Ц - 9 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 48

— Думаете? — неуверенно промямлила мадам Динавицер. — Ну, не знаю…

— Что-то мы с вами заболтались! — моя ненаглядная вооружилась большой ложкой, и стала раскладывать жаркое по тарелкам.

А я откинулся в кресле, чувствуя себя, как тот бассейн из задачки — в одну трубу выливались тревоги, а в другую набирались новые силы и новые идеи. Враги празднуют победу? Пускай повеселятся перед ответкой!

— А выпить? — подластился Изя.

— По чуть-чуть! — Аля строго свела пальцы щепоткой.

— Конечно, конечно! — закудахтал будущий папочка, и разлил коньячок по мелким рюмашкам.

— А «пузатику» — полный бокал! — ослепительно улыбнулась Рита, плеская из кувшинчика яблочный сок. — Мишенька, с тебя тост!

Я не стал мудрствовать:

— Ну, за Софи!

Понедельник, 4 февраля. День

Москва, Кремль

Иванов слегка припоздал на совещание. Иными словами, явиться первым и переговорить с Ю Вэ наедине не получилось.

Пришлось смиренно занять место за длинным столом для заседаний, и ждать удачного момента.

Борису Семеновичу было стыдно за разнузданность чувств, за раскирдаш в мыслях, но сегодня все его решения должны сойтись с ответами в конце задачника.

— Здравствуйте, товарищи, — сдержанно поздоровался Андропов, и сел за свой стол. «Рогатые часы» по-прежнему занимали его краешек, и Брежнев хмыкнул, косясь в сторону «наследства».

Рядом с председателем партии, хмуря седые брови, что-то чиркал на листочке Суслов, а Косыгин, будто бы случайно, подглядывал за его округлым почерком.

Иванов скромно сидел в сторонке, занимая место для приглашенных, но отсюда было легче наблюдать за первыми лицами страны, хотя в кабинете Президента СССР собралась едва ли треть состава Политбюро.

Зато Цвигун здесь, и Устинов, и Громыко…

— Товарищи! — Юрий Владимирович по привычке сложил ладони. — Последние события отвлекли нас в сторону Запада, но то, что произошло, не имеет стратегического значения. А вот Восток… Для зачина, вспомним, как учил Сунь Цзы: чтобы одержать победу, надо заходить с четырех направлений. А задача у нас непростая — необходимо удержать Китай в сфере нашего влияния, сменив курс на сближение с Америкой. Мы уже предупредили Хуа Гофэна, что Дэн Сяопин избрал капиталистический путь развития, и в будущем году намерен сместить товарища Хуа окончательно. Это первое направление — Пекин. Второе — Тайвань. Тамошнего президента Цзян Цзинго… Кстати, он учился и работал в СССР, отлично говорит по-русски, да и жена у него — русская… Так вот, мы, когда еще, проинформировали его о том, что первого января семьдесят девятого года американцы официально признают КНР и установят с ней дипотношения, заодно перенеся посольство из Тайбэя и Пекин. Цзян Цзинго внял. Третье направление — Вьетнам. Учения нашего флота, базировавшегося в бухте Камрань, на некоторое время отбило у китайцев охоту воевать с вьетнамцами. Но, ровно год назад, они все-таки перешли границу — Дэн Сяопину важно было продемонстрировать Штатам готовность «дружить против» СССР. Кстати, тогда же он разорвал союзный договор с нашей страной. Ну, и четвертое направление — Тибет. Тут, конечно, надо договариваться с Индией. Думаю, индийцы не забыли ни войну шестьдесят второго года, ни захват Аксай-Чина и Северного Аруначала. Предлагаю обсудить каждое из направлений, товарищи!

Товарищи заговорили, задвигались.

— Позвольте мне, — вступил Громыко, приосанившись. — Неплохая вводная, надо сказать… Что ж, по первому направлению. Пекинскому. Приходится признать, что Дэн не первый из КПК, выбравший каппуть. Заигрывать с янки начал еще Мао, когда разочаровался в Хрущеве, а события на Даманском очень похожи на ту самую демонстрацию антисоветчины, которой прославился Дэн Сяопин в прошлом году. И все же, пока что китайскую верхушку составляют закоренелые маоисты. Мы правильно сделали, что дозированно ознакомили Хуа Гофэна с послезнанием… сами знаете, от кого. Думаю, будет полезным, если мы включим в число посвященных и соратников Хуа — тех, кого Дэн планирует убрать. Тогда китайцы сами закопают Дэна, без нашей помощи! И… давайте, я сразу затрону второе направление. Тайвань. Знаю точно, что Цзян Цзинго нынче в тяжких раздумьях — он не понимает политики США. Вот и надо объяснить ему! Реформы Дэна невыгодны ни Москве, ни Тайбею. Штаты вложат сотни миллиардов в китайскую экономику, обойдя вниманием Тайвань, а лет через сорок — и это уже не послезнание, а моя экстраполяция, — могут «не заметить» захват Китаем мятежного острова. Спрашивается: по нраву ли придется такая перспектива ветеранам Гоминьдана, которые всю жизнь боролись против КПК? Ответ отрицательный. — «Мистер Нет» развернулся к Цвигуну, и мягко улыбнулся: — Что касается действий, то здесь кончается дипломатия, и начинается епархия товарища Цвигуна.

Семен Кузьмич усмехнулся, посмотрел на Андропова, и заговорил, оглядывая присутствующих:

— Избавиться от Дэна для Цзян Цзинго — задача выполнимая. Особенно, если учитывать серьезную агентуру Тайваня в КНР, работу которой облегчил бардак после маоистских экспериментов. Ну, а если товарищи в китайских спецслужбах, связанные с Хуа, еще больше прищурят глаза… — председатель КГБ развел руками под сдержанный смех за столом.

— Ну, с обоими Китаями все ясно, полагаю, — усмехнулся Брежнев, наваливаясь на стол. — Затрону вьетнамское направление. Оно мне кажется важным. Вот тут товарищи говорили, что Дэн, напав на Вьетнам, демонстрировал Соединенным Штатам свою лояльность. Верно. Но это не вся правда. Думаю, что на северной границе Вьетнама шла жесткая проверка — Дэн Сяопин хотел убедиться, что СССР очень нерешительный, и даже своего союзника защитить не в силах. И он в этом убедился, товарищи! Потому и договор порвал…

Слабый ропот повитал над столом, и стих.

— Ну, все же наш флот действовал весьма решительно и толково, — вступился Устинов за вооруженные силы. — Мы помогли вьетнамским товарищам отбить острова Спратли и Парасельские, захваченные китайцами пять лет назад.

— Согласен! — энергично кивнул Леонид Ильич. — Но флот мало чем помог на суше, ведь нормальных авианосцев у нас нет до сих пор! А китайская НОАК наступала по земле, всякий раз доказывая, что вьетнамцы — отличные партизаны, но вот вести масштабную войну в поле не способны.

— Согласен! — рокотнул министр обороны. — Сигналы из Ханоя поступают регулярно, вьетнамцы унижены оккупацией Каобанга и Лангшона. Считаю, мы должны поставить Вьетнамской народной армии танки и тяжелую арту… э-э… артиллерию. Очень нужна авиация, особенно армейская. И вот тогда поможем Вьетнаму вернуть утраченные территории! — он посопел, хмуря брови, глянул исподлобья. — Более того, надо сурово наказать Китай и у наших границ, чтобы показать и Пекину, и Вашингтону, и прочим Лондонам — СССР не боится действовать!

— Что именно предлагаете, Дмитрий Федорович? — блеснул очками президент.

— Выбить китайцев на Алтае — на левый берег верховий Иртыша! — шлепнул ладонью по столу Устинов. — И у истока Аргуни, с левого берега верховья Керулена, а в Маньчжурии — за реку Мулинхэ! И потребуем кончать пограничные конфликты с Вьетнамом, признав его границы. А за это мы, так и быть, вернем правый берег Мулинхэ, но земли к востоку от низовья Керулена и к югу от верховья Иртыша отойдут к Монголии. Ну, монголы могут за это уступить полоску Гоби на юге, хе-хе… В руках Улан-Батора эти водные ресурсы не навредят нам, а Пекин не сможет пакостить, сокращая приток воды в Западную Сибирь и Забайкалье. Вот тогда мы покажем всем, и на Западе, и на Востоке, что задевать СССР или его союзников опасно! Да, и последнее. Нужно будет убедить товарища Хуа, чтобы тот поставил Дэн Сяопина вести войну с Вьетнамом. А, когда он ее проиграет, кого винить в поражении? Вот как-то так…

— Годится, — скупо улыбнулся Андропов. — Ну-у… Четвертое направление… Давайте, обговорим его отдельно позднее. Надо позондировать индийцев, да и тибетских эмигрантов прощупать не мешало бы. Ну… На сегодня всё, товарищи!