Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 17

Даже и то, что Гус был казнен, не сняло бы проблемы, нашелся бы кто-то другой – Иероним Пражский, Николай из Дрездена, да тот же Ян Жижка – по сути, чешский Томас Мюнцер. И вот это обернулось для восставших не очень-то хорошо: слишком уж ярко выраженный социальный момент и радикальные, с явным еретическим душком, идеи так называемых «чашников» оттолкнули от сторонников Гуса очень многих, и в первую очередь – рыцарей, бюргеров, прелатов – тех, кто имел уже и деньги, и силу, и власть. Именно эти слои поддержали… поддержат лет через сто – Лютера с его девяносто шестью тезисами, а ведь с Лютером папа намеревался поступить точно так же, как и сейчас поступили с Гусом. Но – не удалось! А сейчас – удалось… то есть еще не удалось, но удастся – Гуса все же сожгут в Констанце по решению церковного собора. А какой был удобный момент, куда удобнее, чем через сто лет будет! Три папы! Каждый друг друга проклинает, новоизбранного Александра вообще в грош не ставит никто. Так что мог бы и Жижка… или кто другой – было бы желание. Так что, знаменитый, приписываемый товарищу Сталину, принцип тут не сработал, Сигизмунд на авось действовал, не просчитывая «вдаль» ничего. Или просто не мог просчитать, не хватало умения стратегически мыслить… хотя тактик-то он был неплохой, этого не отнимешь – и Венгрию к рукам прибрал, и императорскую корону. Обставил старшего брата Венцеля – Вацлава.

Про себя усмехнувшись, Вожников тряхнул головой. Похоже, германский король Зигмунд – Сигизмунд был из тех, кто сначала бьет, а уж потом – думает. Такой вполне мог и казнить, причем где-то в глубине души чувствуя, что потом сам же сильно об этом пожалеет. Поддержал бы Гуса, папу бы кинул – стал бы богатейшим и сильнейшим в Европе властелином. Или – не стал. Как карта легла бы. В любом случае с Сигизмундом нужно было держать ухо востро… о чем более чем настойчиво говорили видения. Надо же – костер! Егор передернул плечами. Ишь, сжечь решили – то же еще, Жанну д’Арк нашли… которая, вообще-то, по большей части – миф, выдуманный после крушения Наполеона. Ну, нужно было французам себя хоть чем-то утешить.

С утра по обеим сторонам дороги вновь потянулись леса, впрочем, быстро сменившиеся зеленеющими всходами полей, перемежающимися стерней и явно заброшенными землями – лет шестьдесят назад страшная эпидемия чумы – «черная смерть» – выкосила почти пол-Европы, уничтожив множество людского ресурса и тем самым на полтораста лет задержав наступление Нового Времени – «открытие» Америки, Реформацию, конкисту, распространение научных взглядов на мир.

Впрочем, чем дальше ехали, тем больше попадалось на пути выглядевших довольно зажиточными деревень, городков, феодальных замков – человеческая популяция восстанавливалась быстро.

Вожников давно уже мог наблюдать за тем, что творилось снаружи через слегка разошедшийся шов в самом углу кибитки – вот и развлекался, смотрел попеременно то правым, то левым глазом, прислушиваясь к разговорам попутчиков и встречных. Ехали долго, и северогерманская речь уступила место иной – южной – с большими вкраплениями латыни, а также итальянских и даже французских слов. Вот когда князь с благодарностью вспомнил супругу – диалект южных немецких земель именно она заставил выучить, и теперь Егор, пусть не все, но в общих чертах кое-что понимал.

Они уже проехали многолюдный и шумный Нюрнберг, и двигались дальше на юг, благодаря видению, князь теперь хорошо знал, куда – в Констанц конечно же!

А вот ему лично туда что-то не очень хотелось! Наступила пора действовать, и действовать безотлагательно – своим видениям Егор привык доверять.

Потянувшись, узник снова припал глазом к щелочке, навострил уши – «автозак», как он прозвал свою кибитку, и сопровождавшие его воины во главе с Вандервельде что-то остановились, застряли в плотной людской толпе и никак не могли никуда двинуться – пробка!

– Да что там такое, что? – привстав в стременах, выкрикнул шкипер. – А ну, Герхард, сбегай, узнай.

Молодой, еще безусый, воин в кургузой курточке и смешном ярко-васильковом берете с петушиными перьями, при палаше, спешившись, юркнул в толпу… вернувшись минут через десять – красный, взлохмаченный, без берета и с оторванным рукавом… хорошо, палаш не потерял, Аника-воин!

– Там это… обоз с мукою – длии-и-инный, как змей! Все ворота заняли, нам с повозкой не протиснуться точно.

– Не протиснуться? – погладив по гриве коня, голландец покусал ус. – А другие что делают? Тут же с повозками не одни мы.

– Другие… я не…

– Так спроси, если не вызнал! Вон, у этих бродяг и спроси.

Вандервельде кивнул на только что развернувшийся фургон – запряженную парочкой мулов телегу с разноцветным красно-желтым шатром с веселыми зелеными звездочками и треугольниками и забавными рисунками, издалека напоминавшими граффити. Мулов вел под уздцы высокий атлет в разноцветном трико и коротком, накинутом на плечи, кафтане.

– И вам не проехать? – глянув на растрепанного Герхарда, улыбнулся атлет. – Тут нынче можно и до вечера простоять – обоз из Вормса пришел. Так что лучше всего будет через другие ворота въехать – через Птичьи или Святого Якова.

– А вы через какие поедете?

– Мы – через ворота Рыбаков, там потом у реки и встанем.

Юный воин довольно тряхнул локонами:

– Ну и мы за вами.

– Так вам круг получится.

– Ничего, мы у реки коней напоим.

– Ну, дело ваше, поехали. Первый раз в Аугсбурге?

– Угу, первый.

– Тогда смотрите, не отставайте, Аугсбург – город большой, людный. Да и ярмарка нынче.

Еще раз улыбнувшись, атлет повел своих мулов вперед и даже любезно дождался, когда воины развернут «автозак» с узником.

Значит, Аугсбург… Вожников задумчиво почесал бородку, пытаясь вспомнить, а что он вообще об этом городе знает? Выходило, что ничего. Абсолютно. И это было очень плохо, поскольку именно здесь князь и намеревался бежать – а чего еще ждать-то? Тем более – здесь народишка много, поди-ка беглеца сыщи, особенно когда города не знаешь. Быстро продумав план, князь уже совершил кое-какие предварительные действия и к вечеру, оказавшись во всеоружии, лишь молился, чтобы все прошло гладко.

Первым делом нужно было усыпить бдительность охраны, а уж потом, освободившись от ножных оков, бежать с первым проблеском рассвета. Ночью побег не имел смысла – князь не знал города, да и главные улицы, скорее всего, перегораживались на ночь решетками, к тому же беглеца могла схватить ночная стража. Поэтому – на рассвете. Егор уповал и на то, что вымотавшиеся за долгий день воины вряд ли поднимутся с первыми лучами солнца.

Такой вот был план… и князь начал действовать, в первую очередь пожаловавшись Вандервельде на оковы.

– Натерли, совсем уж сил нет. Нельзя ли перековать? Хоть с кузнецом местным договориться.

И в самом деле, кожа под оковами сочилась кровью – Егор специально расковырял, расцарапал, стараясь не слишком усердствовать, дабы не подхватить какую-нибудь заразу.

– М-да, – подняв факел повыше – удобнее рассмотреть, – протянул голландец. – Что ж, сейчас пошлю кого-нибудь за хозяином – пусть позовет кузнеца. Думаю, у него таковой имеется, я слышал звон – кто-то правил подковы.

Путники остановились на небольшом постоялом дворе, заняв его целиком и заплатив – Вожников это хорошо видел и слышал – за три дня вперед. Видать, шкипер почему-то решил не торопить события… быть может, собирался выторговать себе куда более солидное вознаграждение за сановного пленника?

– Вам так нужны деньги, герр Вандервельде? – дожидаясь кузнеца, узник и его пленитель мирно уселись за стол в небольшом, освещенном тусклыми свечками, зале – немного подкрепиться, выпить вина и, как всегда, предаться беседе. – Скажите, сколько – и я вам их дам! И, знаете, почему?

Голландец ухмыльнулся:

– Знаю! Потому что кое-кто потребует с вам сумму гораздо большую! Но деньги мне не нужны…

– Не нужны-ы?!

– То есть нужны, но не это главное.

– А что же? – вскинул брови князь.