Но зато верхняя петля с треском вывернулась из косяка, хотя была прибита на здоровенные гвозди, вышедшие из-под молотка кузнеца.

— Кажись, он выбил дверь! — раздался удивлённый вопль на этаж ниже.

— Ты же божился, что он хлюпик, который непохож на переодетого в гражданку архаровца!

— Небось, маг, — опасливо вставил ещё один голос, молчавший до этого.

— Не бздите, братцы! Сейчас мы его настругаем!

— Да вот хрен вам, — прошептал я и толкнул дверь. Та с грохотом упала, а я перескочил её, задев цилиндром притолоку. Шляпа слетала с головы, но у меня даже мысли не возникло поднять её. Вместо этого я изо всех сил помчался по узкому полутёмному коридору. Под подошвами штиблет немилосердно скрипели древние половицы, слева рядком выстроились обшарпанные двери, а справа скалились осколками разбитого стекла оконные проёмы. Воздух же пах влагой и гниением, а с потолка до сих пор что-то капало, хотя дождя не было уже как минимум несколько часов.

— Стой! — раздался от вышибленной двери яростный вопль и хлопнул револьвер. Пуля пронеслась мимо меня, выбив щепки из подоконника со вздувшейся краской.

— Стою, стою, ваша взяла! — просипел я, остановившись посреди коридора.

Дыхание с хрипами вылетало из моей груди, сердце отчаянно колотилось в темнице из рёбер, а глаза напряжённо следили за показавшейся четвёркой, напоминающей довольных волков, загнавших желанную дичь. Трое были вооружены револьверами, а у одного в руке почему-то холодно поблёскивал громадный нож мясника.

— Я же говорил, сударик, что от нас не сбежать! — прорычал басом пузатый, широкоплечий детина, который дышал так мощно, будто пытался сдуть идущего перед ним субтильного мужичонку с картузом на голове.

— А я вот тебе миром предлагал разойтись… — ехидно вторил ему гнусавый, оказавшийся высоким доходягой с близко посаженными к длинному носу глазёнками.

— Вас повесят за ограбление дворянина, — угрожающе выдал я, пытаясь ухнуть в транс. Но, к сожалению, внутри меня горели слишком сильные эмоции. Они не давали мне воспользоваться магией. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Никто ничего не прознает, — сладко пропел гнусавый, медленно двигаясь ко мне, чуть оторвавшись от прочих уродов. — И можешь, даже не пытаться звать на помощь. В этой халупе токмо первый этаж обитаем, но его обитатели тебе точно не подмогнут, сударик.

— Ты это… руки в гору подыми! — приказал тот самый козёл, который предположил, что я маг. Он, в отличие от гнусавого, шёл позади всех и опасливо выглядывал из-за плеча обладателя баса, держащего нож.

— В гору говоришь? — прошипел я, чувствуя, как в зобу спёрло от ярости.

Какие-то козлы загнали меня в угол, как крысу. Но в угол ли? Мой пылающий взгляд метнулся к покрытому жёлтыми пятнами потолку, а руки стали медленно подниматься. И казалось, что само гордое время замедлило свой бег, дабы хорошенечко разглядеть мою эпическую борьбу с собственными обжигающими эмоциями, которые вот-вот хлынут лавой из ушей.

Однако каким-то невероятным усилием воли мне удалось выровнять дыхание, засунуть бурлящие чувства в одно место и ухнуть-таки в долгожданный транс. Я прикоснулся к дару и высосал из него громадное количество энергии, после чего на повёрнутой ко мне раскрытой ладони появился непроглядно-чёрный туман. Довольно скалящиеся уроды не видели его… пока не видели. Но, когда я швырнул туман в потолок над их головами, они его узрели.

— Что енто?! — тоненьким фальцетом выдал бандит, шедший последним.

— Тикаем! — рявкнул пузатый хозяин баса, но уже было поздно.

Его вопль потонул в треске рушащегося потолка, чьё хлипкое спокойствие нарушила моя магия. На мужичков единым пластом с грохотом упало перекрытие, а под ногами вздрогнул пол, принявший на себя такую массу. В воздух взметнулись облака пыли и полетели щепки, одна из которых поцарапала мою щеку. Я рефлекторно прижал к ней ладонь, отшатнулся и упал на спину, зацепившись ногой за кусок перекрытия. Он предательски подкатился ко мне, оторвавшись от основного пласта, развалившегося на множество фрагментов. Боль от падения стеганула меня по спине, рот мучительно распахнулся, а в нос забилась щекочущая пыль. И, несмотря на боль, я оглушительно чихнул, а затем с кряхтением принял сидячее положение и лихорадочно осмотрелся.

Охренеть! Обвалилась практически половина потолка пятого этажа, обнажив нутро чердака. Ещё бы чуть-чуть и рухнула крыша, которая, кажется, держалась только за счёт голубиного дерьма, скрепляющего её. Ребра-стропила давно прогнили до черноты, конёк провис, а в кровле зияли дыры величиной с футбольный мяч. Свят, свят, свят… Здесь даже второй раз чихнуть боязно.

А тут вдруг из-под обвала раздался пропитанный болью голос трусоватого козла:

— Помо… ги… помоги, Христом-богом прошу. У меня… детки малые.

— Лежи смирно, сейчас что-нибудь придумаю, — нехотя выдал я, переборов желание добить этого ублюдка.

Прочие бандиты никаких звуков не издавали. Они валялись среди рассыпавшегося на куски перекрытия, запорошённые чем-то белым. И на этом белом хорошо выделялась кровь, шустро струящаяся из пробитой головы гнусавого. Он оказался ближе всех ко мне, потому-то я его первым и увидел. Ну, туда тебе и дорога, мразь.

Осторожно выпрямившись, я поморщился из-за боли, прострелившей спину, а затем медленно двинулся к стонущему бандиту. Мои ноги переступали через обломки, а глаза исследовали тела. Мужичонка в картузе наполовину скрылся под большим куском рухнувшего перекрытия, из-под которого торчали лишь его ноги и жопа, да вытекала кровь. Он погиб как таракан под подошвой ботинка.