Невидимое Солнце (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 20

Бандиты скрылись в ночи. Настолько бесшумно, что через секунду я уже не мог определить их местонахождение. Даже не качалась листва на ветвях деревьев. Началось томительное ожидание. Самое нервное дело. Лучше десять раз самому сходить в разведку, чем сидеть и ждать. Лишь благодаря годам в патрульной службе, приучающей к вынужденному бездействию, я еще как-то терпел.

— Плохо дело, босс, — вынырнул из ночи Нос.

Он подкрался так тихо, и появился так неожиданно, что я едва не разрядил в него магазин.

— Там куча американцев. Все военные. В форме, с оружием.

— Забери их Тилис, Единый В Трех Ликах, — выругался капитан. — Куча — это сколько?

— Я видел шестерых караульных. Внутри, наверно, еще больше.

— Похоже, нас опередили, — мрачно произнес я. — И какие теперь планы?

— Не очкуй, старлей, — отмахнулся бывший военный. — Корабли там есть какие-нибудь?

— У причала стоит какая-то штука, похожая на самолет. Но не самолет.

— «Юрий Гагарин», — с вожделением протянул Брагин.

— Кто-кто? — переспросил я.

— Стыдно, молодой человек, стыдно. Тем более — Грачеву, — покачал головой капитан. — «Юрий Гагарин» — это экраноплан…. реактивный корабль, — пояснил он, видя непонимание в моих глазах. — Единственный в своем роде. На нем как рванем — хрен кто нас догонит!

— Так ему лет сто, не меньше! Он, наверно, сгнил давно! — протянул я.

— Там один алюминий, гнить нечему. И когда я служил, вваливал он только так. Так что наши планы остаются прежними — угоняем экраноплан и тикаем на Марининские острова. До туда скаги точно не добрались! Единственное изменение — минусануть амеров.

— Гы, — усмехнулся я.

Конечно, я надеялся, что в Первом — свои. Причем, те из своих, которые хоть что-то знают. Я — не генерал. Не полковник. И даже не майор. Я не привык принимать каких-то глобальных решений. Для этого у меня нет ни опыта, ни знаний. Я — младший офицер. Конечно, в моих планах присутствовали полковничьи звезды, но в весьма отдаленном будущем. Сейчас я не хотел принимать решений, я не хотел думать, я хотел только выполнять приказы. Все, на что хватало моих мозгов — добраться до Первого, сдаться на милость старшего по званию, и получить соответствующий приказ. А приказов не было.

Давать бой неизвестному количеству хорошо вооруженных и обученных американцев я точно не хотел. На такое я не подписывался! Одно дело голозадые черти, а другое — регулярные войска. Нас — девять человек, из которых какую-то подготовку имеют всего двое — я и капитан. Еще двое — охранники, держали в руках автомат один-два раза в жизни. И весь боевой опыт ограничен расстрелом троих скагов из засады и побегом с каторги. Офигительные у нас открываются перспективы при штурме на порт.

С оружием тоже хреново. Мой автомат и пистолет, забранный у чертей на Сигнальной, два автомата охранников — убитых, дребезжащих, я рассмотрел даже штампы с годами выпуска на них — «35» и «69». Первому восемьдесят лет, второму — полвека. Я удивлюсь, если они вообще стреляют! Еще два охотничьих ружья. Хорошо хоть, патронов — до жопы. Ах, да. Две гранаты. Атака даже на взвод янкелей — это чистой воды самоубийство!

Но мои… чего уж там — подельники, были полны решимости. И то верно. Деваться нам некуда. Или бегать по степям, пока нас не поймают скаги, или поиграть в одноразовых солдат. На нашей стороне эффект неожиданности и ощущение безысходности. В отличии от амеров, нам отступать некуда.

Оружие распределили между теми, кто умел им пользоваться. Автоматы — капитану и одному охраннику. Дробовики — второму надзирателю и одному из каторжников, бывшему работорговцу. Оставшимся — топор, монтировку и дубинки охранников. Распилить свой арсенал я категорически отказался.

Без шлема и бронежилета, которые во время службы в Грачевске я носил, скорее, из-за требований устава, чем по необходимости, я и так ощущал себя голым. К Калашмату, украшенному насечками на цевье, оставшимися с невесть каких войн, и узором, выложенным разноцветными пуговицами на прикладе, как это любят скаги, я как-то прикипел. Да и глупо было бы отдавать самое лучшее, что у меня имелось. Пистолет, как оружие последнего шанса, тоже жизненно необходим. Гранаты я не хотел отдавать тупо потому, что опасался за своих сообщников. По неопытности кто-то из них вполне мог подорвать себя же. А то и меня.

Глава 8

Неравный бой

Пошли мы не сразу. Подождали, пока Луна опустится максимально низко. Челяба света почти не давала, а Урал лишь начинал расти, вися на небе тонким серпом. В темноте мы подкрались к порту. Брагин болторезом сделал проход в сетчатом заборе. Щелчки кусачек в гробовой тишине прозвучали подобно грому. Но этого никто не услышал. Наверху, на высоте метров двадцати, была натянута вторая сетка. Скорее всего — от медуз. И, судя по многочисленным предупреждающим табличкам, та, вторая сетка, была под напряжением. К счастью, с земли никто нападения не ожидал, и забор не был под током.

Мы проникли на территорию порта. Слышались голоса. Человеческие голоса. Но разговаривали они на чужом языке. Под прикрытием штабеля ящиков мы добрались до кирпичной постройки. В паре сотен метров качался на волнах аппарат, в самом деле очень похожий на самолет, с килевым оперением, с которого смотрело человеческое лицо с широкой улыбкой и в белом шлеме с красными буквами «СССР», и двумя блоками турбин в носовой части. Чтобы точно не перепутать на фюзеляже было написано «Юрий Гагарин».

Около него стояли, о чем-то разговаривая, два человека в форме. Не нашей форме. В полном облачении — касках, брониках. На плече у каждого висел автомат. Не наш автомат. Американская фигня, которая клинит даже от попавшей внутрь песчинки.

Да и солдаты оказались так себе — зеленые юнцы. Похоже, нападения на Первый, выбив из порта наших, янкели ожидали точно так же, как и мы ожидали встретить в порту неприятеля. Извиняюсь, «союзников». Через несколько минут патруль разошелся в разные стороны. Путь к судну был свободен, но оставить за спиной врага, рискуя получить очередь из темноты, никому не улыбалось. Нос, вооруженный ножом, последовал за одним, капитан — за вторым. Снова началось напряженное ожидание. Домушник вернулся очень быстро — через минуту. С окровавленным ножом и автоматом. Ох, чувствую, не все просыпались в квартирах, которые он чистил. Еще через пару минут вернулся Брагин. Он притащил с собой целого американца!

— Нахрена нам трупешник? — прошипел один из охранников.

— Он живой, просто оглушен, — ответил бывший военный.

— Тем более — замочить гада и дело с концом.

Но у каторжника на пленника были свои планы. Мы быстро освободили американца от ненужных ему вещей — шлема, броника, автомата и ножа. Тот начал приходить в себя.

— Цыц мне тут, — пригрозил Нос, демонстрируя солдату красный от крови клинок. — Закричишь — порежу.

Сомневаюсь, чтобы солдат знал наш язык, но иногда этого и не требуется. Окровавленный нож перед глазами лучше всяких слов. Парень понимающе закачал головой.

— How many of you are there? — спросил Брагин.

— Twenty-six soldiers and sergeant, — ответил перепуганный янки, косясь на нож.

— How many soldiers are on guard?

Вот тут у меня отпала челюсть. Я мог ожидать чего угодно, но не того, что каторжник отлично говорит по-английски! У меня даже появились подозрения, что бывший военный — коллега бесславно погибшего майора Семенова.

— Six.

— Where are the other soldiers?

— There… in a big house. Are you Russians?

— No, we are gangsters. The people who were here. Where are they?

— The guards are killed. The rest of them were taken to the NAS.

— Что он там лопочет? — поинтересовался Монетка.

— В порту двадцать шесть человек охраны, — перевел капитан. — В карауле шестеро, остальные спят. Те, кто был в Первом, охрана — убита, ученые — вывезены в НАШ.

— Вот падла! — прошипел Нос.

Быстрее, чем кто-то успел остановить домушника, он воткнул штык в шею пленника. Брызнул кровь. Солдатик захрипел, засучил руками, пытаясь схватить руку с ножом, но жизнь оставляла его. Движения становились вялыми, а глаза — тусклыми. Я и подумать не мог, что в человеке может быть столько крови!