В ожидании апокалипсиса - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 38

Глава 5

Только оставшись один и проанализировав ситуацию, Дронго начал кое-что понимать. Ему предложили в Москве на выбор Хайнштока и Либерман. Оба – бывшие профессионалы «Штази» и по совместительству агенты западных спецслужб. Значит, это была часть той большой игры российской разведки, которую она вела и на которой его подставили. Хайншток и Либерман были двойными агентами. И, безусловно, работали не на западные спецслужбы, а на свою «Штази». Теперь, уяснив этот факт, нужно было делать свои выводы и перестраиваться на ходу. По замыслу организаторов операции, Дронго не должен был знать всей правды о Либерман. В этом случае они с Марией сохраняли независимость действий.

А он-то еще раньше, в Брюсселе, посчитал, что во всем виноват эстонский перебежчик! Олвинг ему тогда, конечно, соврал, рассказав об этом перебежчике. Англичане получили информацию и от самой Эдит Либерман. А российская разведка просто подставила дезинформацию по нескольким каналам.

Бедная Мария искренне полагала, что помогает Либерман. А на самом деле всего лишь приняла участие на этом отрезке игры, который ей отвели разработчики данного сценария.

Но подсознательно он помнил, что послан сюда с одной целью – помочь англичанам найти Альфреда Греве и Зелла Хетгесса. Ради этих двоих, ради того, чтобы состоялась их встреча, и погибло уже столько людей.

На следующий допрос его вызвали утром, дав ему позавтракать и впервые разрешив подняться с тремя охранниками наверх и погулять по небольшому дворику. Еще как минимум несколько человек следили за ним из окон зданий и со стен, окружающих двор.

На этот раз в кабинете, кроме Олвинга и Риггса, находился еще господин лет шестидесяти. Дронго, внимательно посмотрев на него, попытался вспомнить, встречал ли он где-нибудь этого незнакомца. От Олвинга можно было ожидать всяких подвохов.

– В прошлый раз, – начал тот без всяких предисловий, – мы ясно дали вам понять, что ваша игра проиграна, Дронго. Эдит Либерман уже давно работает на нашу разведку, будучи в то же время одним из самых ценных сотрудников в службе внешней разведки Восточной Германии.

– Поздравляю вас со столь ценным приобретением, но не понимаю, к чему вы мне это говорите? – поморщился Дронго. – Я видел Эдит Либерман всего лишь раз в жизни, направляя ее в Париж. Других заданий я ей не давал и никогда больше не виделся.

– Неужели не давали? – Риггс снова вытащил свою трубку.

В его голосе чувствовалась насмешка. Похоже, англичане знают о действительных мотивах данной операции. Не может быть. Это означало бы признать, что в Москве вообще сидят одни идиоты. Стоит отметить, что Риггс куда умнее Олвинга.

– Мы говорили о Жозефе Кароне, я просил ее выйти на Филиппа Стенюи. Со мной была Мария Грот. Целью операции был наш перебежчик Ощенко. Вот основные моменты операции, – негромко ответил Дронго.

– И все? – спросил Риггс.

– И все, – кивнул Дронго, – если не считать незначительных подробностей.

Наступило молчание.

Дронго в душе поражался мастерской игре российской разведки. Они сумели найти не просто бывшего сотрудника «Штази», негласно работавшего на КГБ, что считалось обычным делом. Этот сотрудник был еще и английским агентом, что увеличивало ценность его сведений в сотни раз.

Дронго вдруг вспомнил, что во время разговора с Либерман его удивил следующий факт: когда он сказал ей, что цель операции – внедриться в структуру английских спецслужб, она рассмеялась. Тогда он не придал этому значения. Сейчас он понял, почему смеялась Эдит Либерман. Получая задание от него, она уже отчетливо представляла, почему именно ее внедряют в Англию. Забавно: его снова провели как дилетанта. В этих схватках нельзя доверять ни одной стороне. И это была единственная возможность остаться в живых.

– Либерман нам все рассказала, – кивнул Олвинг. Сидевший рядом с ним незнакомец молчал, не спуская глаз с Дронго. – Теперь ваша очередь исповедоваться. Разведчик должен уметь проигрывать, Дронго.

– Что вам нужно конкретно? – поморщился тот.

– Каким образом вы хотели добраться до Ощенко? И самое главное, почему? Не в обычаях КГБ мстить своим перебежчикам. Сбежал, ну и ладно. Особенно много перебежчиков было в последние годы. Если за каждым посылать целый отряд убийц, не хватит никаких штатов, самое главное, денег. Ваша разведка не посылала людей убить Резуна или Гордиевского, а тут вдруг неприметного Ощенко. Нас интересует, почему? Что он знает такого, чего мы еще не ведаем или можем узнать? Только от него.

– Не знаю, – пожал плечами Дронго, – подозреваю, что он знает какого-то агента в Германии или во Франции, о котором он сам, возможно, не помнит, но который теперь, в новых условиях, стал представлять исключительную ценность.

Это была ловушка. Англичане должны были сами выйти на Греве. Только сами, и тогда ловушка срабатывала. Олвинг кивнул, обращаясь к незнакомцу:

– Вот видите, он тоже не знает всех подробностей.

– Скажите, Дронго, – спросил вдруг незнакомец глуховатым голосом, – вам самому не казалась странной такая настойчивость в этом деле?

– Казалась. Возможно, все не так просто. Может, он двойной агент, как Либерман?

Олвинг громко расхохотался.

– У вас есть чувство юмора. Каким образом вы должны были выйти на него?

– Через сотрудника бывшей разведки ГДР в вашем отделе, – чуть поколебавшись, сообщил Дронго. Эдит Либерман должна была рассказать об этом задолго до его допроса. Именно поэтому он имел два дня отдыха. Англичане интенсивно проверяли ее показания и искали труп Марии. Теперь его показания должны были совпасть в деталях с данными Эдит Либерман.

– Его имя?

– Герберт Мазер.

Риггс, чиркнув спичкой, с удовольствием затянулся.

– Этот несчастный Мазер в моем отделе, Дронго. Отдел возглавляю я, а мистер Олвинг – заместитель миссис Римингтон.

– Я вам искренне сочувствую, Риггс. У вас будут очень крупные неприятности по службе.

– Не будут, – усмехнулся англичанин, – я сам вышел на этого Мазера еще три года назад. Мы знали, что он работал на иностранную разведку, и следили за ним. После падения Берлинской стены он прекратил свою деятельность, но недавно снова ее возобновил, встречаясь, видимо, с новыми хозяевами.

– Он арестован?

– Еще позавчера.

– Тогда зачем этот цирк?

– Чтобы знать степень вашей откровенности, Дронго, – пояснил Олвинг.

– Вы можете подробно написать обо всей операции? – спросил Риггс.

– Наверное, да.

– Тогда приступайте к работе сразу после допроса. Бумагу и ручку вы получите.

– Еще несколько вопросов, если позволите, – предложил незнакомец.

Олвинг кивнул, соглашаясь.

– Мистер… э… Фридман, – незнакомец либо не знал, либо умышленно не называл его настоящего имени, – скажите, вы имели контакты только с Марией Грот и Эдит Либерман?

– Не только.

– С кем вы еще общались?

– Хайншток, Бетельман, сидящие здесь Олвинг, Риггс, очень много людей.

– Напишите обо всех более подробно, – предложил незнакомец.

– Вы из разведки? – спросил Дронго.

– А вы как думаете? – усмехнулся незнакомец.

– Что конкретно вас интересует? – впервые улыбнулся Дронго. – Люблю работать с «Интеллидженс Сервис».

– Все, все, что вы можете вспомнить, в том числе и во время вашей поездки в Германию.

– Хорошо. Я могу идти? – поднялся Дронго.

– Да, благодарю вас, – кивнул Олвинг, – вас проводят.

Когда за ушедшим закрылась дверь, Олвинг спросил у незнакомца:

– Ну и что вы думаете об этом?

– Он прав в одном: нужно более тщательно искать, – ответил собеседник, – мы только в начале пути.

– Можно ли ему верить? – усомнился Риггс.

– В его положении трудно выкручиваться, – заметил Олвинг, – со всех сторон его обложили. В такой ситуации очень нелегко принимать верные решения.

– Он должен многое знать, – согласился их пожилой коллега, – но главное – попытаться еще раз проанализировать весь ход операции. Чем больше бывших агентов мы сможем найти, тем лучше. Я никогда не рассказывал вам, что нашли мои люди и специалисты ЦРУ в архивах внешней разведки ГДР. Так вот, послушайте: архивы и документы некоторых отделов были в идеальном состоянии. Сохранилась полностью документация шестнадцатого отдела – это подсобные службы, седьмого – информация и анализ, уже не представлявшие для нас никакого интереса, четырнадцатого – электронное слежение и так далее. А вот документов шестого отдела, касающихся передислокации агентуры, там вообще не было.