Война (СИ) - Минин Андрей - Страница 36

— Ну как он? — Спросил меня старший сержант, что стоял за моим плечом.

Я прикинул в уме, сколько времени у меня уйдет на «съедение» этого паразита и ответил.

— Идет на поправку. Думаю через неделю, я закончу его лечить. Опухоль с мозга спадет, и он должен очнуться. Надеюсь на это.

— Хоть одна хорошая новость за сегодня.

Медведев перекрестился и прикрыл его одеялом, что сползло в сторону. Я тяжело вздохнул и перешел к следующему пациенту.

Через два часа я уставший больше морально, чем физически вернулся в расположение роты. Больно было смотреть на еще вчера здоровых людей, что молили меня о помощи со слезами на глазах и кричали от боли, не в силах стерпеть то, что творится внутри их организмов. Кто-кто просто гнил заживо без всяких причин. Кого то, как и младшего лейтенанта поедали изнутри паразиты, и я не мог с этим ничего сделать. В большинстве случаев это была не одна крупная тварь, а тысячи мелких и не призрачных, а материальных. Моя сила никак им не вредила, запущенный случай, а формы лечения второй ступени были полностью бесполезны. Как и антибиотики и другие доступные нам лекарства. Неудивительно, что солдаты начали скрывать случаи болезни. Никому не хочется попасть в подвал смерти, так прозвали это место, так как вернувшихся оттуда можно пересчитать по пальцам одной руки.

Первым делом я зашел к командиру. Постучавшись в его комнату и получив разрешение войти, я переступил порог его берлоги.

— Вернулся? — Спросил он меня.

— Да.

Я устало присел на стул и стал массировать себе виски, пытаясь забыть все эти крики.

— На ка, — передал он мне стакан с водой. — Выпей.

— Спасибо.

Молчание затягивалось, но это не было нам в тягость. Командир работал над картами за столом, а я просто отдыхал.

От нечего делать осмотрел комнату. Уютно. Тяжелые шторы закрывали вид на заколоченные и обложенные мешками с песком окна. Свет идет от единственного светильника на столе. Старая, деревянная мебель. Поскрипывающие полы. Много книг в шкафах, богатство прошлых владельцев квартиры. Мягкий ковер на полу и кровать в углу, за ширмой. Запах книг, выпечки и весны в воздухе.

Молчать и дальше было бы странно.

— У меня получилось.

Позабыв обо мне, Налбат встрепенулся и поднял голову от документов, которые читал. Он переспросил, посмотрев на меня своим черными глазами, казавшимися еще более темными из-за полумрака в комнате.

— Что ты сказал?

— Я освоил первую свою форму третьей ступени. Она сформировалась.

Командир задумчиво потер шрам на лице. Это его новая привычка, тереть шрам, уходя глубоко в свои мысли.

— Выходит не зря ты медитировал под деревьями и озеленил наш квадрат, превратив его в сад. Да?

Я просто кивнул. Он поинтересовался.

— Можешь сказать, что делает эта форма?

Я отрицательно покачал головой.

— Смутные ощущения. Что-то связанное с растениями.

— С растениями... — Протянул он. — Ладно. Вставай. Пойдем на пустырь за соседним домом. Там и посмотрим, что такое ты создал.

Я нехотя поднялся. Идти никуда не хотелось.

— И еще, Семен. Выбрось уже из головы то дерьмо в подвале. Всех не спасти. Хватит себя наказывать, — жестко отчеканил каждое слово командир Налбат.

Я честно ему ответил.

— Умом я это понимаю, командир. Но это умом, а не этим, — потрогал я себя за грудь в районе сердца.

За нами увязался тот из церковных послушников, что следил непосредственно за Афоном Налбатом. Командир поинтересовался.

— А твой надзиратель где?

— Отстал где-то, — пожал я плечами. — Не любит он посещать подвал.

По пути к пустырю нас никто не побеспокоил, и мы дошли до него без приключений. Только командир крутил головой, восхищаясь моим талантом приводить природу в порядок. Наш квадрат и, правда, превратился в радующий глаз цветущий сад. Да и солдатам нравится. У нас по крайне мере нет психически нестабильных людей в роте. Считаю что отчасти это и моя заслуга. У наших соседей, что не день, то попытка побега с фронта, то самострел. Люди боятся и едут крышей. А ведь это не они каждый божий день видят то, что вижу я. Наши же солдаты оттаивают душой, наблюдая за цветущими растениями и птахами, что поют каждое утро у нас под окнами.

Вот мы и на месте. Пустырь, с развалинами дома от которого остались только кирпичи и гнилые доски. Людей вокруг нет.

— Пробуй, — велел мне Налбат. — И не убей нас, пожалуйста.

Ничего экстраординарного от меня не требовалась. Я просто напитал форму принявшую вид дерева абрикос у себя в духе силой из средоточия и указал место применения способности. На все про все ушло три секунды. И это только от моей неопытности и запредельных требований абрикоса. Обычно на одну форму третьей ступени уходит четверть всей силы в средоточии, но то, что я создал, высосало меня до донышка.

Моментально в воздухе над пустырем сформировался зеленоватый туман, почти сразу же впитавшийся в землю. Толчок, словно при землетрясении. Еще один и еще. Звук похожий на взрыв и из-под земли наружу полезли тысячи корней, с легкостью откидывая в стороны бетон и кирпич, перемалывая все, что им мешало, в труху. В центре пустыря быстро начало расти дерево. Оно все росло и росло, пока не достигло в высоту восьмидесяти метров. Верхушка дерева была на уровне или даже немного выше десятиэтажного здания на заднем фоне. Ствол шириной пять метров, а ветки что раскинулись в стороны длиной доходили до семидесяти метров. Я все чувствовал. Дерево стало, словно продолжением меня. Находясь рядом, я мог управлять им, заставляя его ветви бить по земле или хватать огромные куски бетона и кидать их, куда мне заблагорассудится. В его шкуре я чувствовал себя гигантом.

— Ну-у-у, это не абрикос, — усмехнулся Налбат, с интересом наблюдая за тем, что выросло на месте пустыря.

Я промолчал, пытаясь прислушаться к себе и определить границы возможностей дерева. Ветки, листья, корни, все дерево подчинялось мне как собственное тело. Странные ощущения. Желая пошевелить рукой-веткой, я поднял ураганный ветер, так как половина всех веток на дереве всколыхнулась вверх-вниз, листва зашелестела, и мощный поток воздуха улетел в противоположном от нас направлении.

— Как назовешь форму? — Спросил меня командир, после того как пыль и грязь улеглись, а в ушах перестало звенеть.

— Лес? — Неуверенно предположил я.

— Ну, для леса тебя не хватает еще сотни таких гигантов, но в целом мне нравится ход твоих мыслей. Потенциал неплохой. Я правильно понимаю, ты чувствуешь всех, кто находится под гигантской кроной этого великана?

— Да.

— Неплохо. Не всегда требуется убить врагов, и с твоей формой ты подходишь для этого лучше всего. Обхватишь людей ветками, и пусть они брыкаются, сколько влезет. А начнут буянить, раздавишь их как тараканов.

Как оказалось, форма еще не закончила свое формирование и на зеленом великане, чьи листья размером могли посоперничать с листом гипсокартона, распустились чересчур яркие цветы. Мы хоть и стояли вдалеке, не приближаясь к дереву, почувствовали запах, и нас повело в сторону. Захотелось спать. Глаза сами слипались.

— Прекращай! — Крикнул мне Налбат, и я своим желанием закрыл все бутоны на дереве. — Вот ты диверсант, — проворчал на меня командир.

Забегая наперед, скажу, что я высадил еще десяток таких деревьев вокруг наших позиций. Турки пытались их уничтожить, подозревая подвох, но не преуспели в этом. Это не обычные деревья и они могли сами восстанавливать себя, поглощая живительные соки, солнечные лучи, минералы и удобрения из земли.

* * *

Прошло две недели. На календаре второе апреля. Ситуация начала выправляться. Красный режим в армии отменили. Не знаю с чем это связано, но новых больных больше не поступало и я смог вздохнуть свободней. Послушники как-то незаметно исчезли из роты и обстановка внутри нашего коллектива наладилась. Больше те не требовали от офицеров следить за своими командирами, мной и Налбатом, докладывая о каждом нашем чихе.