Ц - 9 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 31

Образцы просто исчезали.

В принципе, я жал на «Пуск», загодя ощущая неприятное послевкусие неудачи. Если бы моя модель была верна, то девяносто секунд назад брусок бронзы уже возник бы на подставке. С тем же самым клеймом, что и на образце, который я только собираюсь уложить в белую окружность. Бронзовый аналог, заброшенный мною минуту спустя.

И ничего! Я всё перепробовал, сражаясь с бездушным временем на остатках воли и детского упрямства. Без толку.

Образцы не могли просто исчезнуть, пропасть, нарушая законы сохранения — тахионное поле куда-то переместило бруски. Знать бы еще, куда…

Может, в этот самый момент полешко, выточенное из березы, падает в первобытный костер, а бронза растекается лужицей миллиарды лет спустя на пустынной Земле, что калится в фотосфере Nova Solis. Откуда я знаю?

Но одно мне ясно: кандидат физико-математических наук М.П. Гарин — бездарь! И дебил. Нет, лучше так — дэбил…

Развернувшись, я хлопнул по красному грибку, и резко сунул руки в карманы.

— Здравствуй, Миха, — упало с галереи.

По пандусу спускался ладно скроенный мужчина средних лет, с длинными, почти до плеч, иссиня-черными волосами, и смуглым лицом медного оттенка. В его бесстрастном голосе чувствовался акцент, и память услужливо подсказала адрес: Средняя Азия…

— Вы не представились, — холодно ответил я, нащупывая сквозь халат запоясную кобуру с ПСМ. Если что, выхвачу и так, пальну навскидку… Опять шпионы-диверсанты?!

Ох, до чего ж мне захотелось стиснуть рукоятку… Потяну, отрывая пару пуговиц, перекашиваясь — и нажму на спуск! В белой ткани затлеет дырка, зато и в этом… Джамшуте проверчу отверстие!

— По паспорту я — Ашир Тагиров, — спокойно представился «Джамшут», — а по правде… Меня зовут Чак Призрак Медведя.

— Индеец?! — вытаращился я, теряясь.

— Дакота, — с достоинством подтвердил Чак. — Несколько лет назад я помог скрыться на Кубе Леонарду Пелтиеру… Можно сказать, по твоей «наводке». А затем сам бежал, спасая Степана Вакарчука и Максима Вальцева — Макс изображал тебя. В Гаване мы разделились… Не знаю, может, КГБ держит в секрете операцию «Сафари», но мне плевать. Степану предложили заменить погибшего американца, миллионера Уортхолла, чтобы проникнуть в секреты сверхбогачей. Я остался со Степаном, играл роль его телохрана Мануэля Баки. А не так давно Мануэль Бака «исчез». Зато ожил Чарли Гоустбир! И вернулся в спецназ ЦРУ. Мой бывший командир, нормальный мужик, сразу «опознал» подчиненного, а начальство повыше рангом удовлетворилось слюнявой легендой о том, как меня похитили коварные агенты Кей-Джи-Би, да как я героически драпанул. Так было нужно. Иначе я бы не смог… или не успел бы попасть в спецгруппу «Сигма» — директор ЦРУ отправил ее за тахионными секретами русских…

— Очень трогательно, — заценил я. — И чего ты хочешь, краснокожий брат мой?

По губам Призрака Медведя скользнула усмешка.

— Помочь тебе, бледнолицый брат.

— А вот тут мы сходимся, Чак! — разнесся веселый голос.

Мы с индейцем одинаково дернулись, оборачиваясь к дверям. На галерею вышел чернявый парень приятной наружности, и явно южных кровей. За его спиной маячил генерал-лейтенант Иванов.

— Борис Семенович? — несколько нервно воскликнул я. — Ой, только не говорите, что наша встреча совершенно случайна!

— Не буду, — ухмыльнулся чекист, пропуская в лабораторию целый отряд — Рустама, Умара и трех «Царевичей». Светловолосый Иван Третий мне залихватски подмигнул, а остальные засверкали улыбками — хоть сейчас снимай рекламу зубной пасты.

— Чак, — заговорил Борис Семенович душевно, — я в курсе твоих талантов ганмена, но оставь кобуру в покое. Лучше займи правую руку чем-нибудь полезным — в носу поковыряйся, что ли…

— Я арестован? — хладнокровно осведомился индеец, вскидывая голову.

— Нет, — в том же тоне ответил генерал-лейтенант, и хлопнул чернявого по плечу. — Позволь тебе представить Мануэля Фуэнтеса… Спецагента Главного управления разведки Республики Куба!

У Призрака Медведя дрогнули губы, намечая улыбку.

— Оперативный псевдоним «Ранчеро»? — прищурился он.

Мануэль, и без того радостно возбужденный, захохотал, поворачиваясь к Иванову:

— О, я же говорил, камарада генераль! Наш человек!

[1] От французского coup — удар. Ударить или хотя бы коснуться врага считалось для индейцев подвигом — «ку», за что и полагалось орлиное перо в налобную повязку. «Посчитать ку» — совершить подвиг.

Глава 13

Суббота, 12 января. День

Нью-Йорк, Колумбийский университет

Лимузин прокатился по Бродвею, и свернул к 116-й Западной улице. В принципе, со 120-й ближе, но ноги просили размяться.

Кивнув водителю, Даунинг выбрался наружу и застегнул «молнию» куртки. Усмехнулся, нахлобучивая русскую ушанку — зимой лучше обойтись без глупого патриотизма.

Дни выдались не шибко морозные, но снегу навалило изрядно — негры в недалеком отсюда Гарлеме жгли костры в бочках. Жались поближе к горящему хламу, смолили сигаретки с марихуаной, тянули к огню руки в дырявых перчатках…

Усмехаясь и кривясь, Джек зашагал по Амстердам-авеню. Где ему искать Фейнберга, он догадывался, поэтому сразу, лишь пройдя старые кованые ворота, направил стопы к Пьюпин-Холлу, огромному красному зданию физфака. Там, говорят, Ферми ставил первые опыты по расщеплению урана…

Знаковое место для физика.

Джеральд Фейнберг нашелся в подвалах Пьюпин-Холла, забитых лабораториями. Даунинг едва не заблудился в бесчисленных — и безлюдных — переходах, поражавших тишиной и пустынностью. У директора ЦРУ даже нервная тревожность заскреблась в душе, но тут он столкнулся с жизнерадостным мужчиной в толстых роговых очках. На свой черный костюм очкарик набросил плохо выглаженный белый халат.

— Простите, я ищу профессора Фейнберга, — несмело обратился к нему Даунинг.

— Вы его нашли! — заулыбался первый встречный, рукою вороша непричесанные волосы. — Это я!

— О, очень приятно! — обрадовался Джек. — А то, я уж думал, что не выйду из здешнего лабиринта.

Ученый весело рассмеялся.

— Да! Заплутать здесь легче легкого! А зачем вы меня искали? Пойдемте в мою лабораторию, расскажете по дороге!

Энергично шагая в ногу с Фейнбергом, Даунинг осторожно заговорил:

— Я работаю на правительство, и нам понадобилась научная консультация. Именно от вас, поскольку возникшая… м-м… проблема связана с тахионами.

— Ого! — пораженно воскликнул профессор. — Вот уж не думал, что мои теоретические «рассуждалки» когда-нибудь заинтересуют администрацию! Джеральд, — протянул он руку.

— Джек, — директор ЦРУ крепко пожал сухие и сильные пальцы.

— Прошу, Джек, в мое логово!

Лабораторию, заставленную старыми, громоздкими приборами, лишал теней холодный свет гудевших ламп, прилепившихся к низкому потолку. Еще один шумок издавала вытяжка, наполнявшая шелестом вентиляционные короба из тусклой оцинковки.

Дождавшись, пока Фейнберг прикроет дверь, Даунинг негромко вымолвил:

— Проблема заключается в том, Джеральд, что русские обошли нас, применив теорию на практике. Они построили ускоритель тахионов.

— Этого не может быть! — вырвалось у профессора.

Директор ЦРУ усмехнулся.

— Скажите, Джеральд, вам знакомы труды советского академика Иваненко?

— О, конечно! — взмахнул руками Фейнберг. — Он же самым первым предложил протонно-нейтронную модель ядра! И он же предсказал искусственную радиоактивность, но вот Нобелевскую премию за ее открытие получил Ферми. Несправедливо! Да, говорят, у Иваненко несносный характер, но это не мешало и Бору, и Дираку, и Юкаве дружить с ним, даже в гостях бывать. Если в двух словах — это великий ученый, мировая величина!