Оранжерейный цветок (ЛП) - Ритчи Криста - Страница 40

Как он говорил прежде: он впустил меня в свою жизнь, а я, как хищник, набросился на младшую сестру его девушки.

В мои намерения это совсем не входило.

Конечно, я хочу трахнуть ее. Но то, что между нами происходит — гораздо больше этого. И всегда это было нечто большее.

Я молча стою и тру свою челюсть, из меня и так многое сегодня вытянули. Если я поступлю правильно по отношению к ней, я предам его. Есть ли хоть какой-то способ двигаться дальше из этой ситуации, или единственное, что остается — решить проблему с братом?

Не знаю, готов ли я к чертовой буре.

Я просто хочу забыть все, что происходило между нами, но я задаюсь вопросом: кто все это время был сильным братом.

Ло противостоял нашему отцу. Он разобрался со своими чувствами. Он восстановил с ним отношения, пытаясь остаться трезвым.

Я единственный не могу справиться.

Возможно, черт возьми, это следует изменить.

23. Дэйзи Кэллоуэй

— Райк, почему у тебя разбита губа?

Я окружена папарацци и вспышками камер. Майки в своих шортах-бермудах стоит передо мной, вытянув руку вперёд. Райк хватает меня за плечо, направляя в сторону стеклянных дверей отеля.

— Ты подрался с бывшим Дэйзи?

— Райк, тебя ударил твой брат?

— Что произошло?

Они каждый раз спрашивают одни и те же вопросы, и каждый раз Райк на них не отвечает. В момент удара на моем большом пальце было кольцо, так что у Райка на скуле образовался синяк. Хотела бы я отмотать время назад, встряхнуть своё полусонное тело и сказать себе: «прекрати пугаться».

Я и раньше била его во время моих кошмаров, но не настолько сильно.

Как только мы входим в святое место — отель — весь шум затихает. Майки поворачивается ко мне: — Я пойду возьму еды, прежде чем закроется буфет. Но для начала я провожу тебя до комнаты ради безопасности.

— Ты можешь пойти поесть, — говорит ему Райк. — Я присмотрю за ней.

Майки смотрит на меня для подтверждения, поскольку, технически, я его босс.

— Иди, — говорю ему. — Скушай что-нибудь вкусненькое за меня.

— Кальмаров, — он потирает свой живот, показывая как он голоден.

Сейчас это действительно звучит вкусно.

— Эй, не заходите внутрь, — кричит портье гостиницы человеку с камерой, который пытается открыть дверь. Папарацци прижимают объективы к тонированному стеклу, все еще пытаясь нас сфотографировать.

— Нам лучше уйти, — говорю я. Майки от нас отходит, и мы ждем лифт в лобби гостиницы.

Райк смотрит, как Майки исчезает из виду, затем кивает мне: — Хорошо, что он здесь, даже несмотря на то, что большую часть времени он за тобой не поспевает.

Камера вспыхивает у меня перед глазами, за объективом находится большое тело. Мое сердце выпрыгивает из груди, пока я моргаю. Я оглядываюсь в поисках камеры, но вокруг нас нет никого, кроме людей с чемоданами.

— Дэйзи, — говорит Райк. Он держит мое лицо, направляя его так, чтобы я посмотрела ему в глаза.

На моем лбу появляются капельки пота.

— Этого не было на самом деле, — шепчу я. Вспышка была только в моей голове.

Райк смотрит на меня с ещё большим беспокойством: — Что ты видела?

Делаю глубокий вдох. Это случалось со мной раньше.

— Думаю, это тот момент, когда фотограф ворвался в мою комнату, — данный инцидент произошел, когда у меня ещё не было Майки, когда мы все вшестером жили вместе в Филадельфии какое-то время. Тогда на нас сосредоточилось ещё более пристальное внимание СМИ, и за наши фотографии могли отдать кругленькую сумму.

— Можешь мне об этом рассказать? — спрашивает у меня Райк, его теплые руки держат мое лицо. Я держу его за запястье — не хочу, чтобы он отходил от меня в этот момент.

— Ты знаешь, что произошло, — шепчу я. — Ты был там, — я уже повторяла рассказ своему врачу, и ощущения остаются те же самые. Все кажется в прошлом, но почему эти чувства постоянно подкрадываются внезапно и пугают меня? Я хочу их отпустить. Я пытаюсь это сделать, но чувства не отпускают меня.

— Всего два предложения, Дэйз.

Как только я вспоминаю момент, меня окатывает холодом, и я начинаю дрожать. Райк притягивает меня еще ближе к себе. Я с трудом сглатываю и говорю: — Он начал снимать меня, когда я ещё спала. И я проснулась от вспышек камеры. Я позвала тебя, ты прибежал с другого конца коридора и избил его. Конец.

— Нет, не конец, — возражает он.

Мои сёстры и их вторые половинки думают, что это конец. На этом и должно все закончиться. Фотографа оштрафовали за незаконное проникновение. Райк получил ушиб двух костяшек. Мой папа нанял больше охраны для таунхауса, в котором мы все жили. Казалось, ситуация обернулась хорошо.

Кроме, разве что, моей головы.

— О да, — продолжаю я, слабо улыбаясь, — после этого ты каждый вечер смотрел со мной фильмы.

Он закатывает глаза.

Но мы оба знаем, что одна ночь плавно перетекла в недели, а затем в месяцы. И мы никогда не оглядывались назад. Каждую ночь телевизор играл на заднем фоне, и я засыпала. А когда просыпалась, я замечала, что я накрыта одеялом, а Райка уже не было.

Он говорит: — И затем ты обратно переехала к родителям, и все пошло по одному гребаному месту.

Тогда мне оставалось десять месяцев до окончания из школы, и потом я могла съехать от родителей. Я думала, мама будет против того, что я в таком молодом возрасте буду жить одна. Но она видела, насколько я этого хотела.

С ее стороны это был добрый поступок. И я этого не забуду. Она позволила мне жить самостоятельно, и, таким образом, я могла жить близко к Райку. Можно было жить с Роуз, но она, итак, сильно переживает за Лили и Ло. Я знаю, что она бы была поглощена и моими проблемами, если бы я была с ней в одной квартире.

А мне бы хотелось, чтобы моя сестра жила своей жизнью. Я не хотела быть в центре внимания или причинять кому-то ещё больше страданий. Втягивать Райка в мои проблемы и так достаточно тяжелое бремя. Я не могла втягивать в этот хаос еще больше людей, которых люблю.

Райк проводит пальцем под моим глазом.

— Те десять месяцев, когда ты переехала обратно домой — они сводили меня с ума.

— Почему?

— В те месяцы я не мог успокаивать тебя, не мог защитить тебя ни от чего, что приходило в твою жизнь. Я находился не в другой комнате, не на другом этаже. Я был в получасе езды от тебя, Дэйз, — он делает паузу. — И мы оба знаем, что именно в те десять месяцев ты изменилась.

Кое-что случилось, и я не люблю об этом говорить. От этого мое горло сжимается.

Именно тогда мой простой страх темноты превратился в ночные кошмары с криком. Именно тогда каждый ужас моей жизни я проживала и во сне.

Звенит лифт. Я вздрагиваю, но шум снимает напряжение.

Мы пропускаем семью из пяти человек, маленькие дети тащат свои чемоданы через двери лифта. Я снова смотрю на синяк Райка, и мой желудок скручивается. Затем я снимаю золотое кольцо с пальца и кладу в ладонь Райка.

— Держи. Ты можешь забрать его обратно, — я уже извинилась за то, что ударила его. И в ответ он сделал то, что и всегда, когда я извиняюсь за неподконтрольные мне вещи.

Он бросил на меня сердитый взгляд.

Райк оценивающе оглядывает кольцо, его черты лица мрачнеют.

— Я отдал его тебе. Я не хочу забирать его обратно, — он хватает мою руку и вместо того, чтобы просто отдать кольцо мне, Райк медленно надевает его мне на палец.

Скоро мы останемся наедине впервые после того момента на лестнице.

Если лифт, кончено, когда-нибудь приедет.

— Ты не отдал его, — возражаю я. — Я выиграла его в покер.

— Это одно, блять, и то же.

Я часто ношу это кольцо. Я изменила его размер, чтобы носить его на большом пальце, и ювелир сказал мне, что рисунок на лицевой стороне — ирландский герб.

Фамильная драгоценность.

Раньше я не поднимала эту тему, но сейчас, когда мы вместе, я хочу узнать.