Княжья воля (СИ) - "Константин" - Страница 49

Очередная стрела с узким бронебойным наконечником пробивает кольчугу ярла на пядь ниже подмышки. Шустрый Ольдар все таки заскакивает Хакстейну за спину, пользуется секундной заминкой дана и рубит изо всех сил. Хорошо рубит, точно сбоку по шее, высекая из человеческой плоти кровавые искры.

От падения за борт Пустую Берлогу уберегает подоспевший Джари. Одной рукой подхватывает под спину, дергает на себя а второй сует под бороду нож, совершая, надо полагать, контрольный укол.

Глава двадцать первая

— Скольких вы потеряли?

Недовольный голос Рогволда заполняет Большую палату, заставляя всех присутствующих заткнуться.

Князь вырядился как на парад. В одежде превалируют дорогущий шелк и сочно выкрашенная, тончайшей выделки шерсть. Пояс с серебряными и золотыми вставками в виде кругляшей и квадратиков. Замшевые сапожки радуют глаз изумрудно-травяной зеленью. На шее — толстая голдовая цепь полтора сантиметра в диаметре, на пальцах пяток перстней, два с довольно крупными камушками. Борода расчесана, волосы убраны со лба назад, блестят как насаленные.

Богатый видок, нечего добавить. Оружия, правда, при нем нет, даже ножа, но и так хорошо, есть чем придавить менее обеспеченного собеседника.

Это не суд, а что-то типа военного совета, иначе не сидели бы сейчас участники речного боя с данами за одним столом с полоцким князем и шестью его боярами. Рогволд пришел минуту назад и сразу же уселся во главе в устланное шкурами резное кресло с высокой спинкой и подлокотниками. Все остальные чуть раньше устроились на лавках за пустующим столом.

Я совершенно расслабленно и спокойно рассматриваю убранство княжеской приемной. Разглядываю затейливую резьбу на потолочных балках и опорных столбах, оленьи и медвежьи головы на стенах вперемешку с рубящим, режущим да швырковым оружием и жду обеда. Говорят, княжеская охота добыла нескольких оленей и мишку. Князь Рогволд сам взял косолапого, запыряв ножом. Мясной дух готовящегося угощения пропитал весь терем от горних палат до девичьей светелки на самом верху.

Будет, будет обед и очень скоро… В кои то веки Андрюху Старцева вкусно пожрать на халяву пригласили.

— Семерых.

Ответ младшего княжича звучит в полнейшей тишине.

— Семерых? То есть ты хочешь сказать, что взяв два полных десятка с десятниками, умудрился заплатить морскому ярлу жизнями больше, чем одна к двум? К тому же, насколько я знаю, воины халифата были на вашей стороне.

— Даны оказались очень сильны, отец, а люди на корабле магометан не все были воинами, — спокойно отвечает Ольдар.

— Какая разница? Вас было вдвое больше! Вдвое!

Усы Рогволда гневно приподнимаются, ноздри округляются, глаза наливаются кровью. Сейчас он как никогда похож на священное животное своего рода — дикого быка. Не пришлось бы вызывать тореадора…

— Напомнить тебе как мы двумя сотнями всю земигольскую рать гоняли или сам напряжешься?

В том, что разборка, подобно этой, случится, я не сомневался. Князь обязательно пожелает выяснить какого хрена младшенький из сынов полез в несанкционированную драку. Причем сделает это обязательно прилюдно. Тут важен сам процесс виртуальной порки, все какие нужно подробности он уже и так знает.

Юный княжич держится молодцом. Мы заранее договорились, что всю ответственность как и всю славу заберет себе Ольдар. Первый поход как никак. Да еще такой удачный. Помимо доставшегося по наследству от Хакстейна Пустой Берлоги драккара со всем его содержимым, мы собрали с мертвых данов уйму трофеев железом, шмотками и серебром из поясных кошелей, разделив всю добычу поровну, включая убитых и тех из арабов, кому посчастливилось уцелеть. А вот усатенькому Файзуху дико не повезло. Кто-то из данов мастерским ударом вскрыл котелок бедолаги Файзуха как консервную банку. Там от головы только усики и остались. Зато мне не пришлось унижаться и выпрашивать плату за службу на погибших товарищей — Джари насыпал золота из заветного сундучка ровно столько, сколько я запросил.

С Джари, кстати, теперь не все так просто. С гибелью Файзуха никого из официальных представителей хозяина Зифата на сарацинском корабле не осталось. Одни рабы и наемники, да и тех, к слову, восемь человек всего. Джари с Махдукаром в это число входят. Но Джари деятельный и шустрый, а молчаливый индус… молчаливый индус.

Ладно, потом с ними разъяснимся. В любом случае средств нанять команду и вернуть корабль наследникам законного владельца (что таковые существуют я не сомневался) маврам хватит на десять попыток.

Сейчас я просто наслаждаюсь своей прозорливостью и умением переводить стрелки. А что? Пацан (хотя какой там пацан, ростом почти с меня, здоровый бугай вырастет) был совсем не против присвоить всю славу себе. Я подсказал ему эту идею, он и ухватился. Уж с собственным папашей добазариться у него выйдет всяко получше чем у меня, а меры дисциплинарного воздействия в отношении Ольдара как зачинщика будут несравнимо слабее, нежели в отношении меня или Сологуба.

Ребят жалко аж кровь из десен капает. Из моих убили Волю и Лба, а вот десяток Сологуба уменьшился на половину. Ранены почти все. Трое тяжелых, включая Праста.

У меня в корчме лежит раненый дан. Не знаю зачем я притащил его. Плохой совсем. Ударом топора вскрыты ребра. За ним ходит бабка, что пользовала жинку Диканя, но, говорит, отойдет за Кромку не сегодня-завтра. Второго взятого в плен дана забрал Дрозд. Тот страдания от ран переносит легче, жить, если позволят, останется…

Ольдар насмешливо скалит ровные зубы, потом хихикает, точно отец сморозил очевидную чушь.

— Хакстейн ярл не вождь голопузых земиголов, княже! Опытен и хитер как десять лисиц, а его хирд стоил сотни земиголов. Брать с собой больше людей было не вместно, мы могли спугнуть данов. Признаю, бой прошел очень трудно, даны преподали мне урок на будущее и я учту его, отец, обещаю тебе. Вины с себя не снимаю, но прошу не винить твоих верных дружинников, они действовали по моему указу. Десятник Стяр спас мне жизнь, заслонив собой от меча.

Было дело…

Бочина болит при движениях и потягивает в покое. Синяк присутствует, но не особо большой. Из пээма в броник если шмальнуть, то поболее будет. Та же бабка поит меня целебной жижей и накладывает компрессы, говорит ребра целы, обычный ушиб ливера без внутреннего кровотечения.

Справившись с нахлынувшими чувствами, Рогволд шумно выдыхает и откидывается на спинку кресла. Похоже, он уже слышал эту героическую историю. Князь уже не так страшен и походит не на свирепого лесного тура, а на смирного домашнего бычка, которому задали распаренного зерна. Старинный закон не судить победителей работает в этом мире ничуть не хуже остальных. Папка страшно горд отпрыском, но открыто вида показать не может, иначе сопляк совсем от рук отобьется, умотает куда-нибудь как старший Рагдай…

Я ловлю одобрительный и немного удивленный взгляд Змеебоя. Ингорь тоже смотрит по-доброму, а вот остальные бояре и сотник Вендар недовольны.

Гниде Минаю лучше, чтоб меня на свете вообще не было, боярин Тарш стар, вечно поддат, и мало чего уже соображает. Прень от Тарша ушел не далеко. Князь изволит гневаться, значит и он будет сурово сдвигать брови. Чихать мне на них! Меня беспокоит Дрозд. Гоняет желваки и взглядом тяжелым давит. Наверняка в курсе кто вдохновитель и разработчик учиненного насилия над залетными скандинавами. Злится на меня и на себя, что не выявил тайную операцию и потерял одного из своих людей — Лба.

Вендар тоже зол. Косится недобро из за Сологубова плеча. Обиделся, что не предупредили и не позвали.

— Тогда ты должен возблагодарить богов за посланную тебе невиданную удачу, — заключает Рогволд, проглотив насмешку сына.

— Именно этим я и займусь сегодняшним вечером на капище, — кивает княжич. — В этот раз сам Перун бился нашими руками и одолел Одина, который дрался мечами данов. Но не стоит полагать, что наша победа заслуга одного лишь Перуна. Люди, с которыми я более полугода провел на лодейном дворе — верные и умелые воины. Если бы вся твоя дружина состояла из таких бойцов, клянусь, отец, соперников у тебя не будет.