Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич - Страница 28

— Ты б себя лучше в порядок привёл, — посоветовал прапорщик Аспид, заставший меня за этим занятием.

— Всенепременно приведу, но один клин в самый неподходящий момент я уже словил, а без взысканий за неподобающий внешний вид пока как-то обходилось. Да и не смертельно это в отличие от.

— Тоже верно, — признал мою правоту бывший командир.

Впрочем, его совет был отнюдь не лишён смысла, поскольку помимо всего прочего я намеревался навестить Василия Архиповича, а тот, хоть и вступился за меня перед майором, с глазу на глаз запросто мог сказать пару ласковых касательно неумения следить за собой.

Помывочную обустроили на территории соседней ткацкой фабрики, вот туда я и отправился. Быстро простирнул комбинезон, потом вымылся, высушился и навестил армейского цирюльника, приводившего в порядок шевелюры новобранцев. Вчера, дабы обработать и заклеить рассечённый скальп, мне выстригли здоровенный клок волос, попросил мастера не только сбрить щетину, но и пройтись машинкой по голове. Хоть на человека похож стал. Вернее, перестал походить на чучело.

На обратном пути миновал заводскую кухню, рядом с которой высились кучи молодого картофеля и не столь внушительные — яблок и груш, прихватил пару спелых фруктов, сжевал на ходу. Найти комиссара не составило никакого труда — просто спросил дорогу у повстречавшегося патруля. Что интересно, обходили заводскую территорию пограничники, а в усиление им придали оператора из разведвзвода.

Но вот так запросто попасть на аудиенцию к Василию Архиповичу не вышло. И отнюдь не по причине чрезвычайной загруженности комиссара рабочими вопросами, просто кабинет ему выделили в конторе заводоуправления по соседству со связистами, а этот режимный объект стерегли почище золотого запаса госбанка.

Караульные не только не пропустили меня внутрь, но и наотрез отказались передать сообщение комиссару, поскольку не имели права отлучаться с поста. Знал бы нужное окно, кинул бы камушек, а так озадаченно поскрёб затылок. Пусть никаких неотложных дел сейчас и не было, но не торчать же тут целый день в надежде на случайную встречу!

Моё затруднение разрешил Вениамин Мельник.

— Петя! — раскинул он руки, вывернув из-за угла. — Ну ты как?

— Карьеру делаю, — с усмешкой ответил я. — Уже до взводного дорос.

— Слышал, да, — подтвердил Мельник. — А с головой что?

— Царапина. Слушай, а ты часом не к Дичку идёшь? Можешь передать, что я под дверью сижу?

— Так я проведу!

И точно — препятствовать корнету-зенитчику караульные не стали, только честь отдали да ещё у меня документы стребовали и в список посетителей внесли.

— У нас тут всё строго, — улыбнулся Вениамин, постучав во вторую с левой стороны дверь.

— Войдите! — послышалось изнутри.

В кабинете оказалось накурено, в пепельнице на столе среди окурков дымилась папироса. Василий Архипович разбирал какие-то бумаги, но при нашем появлении решительно отодвинул их от себя и расстегнул ворот нательной рубахи.

— О, Петя! Заходи-заходи! Садись, рассказывай, что там с вами приключилось. Чай будешь? Только грей сам. И галетным печеньем угощайся. Вениамин, присоединяйся!

Отказываться от угощения я не стал, но вот с нагревом закопчённого чайника всё прошло не вполне гладко. Аж перекорёжило всего и резануло изнутри, когда не столь уж великую энергию на нагрев воды направил. И с дозировкой проблемы возникли, и с восполнением потраченной сверхсилы. Но виду не подал, начал рассказывать о боях за высоту.

— Молодец! — похвалил меня комиссар. — Хорошо себя проявил. Абы кого на взвод не поставят.

Я поморщился.

— Вот об этом и хотел поговорить. Василий Архипович, я не жалуюсь, но точно нужно было меня армейцам сплавлять?

Комиссар развёл руками.

— Ну а сам как думаешь? Тут ведь с какой стороны ни посмотри, все в выигрыше остались! Ты получишь бесценный опыт управления коллективом в боевых условиях и не менее ценную запись об этом в личном деле. Армейцы — толкового взводного-оператора. А я при необходимости смогу попросить майора об ответной услуге. Ну какие варианты могли быть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я тяжело вздохнул.

— Не уверен, что потяну.

— В бой самостоятельно не пошлют, не переживай, — утешил меня Мельник. — А так — втянешься! Для начала свадебным генералом побудешь, но к тебе точно грамотного унтера приставят, который на себя всю организационную работу возьмёт, вот и наберёшься у него опыта.

Дичок кивнул.

— Вот-вот. Петя, ты пойми, что ротный просто оказией воспользовался усилить взвод оператором, который самостоятельно вражеский танк сжечь может!

— Да всё я понимаю, Василий Архипович! В том-то и дело, что им оператор нужен, а я чуток надорвался на днях…

Комиссар озадаченно хмыкнул.

— А вот с этого места поподробней!

Именно за советом я сюда и пришёл, поэтому запираться не стал, рассказал о своей попытке управлять внешним скоплением энергии за счёт её притяжения к внутреннему потенциалу в противофазе.

Вениамин Мельник присвистнул, Василий Архипович покачал головой.

— Хорошо, когда у человека чугунная болванка вместо головы, кого другого бы в труху перемололо!

— Да чего там, — смутился я. — Не пытался ведь сверхсилу через себя пропускать…

— А внешнее воздействие? — напустился на меня комиссар. — Раз сверхсила утекала, а не рассеивалась на месте, её концентрация там была запредельной! На пике резонанса ты как минимум в два раза допустимый предел нагрузки на организм превысил! А с учётом эффекта вращения вихря ещё и больше! Про разные фазы уже и не говорю!

Я зябко поёжился, отпил успевшего остыть чая и спросил:

— Ну и что теперь делать? Какие последствия?

— Ничего не делать, — проворчал Василий Архипович. — Не перенапрягаться, в смысле! Последствия разные могут быть, обычно всё само проходит, но с тобой наперёд ничего сказать нельзя. У тебя отклонения ещё с инициации тянутся и коррекции серьёзные были.

Ответ ясности не привнёс, но порадовать точно не порадовал.

— А какие симптомы? — поинтересовался Мельник.

Тут нас комиссар за дверь и выставил.

— Чай попили? — с намёком поинтересовался он. — Свободны!

Я вдруг понял, что не выспросил последние новости, ладно хоть ещё у Вениамина нашлось свободное время, и он потянул меня в офицерскую столовую.

— Офицерская же! — засомневался я.

— Брось! Идём.

Как ни странно, но в столовой помимо армейских обер-офицеров и командного состава пограничного и железнодорожного корпусов обедали и непонятные персонажи в таких же синих комбинезонах, как и у меня.

— Военспецы из наших, — пояснил Мельник, когда мы расположились за одним из столов с компотом, макаронами по-флотски и белым хлебом. — Так какие, говоришь, у тебя симптомы?

— Резь и жжение в основном. Ещё будто тянет в некоторых местах. Ну и голова кружится.

— На спазм энергетических каналов не похоже, — засомневался Вениамин. — Думаю, дополнительная нагрузка в первую очередь на центральном узле сказалась. В случае смещения придётся дополнительную коррекцию проводить.

— Час от часу не легче.

— Ты поберегись, не перенапрягайся. А то прихватит в самый неподходящий момент.

— Это уж как водится, — вздохнул я и махнул рукой. — Ладно, переживу. Скажи лучше, что в Зимске нового.

— Нормально там всё, — успокоил меня собеседник. — У наших без потерь. Да и налётов таких интенсивных больше не было. И нихонцы на Белый Камень переключились, и наши истребители им продыху не дают.

У меня немного от сердца даже отлегло.

— Касатон как? О Платоне слышно что-нибудь?

— Касатон на поправку пошёл. Платон как в воду канул, тут без новостей.

— А вообще ситуация какая на фронтах?

Мельник досадливо поморщился.

— Да нет никаких фронтов кроме нашего. На востоке стояние на границе так и продолжается.

У меня глаза от изумления округлились.

— До сих пор? Но мы же…

— Это не война, просто локальный конфликт. Войну никто никому не объявлял, — развёл руками Мельник. — В столице разброд и шатание. Министерство иностранных дел строчит ноты, призывающие Лигу Наций отменить решение о передаче Эпицентра под международный контроль, только это всё без толку. В парламенте единством и не пахнет. Одни бьются в истерике, требует подчиниться указке международных бюрократов и согласиться на ввод иностранных войск, чтобы нихонцы сдали назад, другие выступают за объявление военного положения и всеобщую мобилизацию, а третьи просто впали в ступор и отмалчиваются. Что самое поганое — на западной границе неспокойно, войска оттуда перебрасывать к нам никто не собирается.