Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич - Страница 66

— Часа у меня нет, — рассмеялся Городец. — Бежать пора. — Он указал на меня. — Пристрой к делу молодого человека. Оцени рефлексы, и пусть с ним в вышибалы поиграют.

Рашид Рашидович остро глянул на меня и кивнул, после уточнил:

— Официальное заключение понадобится?

— Да, но не так сразу. Пока просто посмотри.

— Понял тебя, дорогой. Сделаю. — Реабилитолог обернулся и хлопнул в ладоши. — Работаем, господа! Работаем! Солнце ещё высоко!

Акцент то становился почти незаметным, то вновь усиливался, и я не смог вот так сразу определить, пытается странный медик от него избавиться или же с какой-то целью культивирует намеренно. Ну а потом стало не до размышлений на отстранённые темы — меня погнали на разминку, которая плавно перетекла в несколько подходов к турнику и брусьям, а потом и в работу со штангой. И рад был бы с Василем потрепаться, да некогда было и ему, и мне.

Остальные тоже отнюдь не прохлаждались. И нравилось выкладываться на полную катушку далеко не всем.

— Хватит! Не могу больше! — заявил дородный мужик с раскрасневшимся лицом, по которому ручьём тёк пот.

— Подмастерья труден хлеб, мастеру — печали нет! — выдал в ответ реабилитолог. — Понимаешь, да? Надо работать над собой! Развиваться! И тогда в один прекрасный день…

— В баню, Рашид Рашидович! — рыкнул мужик и решительно зашагал прочь. — В баню!

Реабилитолог задумчиво глянул ему в след и с какой-то восточной отстранённостью изрёк:

— Когда с арбы сошла жена, ослу то радость, не беда! — Он оглядел нас и вздохнул. Ну вы поняли…

Прозвучало высказывание весьма двусмысленно, но я заострять на этом внимание не стал, меня ждал очередной подход.

В итоге до обеденного перерыва я едва дотянул. Освободился раньше Василя и плюхнулся на лавочку в ожидании товарища, но на деле до корпуса бы просто не дошёл, ноги не держали.

— Привет! — кивнул я старшекурснику, освободившемуся пару минут спустя. — Ты же из зенитчиков?

Тот подошёл и протянул руку.

— Илья.

Я привстал, отвечая на рукопожатие.

— Пётр.

— Из зенитчиков, — подтвердил тогда студент. — А тебя с Мельником в Белый Камень отправили, если не ошибаюсь? И как там?

— Не знаю. На третий день контузило, только-только очухался и сразу на реабилитацию.

— Эвона как! — присвистнул студент и покрутил плечами. — А мы с диверсантами схлестнулись, вот и получил мечом поперёк хребтины. Третью неделю, считай, здесь загораю. Бывай!

Он ушёл, а ко мне прискакал на костыле Василь.

— Как нога? — спросил я.

— Кость — в хлам! — хохотнул Василь. — По кускам собирали! Представляешь — потроха уже не беспокоят особо, как на собаке зажило, а хромать до конца жизни буду.

— Скажешь тоже!

— Ну не хромать, но с танцами придётся распрощаться. — Мой товарищ вздохнул. — Эх! А Машка танцевать любит, я даже уроки брать начал, и вон оно как вышло!

— Главное, что ничего другого не отстрелили, что только танцорам мешает. Это дело она, поди, ещё больше танцев любит.

— А уж как я его люблю! — рассмеялся Василь. — Ладно, с тобой-то что приключилось? Вроде цел, как погляжу.

— В Белом Камне контузило. Ещё и надорвался в энергетическом плане. Так, ничего серьёзного.

Василь вдруг остановился.

— Слушай! А это не тебя часом ко мне в комнату подселяют?

— В двадцать третью?

— Ага!

— Меня.

— Шик! Прям как в старые добрые времена!

Не такие уж они старые, да и добрыми я бы их не назвал, но кивнул, соглашаясь.

— Здорово, да.

Перед походом в столовую мы приняли душ и переоделись, а после обеда Василь потянул меня пить кофе.

— У нас час свободного времени! Час! Идём!

Пошли мы в офицерское кафе, и когда я забеспокоился по поводу нашего неподобающего для этого заведения статуса, Василь лишь ухмыльнулся.

— Не боись, Петя! У меня всё схвачено!

Я подумал было, что он делает ставку на авторитет идеологического комиссариата, но, как оказалось, мой товарищ нашёл подход к буфетчице — эффектной блондинке немногим за тридцать. Он поцеловал ей ручку, что-то проворковал и вскоре принёс за наш угловой столик две чашки кофе и вазочку с рафинадом, да ещё спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Или ты чего-нибудь более существенного возьмёшь?

После плотного обеда есть не хотелось, и я покачал головой.

— У меня и на кофе с собой денег нет.

— Сочтёмся. Мне тут кредит открыт.

— Ну раз так, от десерта не откажусь.

— Сей момент!

Василь отошёл, вновь о чём-то пошушукался с буфетчицей и прихромал обратно с парой эклеров на картонном кружочке.

Я кинул взгляд на блондинку и спросил:

— Да ты никак к ней клинья подбить умудрился?

— С моей-то ногой? — фыркнул Василь, потом вздохнул. — Не, я Машке не изменяю. На этой почве с Зинаидой и сошёлся. Тут только днём спокойно, а вечером сущее столпотворение, и все офицеры её обаять пытаются. А я просто поболтать заглядываю.

Дальше разговор зашёл о войне, ну а потом время отдыха вышло, мы переоделись и отправились на площадку. Реабилитолог обошёл каждого и каждому назначил индивидуальные упражнения, после похлопал в ладоши.

— Работаем, господа! Как говорят у меня на родине: коль празден и ленив, в садке не будет рыбы! Былая форма просто так не вернётся, для этого придётся потрудиться!

Никто особо не ворчал, даже тот мужик, который ушёл с первой тренировки. Кому-то поручили разминаться и тянуться, кто-то погрузился в медитацию, одному дали задание жонглировать полешками, двое других перекидывались мячиком для большого тенниса. Играли и в пинг-понг, только без ракеток, управляя шариком при помощи кинетических импульсов.

Ну а мной занялся непосредственно Рашид Рашидович, и уделял он первоочередное внимание не столько физической форме, сколько рефлексам и скорости реакции на внешние раздражители. И не только скорости, но и адекватности.

— Негатив, да? Уважаемая Федора Васильевна пользует? — уточнил реабилитолог, закончив с диагностикой. — Я ей рекомендации по терапии дам, но примет она их к сведению или отправит прямиком в мусорное ведро, то одним лишь небесами известно.

Послеобеденное времяпрепровождение понравилось мне несравненно больше первой тренировки — чуток помедитировал, немного потянулся, поиграл в пинг-понг, орудуя ракеткой. Меня ещё и размяли неплохо, пусть и не слишком интенсивно — остальным своим подопечным в этом отношении реабилитолог уделил несравненно больше внимания. И всё бы ничего, но под конец занятия он похлопал в ладоши и объявил:

— Господа, а сейчас вышибалы!

В роли мишени определённо предстояло выступать именно мне, вот я и засомневался:

— А стоит ли с этим спешить?

Рашид Рашидович покачал головой.

— Лесных зверей боясь, не выйти на охоту! Понимаешь, да? Сегодня дашь слабину, завтра решишь не рисковать, а там и в привычку войдёт, образом действия станет. Начали!

Ну и начали — да. Погоняли меня на совесть, при этом реабилитолог контролировал ход упражнения от и до, темп нарастал постепенно, и это позволило втянуться в процесс, но вот перевести дух случая не выпало до самого конца.

И даже так я остался тренировкой доволен. Пусть поначалу ясновидение транслировало в мозг какие-то слишком уж размытые образы, будто у него оказалась сбита фокусировка и работало оно не совсем на тех частотах, но потом я приноровился, и стало проще.

Завершились реабилитационные мероприятия походом в баню и полноценным массажем, а дальше — ужин, прослушивание в комнате отдыха сводок с фронта и отбой. Нет, режим был не столь суров, до отключения света на этаже оставался ещё час с четвертью, просто я вымотался до такой степени, что едва до койки дополз.

Утром еле встал. Отчасти даже вновь себя курсантом ощутил, до того суставы ломило и мышцы тянуло. И ещё создалось ощущение, будто вчерашняя тренировка заставила организм начать работать со сверхсилой куда интенсивней прежнего, и вот так сразу тело такое её количество адекватно переварить не смогло.